АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

Мы выезжаем на трассу к моему дому.

Слава богу, я догадалась взять ключи — привези в дом отца его будущего зятя в таком состоянии, и можно отменять свадьбу. Не лучшее время для визитов.

— Белла…

Я вздыхаю еще раз. Этот протяжный шепот, наряду с каким-то бормотанием раздающийся с заднего сидения, пытаюсь проигнорировать. Включаю даже негромкую музыку, которая не даст уснуть. На часах уже за полночь.

— Белла… — а голос громче. Он не унимается.

Я как раз сворачиваю к лесной зоне. До дома около десяти километров.

— Что такое?

До моего слуха доносится стон. Самый настоящий.

В зеркале заднего вида я наблюдаю, как Эдвард морщится. Его лицо будто бы белеет.

— Белла… я сейчас… остановись…

Да уж. Объяснение под стать ситуации. Зато все ясно.

Я торможу у обочины, порадовавшись времени впервые за всю ночь. В такое время здесь мало кто ездит и вряд ли меня оштрафуют за подобную стоянку. Денег в любом случае уже нет.

Выйти из салона мистер Каллен, чья ладонь покоится на животе, не успевает. Толкнувшись ногой от двери, он проползает вперед по заднему сиденью, свесив голову к земле. И тут же, не успев толком и вдохнуть, дает организму волю.

Похоже, в этот раз был перебор даже для его привыкшего к таким возлияниям, черт подери, желудка.

Я переступаю пеструю массу рвоты, когда он заканчивает, и присаживаюсь на краешек сиденья. Эдвард лежит, вдыхая и выдыхая через нос, и лицо его постепенно приходит в норму.

— Ты очень глупый миллионер, — честно сообщаю я, стараясь его пристыдить, пока влажными салфетками вытираю его рот и подбородок, куда попало пару капель.

Губы мужчина задумчиво изгибаются.

— Ты поэтому за мной приехала? И поэтому возишься?..

Был бы он трезвый, я бы обиделась. А так — даже смешно.

— Несомненно, мистер Каллен. Исключительная выгода, — смяв салфетку в комочек, я кладу ее в выемку заднего сиденья, чтобы выбросить позже, — постарайся не вырвать в салоне. Иначе машину уже не спасти.

Он чопорно, все еще пытаясь изображать веселье, кивает.

— Как скажешь, ковбойша.

Черт. Меня раздражает это прозвище. Но еще больше — тот тон, которым говорит. Все похоже на то, будто я вообще не знаю этого мужчину. Вряд ли бы Эдвард, который так заботился обо мне, которому я подарила на день рождение желтый автомобиль из эксклюзивной коллекции, напился бы до такого беспамятства. Причем без всяких на то причин. Внезапно.

Убедившись, что Каллена больше не тошнит, я помогаю ему лечь на сиденье как следует, пусть и согнув ноги в коленях, и закрываю дверь.

Он то и дело стонет и сопит сзади, когда машина движется, и я честно стараюсь ехать как можно ровнее, объезжая ямки и выбоины. Представляю, каково ему.

Впрочем, так или иначе, долго или коротко ли, но до дома мы добираемся.

Я останавливаю свой автомобиль на подъездной дорожке, заранее отойдя к крыльцу, чтобы открыть дверь, и только затем вытаскиваю будущего мужа из машины. Хотя выглядит он скорее как подобранный на обочине бездомный, чем жених. И, что забавнее всего, он снова в белых штанах.

— У меня их много, — заметив мою улыбку, сообщает Эдвард, — хочешь, подарю тебе?

— Я хочу, чтобы ты лег спать, — коснувшись пальцами его щеки, отвечаю я. Обняв за талию, прижав к себе и, как могу, игнорируя запах рвоты и алкоголя, веду Каллена прямиком в спальню. К черту этот диван. Сегодня он мой.

Там, на простынях, он все же затихает, унявшись. Я не успеваю даже расстегнуть грязную рубашку и распустить ремень брюк, а Эдвард уже посапывает, прижавшись к подушке. Мне остается только попрощаться с постельным бельем, которое так любила, и накрыть его одеялом.

Следующим утром, когда я просыпаюсь, Эдвард, к огромному моему удивлению, уже на кухне. Он сидит на барном стуле, повернувшись лицом ко мне, и пьет крепкий, судя по выражению лица, кофе. Повсюду витает аромат поджаренных зерен, а его пальцы белесого цвета чудесно выделяются на фоне моей темно-коричневой мебели.

Мы будто поменялись местами — пару месяцев назад он так лежал на моем диване. Первый раз в этом доме. Первый раз со мной. Как потом уверял, решающий.

Отовравшись от подушки, я приподнимаюсь на локтях, оглядывая домик. Урона нет. Рвотой не пахнет. Спиртного не ощущается.

Жизнь налаживается.

У Эдварда синяки под глазами, венки у висков, примятые ото сна волосы и морщинки у глаз. Но все это теряется на фоне того, что сидит Каллен на стуле без рубашки. Видимо, ее уже стыдно даже трогать руками.

— Доброе утро, — хмуро приветствует меня он, приподняв свою чашку. Похмелье явно дает о себе знать.

— Доброе ли, мистер Каллен? Мне стоит спросить, нет ли у тебя моих фото?

Темные оливы закатываются.

— Только не начинай, ради Бога…

— Я не начну. Но ты обещал закончить, если помнишь.

Эдвард делает большой, просто огромный глоток своего бодрящего напитка. Но легче ему не становится.

— Был банкет, — объясняет он, отбиваясь от меня как от назойливой мухи, — потом — спор, кто больше выпьет. Мы развлекались, Белла. Какая, к черту, разница? Этой тысячей — или сколько там — я могу подтираться.

У меня сводит скулы от грубости. Фу.

А уж от тона, от вида, от обвинений… одеяло внезапно становится холодным, а подушка — твердой. Не зря ли я затеяла эту свадьбу? У меня снова возникает ощущение, что я не знаю этого человека, а знакомы мы больше четырех месяцев. За одни сутки многовато.

— Не все могут использовать тысячу долларов для туалета, Эдвард, — не скрывая отвращения к услышанному, произношу я, — между прочим, это новая фотокамера от Canon. Я собирала на нее с Рождества.

— Как будто ты платила…

Его фырканье, смешанное с пренебрежительным взглядом в мою сторону и взмахом руки злят. Господи…

— А кто по-твоему? — шиплю я. Сонная, не выспавшаяся на неудобном диване, разбуженная среди ночи из-за необходимости ехать в полицию… и он еще превращает это все в ерундовое происшествие?

Хмурые темные оливы останавливаются на мне. Прямо-таки замирают.

— Правда ты?..

Мои плечи сами собой опускаются. Руки сама складываю на груди, прижавшись к подушке. Глаза на мокром месте.

— Я.

Не похожи. Мы совсем не похожи. Меня волнует эта тысяча, а его нет. И никогда не будет. При всем желании обеспечить мою жизнь, что я могу дать Эдварду, кроме своей любви? Вытирать его рвоту после таких вот «дел»? Или волочить от бара до машины, от машины до дома?

— Белла… — Каллен пытается правильно подобрать слова, явно не ожидавший такого поворота событий, — но как же?.. Они разве не звонили в банк? А мои карточки? Чековая книжка?

— У тебя с собой была только одежда. В ней ты и оказался в полиции, — я разглаживаю неровности одеяла, качнув головой, — но это все неважно. Было и прошло. Если хочешь, я могу постирать твои вещи.