Антон Борисов - Кандидат на выбраковку

Паша открыл боковую дверь автобуса.

– Помогите мне! – подозвал он Лиду с Любой.

Окружив меня, они дружно приподняли коляску и легонько втолкнули внутрь автобуса. В этот момент я услышал негромкое «ох» с Пашиной стороны и сразу вспомнил, как еще в России, узнал, что в Америке, на работе, он надорвал позвоночник. Все закончилось операцией.

– Слушай, может быть тебе не нужно этого делать? – спросил я Пашу.

– Ты о чем?

– Я о твоем позвоночнике.

– А-а, ладно, тебе! – махнул он рукой. – Ты не тяжелый. Больше ведь некому, – добавил он после небольшой паузы. – Все нормально. Не переживай.

Он улыбнулся. Я понимал, что Паша храбрится. То, что ему очень больно, против его воли отражалось на лице. Но что я мог ему сказать? Перед тем, как рассесться по машинам, Паша подошел к Любе.

– Ты поезжай впереди, а мы – за тобой. А то я дорогу не очень хорошо знаю.

Мы тронулись в путь, и минут через двадцать были у Лиды дома, где нас встречал ее папа Евстафий Иванович. Дядя Сташа, как его называли все, кто его знал. Он совсем не изменился со времени нашей последней встречи, оставался бодр и разговорчив, несмотря на свой солидный возраст – ему было почти восемьдесят. Сколько я помнил, всегда дядя Сташа выглядел представительно, двигался степенно, без легкомысленной суеты. И дело тут не в возрасте. Таким он был всегда.

Вот и сейчас Евстафий Иванович чинно вышел из дверей своего дома.

– Приветствую, путешественник! – произнес он своим бархатным голосом. – Ну, как долетел?

– Спасибо, Евстафий Иванович. Все нормально.

– Ну, и Слава Господу!

Дом, в котором жили Лида и дядя Сташа, представлял собой длинное невысокое сооружение, напоминающее вагончик.

– Узнаешь, – спросил Паша.

– Нет. А что? – я вопросительно посмотрел на него.

– Мы в России в таком же жили.

– А что, это, правда, вагончик? Расскажи!

Паша начал объяснять, а Лида стояла в стороне и с легкой улыбкой наблюдала за нами.

– Это называется Mobile Home – передвижной дом. Находишь только место, на которое можешь его поставить. Многие хозяева, у кого есть земля, специально отводят ее под такие вот мобильные дома. Подводят к этому участку воду и электричество, а человек привозит такой домик, подключает его и, соответственно, пользуется и платит. Плюс платит еще за аренду земли. Но это выходит дешевле, чем покупать свой дом или даже арендовать квартиру, или, как здесь говорят, – «снимать в рент». Но в общем-то это почти то же самое, что и вагончик-бытовка, в котором я жил в России. Ты же помнишь?

Я помнил. Паша Бондарчук, еще за год до отъезда из России, не имел своей квартиры. Они жили в строительной бытовке: он, жена и пятеро детей. Паша несколько лет стоял в очереди на получение жилья. В конце концов какая-то добрая душа подсказала ему, что в их недавно построенном доме есть пустующие квартиры, которые долгое время никто не заселяет. Паша, набравшись храбрости и наглости, въехал в одну из них – трехкомнатную без разрешения. Самозахват обернулся многомесячной борьбой, в которой государственные чиновники, применяли все доступные им методы для выселения Паши из занятой квартиры. У многодетной семьи отключали электричество и воду. Приходила милиция. Весь тот год все Бондарчуки от мала до велика прожили в страхе, что в любую минуту их всех могут вышвырнуть на улицу. Дома постоянно дежурил кто-нибудь из взрослых – знакомых, друзей, чтобы власти не смогли выселить детей в отсутствие родителей. В итоге Паша победил, но это случилось почти перед самым отъездом. Жилплощадь закрепили за ним, и в конце концов он смог ее продать. Жить в государстве, с головой уходящем в трясину дикого рынка, такой большой семьей становилось небезопасно. В первую очередь для здоровья и будущего детей. Деньги, полученные за российскую квартиру, здесь, в Америке, помогли Паше немного встать на ноги.

Грустно, но мне иногда кажется, что сама Россия не любит себя в русских. Тем более в честных, не способных к воровству.

– Пойдемте внутрь? Я вас накормлю, – Лида всегда была гостеприимной хозяйкой.

Мы зашли в дом, и здесь наконец-то я смог сделать все, что хотел сделать очень давно, еще с момента посадки в самолет.

Есть не хотелось, однако, как только со стороны плиты, у которой «колдовала» Лида, донесся запах жареной картошки, я вдруг осознал, что о-очень голоден.

Пока Лида накрывала на стол, я начал понемногу осматриваться.

Несмотря на то что дом являлся тем, что у нас называли «вагончик», помещение изнутри не казалось тесным. Здесь было достаточно уютно. Конечно, отсутствовала дорогая мебель, но все напоминало обычный дом. В «гостиной» стоял небольшой стол, такой же когда-то красовался у нас дома. Стол был круглый, но его раздвинули, чтобы усадить всех. С одной стороны пространство было отгорожено невысокой стойкой – это кухня. С другой – виднелась дверь, узенький коридор и еще одна маленькая дверь. Дальше коридор вел в небольшую комнатку, которая служила спальней.

Из-за меня Лида наготовила всякой всячины, и по тому, что стояло на столе, легко было определить, что это стол, за которым привыкли сидеть люди с нашими, «русскими», вкусовыми пристрастиями: селедочка, соленые помидоры, огурчики, картошечка, короче – все привычное и не пугающее экзотичностью. Было просто, скромно, но очень аппетитно.

Перед трапезой дядю Сташу, как самого старшего среди нас, попросили прочитать молитву. Все встали.

– Господь и Бог наш. Мы благодарим Тебя за эту пищу, которую Ты нам послал сегодня. Мы знаем, что Ты не оставляешь своих детей и посылаешь нам все необходимое. Мы благодарим Тебя за то, что Ты помог нашему гостю в его долгом пути и благодарим Тебя за охрану на этом пути. Благослови всех, кто за этим столом, и помоги нам всегда оставаться верными Тебе.

– Аминь! – сказали все следом за дядей Сташей.

Тронуло то, что дядя Сташа в своей короткой молитве не забыл и про меня. За столом почти не разговаривали. Несмотря на то, что повод, по которому мы собрались вместе, был радостный, – мы не видели друг друга больше пяти лет. Но даже это радостное событие не очень располагало к веселью. За столом я спросил, знают ли они, что произошло в Москве в то утро, когда я улетал. Они не знали. Телевизионные новости здесь мало кто смотрел – сказывались проблемы с языком.

Я рассказал, что буквально за четыре часа до того, как мой самолет оторвался от земли, в Москве прогремели взрывы. Это уже была вторая серия террористических актов. Девятого сентября произошел взрыв в доме на улице Гурьянова. В результате погибли восемьдесят семь человек. А в утро моего отлета был взорван дом на Каширском шоссе. Погиб сто двадцать один человек. Конечно, Москва, Россия отсюда из Америки казались далекими и немного неправдоподобными. Но мы оставались теми, кем всегда себя ощущали – русскими. У каждого оставались в России родственники и знакомые. Просто невозможно не думать и не переживать за них. Происходящее в стране, откуда мы все приехали, пугало. Никто не знал, во что это может вылиться, к чему привести.