Колин Маккалоу - Тим [litres]

– Тим, ты мне тоже нравишься. Нравишься больше всех на свете, ведь у меня нет папы и мамы.

Дони и Майкл Харрингтон-Смайт решили пожениться в конце мая, так что времени на приготовления к свадьбе оставалось мало. Узнав, кто избранница сына, родители, как и чета Мелвилл, склонялись к тому, что церемония должна быть предельно скромной.

Для обсуждения организационных вопросов жених с невестой и их родители встретились на нейтральной территории – в главном зале гостиницы «Вентворт», где планировалось устроить прием по случаю свадьбы. Все чувствовали себя крайне неловко. Рон и Эсме просто изнемогали в непривычной для себя одежде: он был в костюме с галстуком, она – в воскресном платье с корсетом. Они сидели на краешке стульев и даже не пытались вести светскую беседу. Родители Мика, для которых галстуки и корсеты были повседневным предметом гардероба, с чопорным видом перебрасывались незначительными фразами. Мик и Дони отчаянно пытались сгладить напряженность, но без особого успеха.

– Дон, разумеется, будет в длинном белом платье, и ее должна сопровождать хотя бы одна подружка невесты, – решительно заявила миссис Харрингтон-Смайт.

Эс уставилась на нее, не сразу сообразив, что Дон – это и есть Дони. Ей и Рону как бы невзначай напомнили, что они выбрали для дочери уменьшительное имя, которое в ходу у простонародья. Эс это покоробило.

– Мм, – только и произнесла она в ответ.

Миссис Харрингтон-Смайт ее мычание приняла за согласие.

– Мужчинам на свадьбе следует быть в темных костюмах и однотонных атласных галстуках, – продолжала миссис Харрингтон-Смайт. – Мы устраиваем небольшое семейное торжество, так что фраки будут совершенно неуместны.

– Мм, – отозвалась Эс, нащупав под столом и сжав ладонь Рона.

– Миссис Мелвилл, я дам вам полный список тех, кого мы хотели бы пригласить на свадьбу со стороны жениха.

Беседа продолжалась в том же духе, пока миссис Харрингтон-Смайт не заметила:

– Миссис Мелвилл, кажется, у Дон есть старший брат, но Майкл даже не намекнул, какая роль будет отведена ему на брачной церемонии. Вы, разумеется, понимаете, что шафером он быть не может, эту обязанность возьмет на себя друг Майкла, Хилари Арбакл-Хит, а что еще ему предложить на столь маленьком торжестве, ума не приложу. Разве что Дон пожелает иметь двух свидетелей.

– Не беспокойтесь, мэм, – горячо произнес Рон, сжимая ладонь Эс. – Тим не собирается присутствовать на свадьбе. Мы подумываем о том, чтобы на весь день отпустить его к мисс Мэри Хортон.

– Папа, как же так? – ахнула Дони. – Он мой единственный брат! Он должен быть на моем бракосочетании!

– Дони, милая, ты ведь знаешь, Тим не любит быть там, где много людей! – возразил отец. – Только представь, какой поднимется скандал, если его начнет тошнить. Красота! Только этого нам не хватало! Нет, я думаю, будет лучше для всех, если Тим отправится к мисс Хортон!

В глазах Дони блестели слезы.

– Папа, вы как будто его стыдитесь! А я не стыжусь! И хочу, чтобы с ним все познакомились и полюбили его так, как я!

– Дони, милая, папа прав насчет Тима, – поддержала мужа Эс. – Ты и сама знаешь, что он не любит, когда вокруг много народу! И даже если он не напачкает, ему будет очень тяжело высидеть на одном месте всю свадебную церемонию. Он будет очень несчастен.

Супруги Харрингтон-Смайт смотрели друг на друга в полном недоумении.

– Я думала, он старше Дон, – произнесла миссис Харрингтон-Смайт. – Простите, я не знала, что он еще ребенок.

– Никакой он не ребенок! – вспыхнула Дони, и на ее щеках проступили красные пятна. – Он на год старше меня, но страдает слабоумием, поэтому родители его ото всех прячут!

Повисло неловкое молчание. Мистер Харрингтон-Смайт барабанил пальцами по столу, а Мик с удивлением смотрел на Дони.

