АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

Действительно. А на что я еще гожусь?

Это, наверное, всегда будет комплексом. Разные весовые категории.

Мужчина оставляет кофе в покое. Я говорю, трогая край пододеяльника, а он, не теряя времени, оказывается рядом. Мне на удивление, сегодня пахнет не спиртным, а одеколоном и зубной пастой. И вид обнаженного тела, пусть даже на половину… ни на секунду, ни на минуту Эдвард не станет для меня менее желанным. Но я уже всерьез начинаю бояться, что не смогу с ним жить.

— Рыбка, — он присаживается перед диваном, большими и добрыми глазами, пусть и подернутыми похмельной пеленой, заглянув в мои. Широкие ладони обвиваются вокруг моих рук. Придерживают, поглаживая указательными пальцами, — ты что, правда заплатила за меня штраф?

— У меня был выбор? Ты выглядел хуже, чем… человек без определенного места жительства.

— Был, — Эдвард цепляется за первый вопрос, щурясь, — ты могла оставить меня там до утра, я бы протрезвел, набрал свой банк и мы бы с полицией разошлись мирным путем, а твои деньги остались у тебя.

— Ты хотел провести ночь за решеткой? — меня пробивает на смех.

— Я провел бы, если бы знал, что тебе придется платить…

— Господи! — я запрокидываю голову, окончательно сморгнув сон, — да не в деньгах дело, Эдвард! Мне плевать на эту тысячу! Я хочу узнать, какого черта ты вообще оказался в баре? И почему ты был так пьян вчера, что тебя даже тошнило?

Он выглядит смущенным. Опять.

— В бизнес-центре был ресторан, в нем — бар. Этот спор… они отказались признавать свой проигрыш.

Я фыркаю.

— Спор, ну конечно. Ты трясся, что я сделаю твои фото в таком виде, а что насчет остальных? В ресторане не было репортеров?

— Я перекуплю их фото, если таковые есть, — он опускает глаза, — это случайность…

Меня потряхивает.

— А мне кажется, здесь имеет место закоренелый алкоголизм. Эдвард, скажи мне пожалуйста, пока я не надела кольцо тебе на палец — ты алкоголик?

Господи, можно правду? Хоть раз!

— Нет, — он серьезен как никогда. — Белла, у меня финансовая империя. Мне некогда пить.

— То-то я вижу…

Он сглатывает, на мгновенье отвернувшись к кухне. Только сейчас я замечаю, что от мужчины пахнет кофе, которое он пьет. И оно мое. Не то, не за триста долларов.

— Не об этом сейчас. Подожди. Ты сказала, что это камера… ты откладывала на камеру?

Я начинаю злиться.

— Почему тебя это волнует?!

— Потому что ты отдала все, что у тебя есть… — он будто не верит в слова, которые произносит. Будто сам их не понимает. И лицо такое… ошеломленное. — И все для чего? Для того, чтобы я не спал в полицейском участке?!

Я чувствую мурашек на спине. Холодно от его тона. Я пока не разбираю эмоций.

— Не делай из этого подвиг. Любой бы так поступил. Я о выпивке, Эдвард…

— Не любой, — он перебивает меня, уверенно качая головой, — Белла, ты первая женщина, которая заплатила за меня! Ты хоть понимаешь?..

— Ты преувеличиваешь.

На его губах грустная ухмылка.

— Если бы, моя рыбка, — все еще потрясенный, Эдвард тепло пожимает мои руки. Во взгляде — нежность. — Спасибо тебе.

— Отметим? Как удачное заключение контракта? — мрачно предлагаю я.

С губ Эдварда пропадает улыбка. Прямо-таки сползает. Ему больно.

— Я шучу… — тихо признаюсь, испугавшись, что являюсь тому причиной, — глупо, извини. Это ведь не было запланировано, да? Твоя выпивка?..

Но Каллен меня будто не слышит. Он в своих мыслях.

