АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

То же он обещал на выходных в парке. И едва-едва сдержал слово.

— Не сомневаюсь, — вторю ему, перехватив здоровую ладонь и увлекая за собой на лестницу, — прежде всего тебе нужно выспаться, а потом поговорим. Все будет в порядке.

Эдвард не спорит. Он сегодня вообще не настроен спорить, он устал, ему больно и кровать, похоже, предел мечтаний. Правда, с обязательным условием — я.

— Если повернешься спиной, запах не будет таким сильным, — оправдывается он, почему-то подумав, что собираюсь спать на противоположной от него стороне постели. Кровать большая и, при таком условии, мы бы даже не чувствовали друг друга.

Он даже порывается ополоснуться в душе, но вовремя оценивает свои шансы. Ноль.

— К черту запах, — честно, но мягко к его беспокойству отвечаю я. Поворачиваюсь к нему лицом, пристроившись у груди, и обнимаю обеими руками. Приникнув к теплой шее, чувствую себя счастливой, защищенной и полной. Какой уж тут аромат перегара…

Эдвард посмеивается моему заверению, уложив одну руку за мою спину, а вторую — на пояс. Придерживает рядом, накрыв одеялом до самых плеч.

— Спасибо за преданность, рыбка.

Я закатываю глаза.

— И тебе тоже. Спокойной ночи.

— Скорее утра…

— Тем более, — я легонько целую кусочек обнаженной кожи у его ключицы, — утра вечера мудренее…

Он замолкает и, мне кажется, отправляется к Морфею, отрешившись и от боли, и от дневных проблем.

Но последним, что я слышу, прежде чем самой заснуть, является смешок Эдварда. Тихий.

— Я люблю тебя, мое сокровище.

…Это произошло в середине января, за две с половиной недели до нашей свадьбы.

Я навещала родителей в пригороде, а Эдвард на сутки отлучился по каким-то делам в Сидней, покинув наш уютный домик на окраине и отправившись в самую гущу бизнес-центров.

Мама как раз пожелала мне спокойной ночи и закрыла дверь в спальню, когда зазвонил телефон. Мобильный. Незнакомым номером.

— Да?

— Прошу прощения за беспокойство, мэм, — собранным и деловым тоном, дабы не усомнилась, откуда звонят, поприветствовал на том конце мужчина, — полиция Сиднея. Знаете ли вы Эдварда Каллена?

Я так и подскочила на кровати.

— Конечно… что случилось?

— Кем он приходится вам, мэм?

— Он мой жених…

Кажется, таким ответом офицер остался удовлетворен. Он хмыкнув в трубку, наверняка качнув головой, и вздохнул.

— Если желаете, можете приехать и забрать его. И да, — мужчина прочистил горло, — за ним штраф. Тысяча долларов за ущерб, нанесенный бару.

— Бару?..

Шестеренки в моей голове крутились с поразительной скоростью. Я уже не была уверена, что офицер говорит о том Эдварде Каллене. Какой к черту бар? И какой к черту ущерб бару?

— Дебош, — огорошил меня, вплетшись своим голосом в череду мыслей, мужчина, — будет проще, если я объясню вам не по телефону.

…Стоит ли говорить, через сколько я была в этом отделении, адрес которого офицер мне так любезно продиктовал?

До смерти напугав родителей своей бледностью и спешкой, я предстала перед двумя полицейскими и бронзоволосым задержанным в том, что первое попалось под руку — широких джинсах и ковбойской рубашке в клеточку. В лучших традициях Техаса.

— Изабелла Свон?

— Да, — мне пришлось кивнуть, чтобы они не усомнились. Одежда была порядком заношенная, я не надевала ее, когда планировала выходить из дома. Но здесь счет велся на время, меня подбрасывало даже на водительском сиденье, и поэтому особенного выбора не было.

— Она-она, — мрачно кивнул Эдвард, махнув мне рукой. Он сидел на скамейке за своеобразной решеткой, отгораживающей его место от полицейских, постукивая пальцами о металл, — моя ковбойша…

Его язык заплетался, на лице разлилось выражение блаженного идиотизма, а выступившие на лбу венки подсказали, что всему этому есть причина: он пьян. Опять.

— Это — ваш жених? — вопросительно кивнув на Каллена, поинтересовался второй офицер. При всем том, что на Эдварде была рубашка за пятьсот евро и брюки за тысячу, сейчас, замазанные грязью и провонявшие спиртным, они выглядели хорошо если на сорок баксов. А я не добавляла людям оптимизма, явившись сюда прямо из постели.

— Да, — автоматически повторила я. — Что произошло?

— Они не умеют обмывать договора, Белла… — пробормотал Эдвард, хлопнув себя по коленям, — трезвенники-язвенники…

— Пьяный дебош, мисс, — полицейский сложил руки на груди, косо взглянув на моего будущего мужа, — ваш жених — зачинщик.

Мои брови, наверное, слишком сильно выгнулись. Даже Каллен замялся.

— Зачинщик дебоша?.. — от моего взгляда темные оливы увернулись. С играющей на губах улыбкой, но все же пристыженно.

— То же мне, дебош…

Я остановила его. Взглядом.

— Сколько мне нужно заплатить, чтобы забрать его прямо сейчас? — четко сформулировала вопрос я.

Офицеры переглянулись.

— Тысячу и пятьдесят долларов. Тысячу — бару, пятьдесят — полиции. Залог.

Это абсолютно точно можно было считать правильным, нужным и идеальным ответом. Потому что все, что у меня было с собой — все что у меня было в принципе, включая деньги на оплату коммунальных услуг, еду и откладывания на новую фотокамеру — ровно тысяча и пятьдесят долларов. Ни центом больше.

— Не надо! — хрипло призвал Эдвард, замахав руками, — пусть звонят в банк и снимают с моего счета, Белла! Это их работа!

У меня даже не дрогнула рука. Я бы и сама, не знай Эдварда, не поверила, что у него не только нет счета в банке (а их в реальности было четыре), но и даже банальной кредитки (а их было пять). Вид под стать месту, где оказался. И обвинению.

Ну, узнаю я, что там случилось…

— Вот. Тысяча и пятьдесят, — не ожидая никаких проверок и выволочек, я спокойно протянула ближайшему офицеру деньги. — Мы свободны?

— Белла, да что ты делаешь! Им же заняться и так нечем! — Эдвард почти кричал.

— Конечно, мисс, — мужчина в форме мне кивнул, на сей раз с сожалением взглянув на пьяного Каллена. — Спасибо за содействие. Можете идти.

Второй офицер, помладше и помолчаливее, открыл «клетку» и помог мне довести упирающегося Эдварда до машины. Не знаю, как он умудрился устроить некий дебош, если не стоял даже на ногах как следует, но факт оставался фактом. И выплаченными оставались тысячу пятьдесят, которые уже не вернуть. До нового фото-заказа придется занимать у родителей.

Уже привыкший к своему месту на заднем сидении, Эдвард прижался к нему, что-то бормоча в темную обивку салона.

Я сделала глубокий вдох, прежде чем вырулить с парковки. От поведения будущего супруга меня разбирала злость. Что это за дела такие? Еще и с пьянством.

Но сейчас вряд ли был резон о чем-то его спрашивать. Каллен обладал поразительной крайностью, которую я считала одним из немногих его недостатков — напиваться до упора. Чтобы уже ни на ногой, ни рукой не пошевелить. Чтобы удар был соответствующим — мозги набекрень. Или же не пить вовсе. Что он мне, собственно, уже давным-давно обещал.