– Ты не говорила, что Тим страдает слабоумием, – сказал он наконец.

– Не говорила. Мне просто в голову не приходило, что это имеет значение. Тим со мной всю мою жизнь, он часть моей жизни, очень важная часть! Я даже не думаю о том, что он умственно отсталый, когда говорю о нем, вот и все!

– Не сердись, Дон, – взмолился Мик. – Ты совершенно права: это действительно не важно. Просто я был немного удивлен.

– А я сержусь! Я не пытаюсь скрыть то, что мой единственный брат умственно отсталый. В отличие от моих родителей! Папа, как ты мог!

– Дони, мы не пытаемся ничего скрывать, – смущенно ответил Рон в свое оправдание. – Просто подумали, что, если он не пойдет, у тебя будет меньше поводов для беспокойства. Ты и сама знаешь, что Тиму не нравится, когда все на него пялятся: от этого у него голову сносит.

– Боже мой, неужели он такой страшный? – спросила миссис Харрингтон-Смайт, остановив на Дони взгляд, в котором сквозило сомнение.

Может, у них это семейное? Майкл просто идиот! За ним увивалось столько чудесных девушек из высшего света, а он всех отмел и выбрал неказистую простолюдинку! Правда, говорят, она чрезвычайно умна, однако ум не заменит хорошее воспитание и не перевесит плебейские манеры, а вся эта убогая семейка – плебеи, плебеи и еще раз плебеи! У этой девицы нет ни малейшего понятия, как вести себя в приличном обществе.

– Тим очень красив, никого красивее я не видела! – с жаром ответила Дони. – Люди смотрят на него с восхищением, а не с отвращением, но он этого не понимает! Знает только, что на него смотрят, и ему это не нравится.

– Да, он очень красив, – подтвердила Эсме. – Как греческий бог, по словам мисс Хортон.

– Мисс Хортон? – попытался сменить тему разговора Мик.

– Это леди, у которой Тим работает по выходным в саду.

– Вот как? Значит, Тим садовник?

– Никакой он не садовник! – вспылила Дони, взбешенная тоном своего жениха. – В будни он трудится в строительной бригаде, а по выходным подрабатывает садовником у этой богатой пожилой дамы.

Объяснения Дони лишь усугубили ситуацию. Супруги Харрингтон-Смайт заерзали на стульях, стараясь не смотреть друг на друга и на Мелвиллов.

– У Тима коэффициент интеллекта около семидесяти пяти, – продолжила Дони уже более спокойно. – Формально он нетрудоспособен, но родители с самого начала стремились подготовить его к самостоятельной жизни. Они понимали, что не смогут быть рядом с ним всю жизнь, поэтому постарались воспитать его так, чтобы он умел позаботиться о себе, насколько это возможно в данных обстоятельствах. С пятнадцати лет Тим зарабатывает на жизнь разнорабочим – это все, на что он годен. Между прочим, все десять лет Тим работает на одном месте, а это значит, что он хороший работник, его любят и ценят. Как только обнаружилось, что у Тима задержка умственного развития, папа оформил на него страховку, так что Тиму никогда не придется беспокоиться о деньгах. С тех пор как я пошла работать, мы увеличили сумму взноса; на страховку идет и часть заработка Тима. Тим самый богатый в нашей семье, вот так-то! До недавнего времени он не умел читать и писать, не знал арифметики, но мама и папа обучили его важнейшим вещам: ездить по городу без сопровождающего, считать деньги, хотя ничего другого он считать не умеет. Это странно: казалось бы, он должен сообразить, что считать можно не только деньги, но нет. Таковы причуды мозга умственно отсталых. Но он может покупать билеты на автобус и на поезд, может покупать себе продукты и одежду. Тим для нас ни в коей мере не обуза! Я очень люблю своего брата и искренне предана ему. На свете никого нет добрее, милее и приятнее, чем он. И еще, Мик, – добавила Дони, поворачиваясь к жениху, – когда Тим останется один и ему не с кем будет жить, я заберу его к нам. Если это тебя не устраивает, что ж, очень жаль, черт возьми! Тогда можешь все отменить прямо сейчас!