Ян Засурский - Старый шут закон

Боллинг.Нет, описать их я не могу.

Хогарт.Не можете? Меня это и не удивляет! Сначала вы подстрелили Кресенсио Армихо и Сирило Сандобаля, а уже потом стали считать, что видели у них пистолеты и стреляли в целях самозащиты. Разве не так?

Боллинг( с жаром ). Нет, не так!

Фрэнк бросил взгляд на своих коллег. Те подали знак, что вопросов у них нет.

— У меня все, — сказал Фрэнк.

— Свидетель свободен, — объявил окружной прокурор.

Садясь на свое место, Фрэнк уже не сомневался, что никаких пистолетов у рабочих не было. А если и были, обвинение пока боялось их описывать — не хотело ошибиться. Непродуманное заявление, будто убийство совершено из ружья Мики Ковача, лопнуло как мыльный пузырь, и они стали осторожнее. Все же им совершенно необходимо найти у рабочих эти два пистолета — настолько необходимо, что они могут их и подкинуть. Тогда новый свидетель, не дававший показаний на предварительном следствии, скорее всего какой-нибудь платный провокатор, заявит на суде, что видел у Армихо и Сандобаля пистолеты, и опишет их во всех подробностях. Но пока не проведут баллистической экспертизы пули, убившей шерифа, пока не установят, из какого пистолета она выпущена, они не рискнут давать описания. А уж после экспертизы в дома рабочих будет подброшено и победно «найдено» именно то, что надо.

Перед перерывом на обед обвинение и защита сделали неожиданные тактические ходы. Хогарт представил в качестве вещественного доказательства заверенную справку из больницы св. Луки, что пуля попала Сирило Сандобалю в спину. А главный прокурор Дьюи Соумс со всей возможной учтивостью внес предложение «не тратить зря драгоценного времени» и считать, что все остальные показания их свидетелей просто подтверждают показания исполняющего обязанности шерифа Бэрнса Боллинга.

После краткого совещания с коллегами Шермерхорн заявил, что защита тщательно обдумает предложение и даст ответ сразу же, как только суд возобновит работу.

Заседание возобновится через полтора часа, объявил судья Бек. Представители и представительницы печати уже бросились к телефонам и на почту, судья Бек уже стоял, ища взглядом жену, когда Лео Сивиренс пробился сквозь толпу и закричал прямо из середины прохода:

— Ваша честь, обождите!

Толпа на секунду остановилась, а затем снова потекла к дверям. Тяжело дыша, Лео добрался до стола судьи.

— Ваша честь, — сказал он задыхаясь, — мне стало известно, что в зале находится федеральный судебный исполнитель; он собирается арестовать и выслать из страны человека, который может понадобиться защите в качестве свидетеля.

— Что? — Хогарт и Шермерхорн тоже протиснулись к столу.

— Джека Гальегоса, — сказал им Лео.

Судья Бек нахмурился.

— Его уже вызвали в суд?

— Еще нет, ваша честь.

— Я сейчас же напишу повестку, — вмешался Хогарт. — Но пока бумаги будут готовы, свидетель может оказаться вне досягаемости.

— У меня есть предложение, — сказал Лео. — Судья имеет право вызвать свидетелем любого человека в зале. Не могли бы вы вызвать мистера Гальегоса прямо сейчас?

Бек посмотрел в дальний конец зала.

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Но имейте в виду, господа, я не несу ответственности за действия федеральный властей, если они нарушат мой приказ.

Судья Бек стукнул молотком.

— Спасибо, ваша честь.

Лео кинулся по проходу, настойчиво, словно заклинание, повторяя про себя: «Они не осмелятся нарушить его приказ, не осмелятся наложить арест в суде, не осмелятся…», но тут он собственными глазами увидел, что уже осмелились. Судебный исполнитель вел Гальегоса за локоть к дверям. Лео яростно прорвался сквозь толпу и схватил Джека за другую руку.

— Остановитесь! — завопил Лео. — Я протестую! Это незаконно! Он вызван судьей в качестве свидетеля!

Судебный исполнитель, огромный квадратный детина, так крепко сжал кисть Лео, что тому пришлось выпустить Джека.

— Вы арестованы, — сказал он, — за чинение препятствий федеральному служащему при исполнении обязанностей.

Лео застыл точно парализованный. Он не мог выговорить ни слова. Потом детина отпустил его руку и, повернувшись к Джеку, толкнул его в сторону машины.

— Арест условный, — бросил он через плечо и то ли еще что-то добавил, то ли просто язвительно хихикнул.

Лео медленно приходил в себя. Зрители, ухмыляясь, поглядывали на него.

Условный арест ровным счетом ничего не значит. Но Джек! Ведь Джек прожил в этой стране двадцать лет. Здесь родилась его жена, здесь родились все его дети. Придется бороться. Еще один акт произвола! Еще одно грубейшее нарушение прав…

Если он сейчас же не выпьет, то просто-напросто взвоет. Будет стоять здесь и выть.

Пока адвокаты совещались в кабинете Пола, Миньон сидела в приемной с Лидией и миссис Вулф — вдруг понадобится выполнить какое-нибудь поручение.

Миссис Вулф радовалась обществу. Лицо у нее было взволнованное.

— Господи, спаси и помилуй, — говорила она театральным шепотом, — ну и дела! Мало я, что ли, натерпелась на прошлой неделе, когда торчала одна в реатинской гостинице, а к мистеру Полу (это я потом узнала) как раз пристал пьяный с пистолетом? От бандитского города чего и ждать; но если вам угрожают в собственном кабинете, всего за полмили от Капитолия — это уже, знаете, слишком!

Миньон и Лидия переглянулись. Что с ней, мания преследования?

Первой нарушила молчание Лидия.

— Говорите, угрожали?

Миссис Вулф кивнула и закусила губу, словно боялась расплакаться.

— Я расскажу, но только вы никому ни слова. Пока утром вы были в суде, вдруг звонит телефон, и какой-то человек — себя он так и не назвал — просит мистера Пола; потом, значит, спрашивает, кто я, я отвечаю: секретарша и могу ему, что нужно, передать. Он и говорит: «Передай-ка своему боссу, чтоб убирался из города. Здесь белая страна и всякие вонючие красные нам ни к чему». Так и сказал — представляете?

Но реакции на свой рассказ она ожидала совсем иной.

— Конечно, представляю, — совершенно спокойно ответила ей Миньон. — Мне тоже звонят в гостиницу с такими угрозами Фрэнку.

— Да что там, — добавила Лидия. — Старые фокусы, можете не бояться.

— Я и не боюсь! — воскликнула миссис Вулф, позабыв, что минуту назад утверждала обратное. — По-моему, все это даже смешно. Вообразите — назвать мистера Пола «красным»! Я, конечно, попыталась тому типу все объяснить, но он только и сказал: «Смотри, не забудь передать, а то и тебе не поздоровится». Да пускай пугают сколько влезет, — добавила она, и ее голос стал точь-в-точь как у кинозвезды в приключенческом фильме. — Будь я проклята, если передам хоть слово. Во всяком случае, не раньше, чем мистер Пол кончит на сегодня работать. Не хочется его расстраивать. Вот только не знаю — стоит ли мне оставаться тут одной.