— Это ты извини, Изабелла, — в конце концов, едва слышно просит он. С ярым желанием загладить свою вину, которую обнаружил и понял. — Как же я?.. А ты… свою камеру, зарплату…

Его уничижение мне не нравится. У Эдварда потерянное выражение лица, поджатые губы, руки, которые пожимают мои рассеяно и некрепко… нет. Это не то, что нужно.

— Послушай, — я подвигаюсь вперед, чмокнув его в щеку. Легонько, но ощутимо, — деньги — это не тема преткновения. Я была рада за тебя заплатить и ничуть не жалею. Я люблю тебя, Эдвард. Но я боюсь… что это станет постоянством, системой. Понимаешь? Выпивка, подобные «дела»… в Джорджии я ничего и никого не знаю, я не смогу так быстро помочь тебе… и на их штрафы у меня точно не хватит денег.

Безмолвно спросив разрешения и тут же получив его, Эдвард садится на краешек дивана, прижимая меня к себе. Целует в скулу, затем в лоб, а после — в макушку. С непередаваемой нежностью.

— Я тоже тебя люблю, моя Белла. И я несомненно возмещу тебе все до последнего доллара, что ты вчера заплатила, чтобы забрать меня домой. И я куплю эту камеру, раз тебе так хочется. Пусть это будет благодарностью, хорошо? И да, я помню, что это было из лучших побуждений, в качестве заботы обо мне, — на мои возражения принять эти деньги говорит он и поднимает руку вверх, призывая дослушать. — Я готов купить даже две камеры, дабы не видеть этих полицейских остаток жизни, и чтобы только ты меня снимала. Таким, другим… каким захочется.

Он усмехается, чуть веселя меня. Обнимает крепче.

— А насчет Джорджии ты беспокоишься напрасно. Там я буду о тебе заботится. И ты совершенно точно никогда не будешь знать ограничения в деньгах.

— Я боюсь другого…

— Знаю, — Эдвард с серьезностью кивает. — И я разделяю твое мнение. Это совершенно неправильный поступок, допускать, чтобы ночью ты садилась за руль и ехала по городу, — он прочищает горло, — я хотел бы дать тебе обещание Белла.

Сегодня. Последнее. Перед нашей скорой свадьбой.

Я затаиваю дыхание.

— Я не притронусь к спиртному больше, моя рыбка. Обещаю, — все-таки говорит желаемое Эдвард. С честной, приятной улыбкой. С обещанием, которое не нарушает. Никогда.

Но я настроена немного скептически.

— Ты говорил…

— Я помню. Но теперь это официально, как моя подпись. За несоблюдение контракта можешь вводить штрафы и санкции.

Это сказано таким тоном, таким голосом… я усмехаюсь. И почему-то верю. Будто это я подписываю контракт.

Я обнимаю его за шею, потянувшись вперед. Сильно, крепко прижимаю к себе.

— К черту эту камеру и тысячу долларов, Эдвард, — шепчу ему, поцеловав в щеку, — этим обещанием ты сделал меня самой счастливой. Спасибо тебе.

Он накрывает подбородком мою макушку, покачивая, как ребенка, в своих руках. Контакт с его голым торсом воспламеняет парочку нервов внутри меня. Но это позже. Пока — только любовь. Светлое, полное и прекрасное чувство.

Он так его заслужил!..

— Ты — мое сокровище, Эдвард, — решившись, признаюсь я.

— А ты — мое, Изабелла, — в такт отзывается без двух недель мой муж.

…Только на следующий день я узнаю, что на вечер планировалось заключение брачного контракта и четкого раздела по имуществу и содержания. Но Эдвард, почему-то, отказался от своей затеи.

Ночью, в постели, когда уже стало все равно, где эти люди, деньги, договоры и прочее, я все-таки спросила у него, что послужило причиной отказа. В конце концов, это было его перестраховкой, и я не собиралась лишать Эдварда земли под ногами.