Ян Засурский - Старый шут закон

Раздался телефонный звонок. Это был Лесли. Приняв Лидию за Хейлу, он спросил, можно ли ему прийти.

— Я сейчас позову ее, — торопливо, пока он по ошибке не сказал чего-нибудь интимного, прервала его Лидия. Но и Лесли не растерялся и быстро проговорил:

— Передайте ей, у меня есть новости… насчет того, что было на собрании.

— А вот и Хейла, — сказала Лидия.

Что ж, если придет Лесли, она не будет им мешать и отправится спать. Поздно уже, а завтра куча дел — ей предстоит выступать в рабочих организациях шести штатов, и надо составить маршрут. Все же в глубине души она надеялась, что Лесли не придет. Если Хейла готова слушать, она бы с радостью посидела с ней еще часок.

…даже теперь, когда я уже столько лет замужем за Майком, он не оставляет меня в покое. При каждом удобном случае старается намекнуть, что это из-за меня он сгубил свою жизнь и, мол, только моя любовь может его спасти. И весь ужас в том, что я боюсь не совладать с искушением. Так боюсь, что аж во рту пересыхает и всю трясет от злости, готова что угодно с ним сделать — прямо вот убила бы и на мелкие кусочки разорвала… Даже говорить с ним нормально не могу… до смерти трушу, а чего трушу — и сама не знаю… говорят вот про наваждение… может, это оно самое и есть? Клянусь, ни капельки его не люблю и никогда не любила. Правда, вначале он казался… эх, нехорошо такие вещи про Майка за глаза говорить, ну да ладно… он казался мне более интересным, чем Майк, понимаешь, — не таким робким. А больше ничего — ни вот столечко не было, да и нравился он мне только вначале… я еще в школе была… а потом я полюбила Майка, мне даже по душе стало, что он такой тихий и робкий… и до сих пор его люблю — чем дальше, тем больше. Так в чем же дело, Хейла? Рехнулась я, что ли?..

На том обычно все ее попытки разобраться в себе и кончались. Но сегодня она не остановится на полпути. Хейла ей поможет. Сегодня или никогда — так больше жить нельзя.

Хейла вполголоса разговаривала по телефону, тихо посмеиваясь. Лидия снова мысленно вернулась к тому, с чего тогда все началось… Ли первым разглядел в длинноногой неумытой девчонке ту, какой она была на самом деле, первым объявил ее красавицей. Это была неправда, но, может, оттого-то она и пришла в такой восторг и одновременно, не зная почему, почувствовала себя замаранной. Поначалу она даже подумала, а не морочит ли он ей голову, может, хочет просто охмурить, воспользоваться ее невинностью. Но она ошибалась. Он и не покушался. И тогда, и потом, когда она уже твердо выбрала Майка, Ли ограничивался любовными песнопениями.

Уж не добивался ли он, чтобы она сделала первый шаг? Чтобы в случае чего можно было свалить всю вину на нее. Нет, не то. Ли никогда не боялся прослыть развратником, скорее даже хвастал своими подвигами…

Внезапно, словно при вспышке молнии, Лидия увидела, в чем состояла все эти годы ее ошибка. Какая-то фраза из Хейлиной лекции о любви послужила ей ключом, но замок щелкнул и открылся только сейчас. Она боялась Ли вовсе не потому, что он был так испорчен. Нет, ее страшило то, что ей виделись в нем и совсем другие черты: если не врожденная чуткость, то отвращение к грубости, если не душевная теплота, то интуитивное понимание ее жажды жизни, если не истинное уважение, то какое-то неуклюжее благоговение. Как ни называй эту сторону его души, но сейчас она казалась Лидии алмазом в пустыне, ростком добра, чудом уцелевшим среди тлена и гибели…

Вот тебе и на! Хейлу теперь и спрашивать незачем!

Поразительно! Столько лет он твердил, что в нем только и есть хорошего, что эта любовь к ней, а она его речи ни в грош не ставила. И вдруг поняла — он говорил чистую правду. Как бы там жизнь среди правящей верхушки Реаты ни растлевала и ни коверкала его душу, он продолжал искренне любить ее. В нем только и оставалось человеческого, что эта любовь.

Конец многолетним терзаниям. Уж коли в Ли Эстабруке сохранилась капля добра, так, значит, и на всей земле нет ни одного вконец испорченного человека.

Теперь ей все ясно. И, незачем больше думать о нем и о его любви.

Лидия гордилась, что смогла обойтись без советов Хейлы. Она решила эту проблему сама, как решают свои проблемы мудрые люди вроде Конни, Хэма или Транка. Нет, она ничем их не хуже.

Хейла повесила трубку и скорчила, гримаску.

— Сейчас заявится — придумал новый довод. Я пыталась его отговорить — больно уж славными были эти наши разговоры про любовь. Мне перед звонком даже показалось, что ты вот-вот начнешь исповедоваться. Но разве его удержишь? Уж если он что вбил в свою башку…

Впрочем, было видно, что она не слишком расстроена его настойчивостью.

Лидия встала и со вкусом потянулась.

— Пора и на боковую, — сказала она, ничем не выдавая переполнявшую ее радость, — ноги прямо отваливаются.

— Слушай, брось ты эти прабабушкины замашки. Подружка ждет ухажера — эка невидаль! Лучше посиди с нами и дай потом совет — замуж за него выходить или так переспать?

Лидия прекрасно видела, что напускным легкомыслием Хейла пытается замаскировать свою озабоченность, но ответила в тон.

— А почему бы не совместить и то, и другое?

Хейла покатилась со смеху. Лидия подобрала туфли и направилась к двери:

— Скажи ты своему Лесли, пусть бросает плотницкое дело и идет в шахтеры. В Реате его ждет прекрасное будущее, да и познакомится он с куда более толковыми людьми, чем эти его «братья». А я буду чаще с вами видеться.

— Ну, я еще про него ничего не решила, — ответила Хейла с напускным равнодушием. — Выспись как следует. Помяни мое слово, мы выручим Майка из клетки еще на этой неделе.

— Хорошо бы, — отозвалась Лидия. — Спокойной ночи!

Хейла вдруг подскочила к дверям и стиснула Лидию в объятиях.

— Спокойной ночи, Лидушка. Ты и сама не знаешь, как сегодня мне помогла.

— Да ну? — искренне удивилась Лидия. — А я то же самое хотела сказать тебе.

L’injure se grave en metal; et le bien fait s’escrit en l’onde

Если остались еще граждане, которых волнует защита человеческих прав, пусть они изучат законы Соединенных Штатов о заговорах… [Обвинения в заговорах] использовались, чтобы заставить навеки замолчать лучших, величайших людей Англии. И то, что эта обветшавшая форма произвола укоренилась в нашей стране, заставляет задуматься о многом.

Скупо и неторопливо приходит весна на холодные высоты Идальго. Давно уж минует весеннее равноденствие, а местные растения будто и не замечают, что солнце с каждым днем поднимается все выше. Лишь переселенцы из теплых краев, персики и сирень, соблазнившись обилием света, попадаются на удочку и покрываются пышным цветом, который вскоре неминуемо погибнет от ночных заморозков или запоздалого снегопада.