АlshBetta - Золотая рыбка [СИ]

— Ты устал? — заботливо огладив его щеку, когда наконец прекращает бесконечно целовать мою ладонь, зову я.

Эдвард медлит с пару секунд. А потом нерешительно кивает. Он выглядит раздавленным и пристыженным. Тот огненный запал с не менее ярким финалом безумства проходит. Я очень надеюсь, что все дело в усталости. Она-то способна на многое, знаю по себе.

— Еще бы, — тихо соглашаюсь, запустив пальцы в его волосы. Легонько массирую кожу, — ты ведь полежишь со мной? Еще рано и мы вполне можем поспать.

Тише воды и ниже травы, мужчина не спорит.

Он поднимается на ноги, а я отползаю назад, по простыням. И, задернув шторы, крепко обняв друг друга, мы устраиваемся на постели.

Как ни странно, сейчас мне все начинает казаться реальным. И объяснимым. И понятным.

Веря, что не тешу себя напрасными надеждами, я натягиваю на нас с мужем одеяло. Его джемпер и руки опять меня согревают.

Каллен наскоро целует мой висок, поворачивая ближе к себе. Обнимает как следует.

— Я все объясню, — обещает он.

И не мне сомневаться.

— Верю, Эдвард.

Солнце в зените.

Я просыпаюсь бог знает какой раз за эти сутки, но за утро — точно второй, прекрасно осознавая это обстоятельство. Чуть раздвинутые шторы полноты картины не скрывают.

Я лежу на животе, на большой белой подушке. Сторона постели моя. И одеяло на мне мое. А вот пальцы, что чертят, едва касаясь, узоры на моей спине, явно моими быть не могут. Такое человеку неподвластно творить со своим телом.

Сонно прищурившись, я опасливо поднимаю голову. В комнате уже совсем светло, потому ни единый контур не стирается. Особенно тот из них, что замечаю первым. Первыми.

Эдварда.

Мой муж полулежит на подушках, опираясь на спинку постели, вместе со мной. Он на боку, повернут, естественно, в мою сторону. И на умиротворенном лице, хоть и тронутом теми страшными метками, какие я подметила недавно, блуждает легкая улыбка. Он ощутимее касается меня на спине.

— Доброе утро, любимая, — тепло произносит баритон.

Я хмурюсь, хоть касания родных пальцев и очень приятны.

— Не надо, — не нарушая мира, воцарившегося в комнате, Эдвард просительно разглаживает пару морщинок у моего лба, — поверь, ничто их не стоит.

Он такой же, как и прежде. Его голос, его движения. Я все пытаюсь найти в радужке или зрачке злость, огонь, да хотя бы раздражение… я мысленно готовлюсь услышать многое в свой адрес, даже повторение раннего утреннего выступления… но вместо этого я вижу мужа. Любимого и настоящего. Моего, как прежде. Без толики изменений.

— Я знаю, чего ты боишься, — уголки губ Каллена чуть опускаются, но не критично. Просто огорчение. — Однако Белла, уверяю, напрасно.

Легко поверить. Должно быть. Но мне… тяжелее. Может быть, я зря убеждала себя, что так просто со всем разберусь?

Эдварда бросает из стороны в сторону, а я все ищу закономерность. Только пока ее нет. А испуг есть. И желание помочь. Как мне ему помочь?

— Ты болен?

Мужчина уверенно качает мне головой.

— Ну что ты, малыш. Совсем скоро буду выглядеть как человек.

— У тебя волосы поседели…

— Это все слежка, — успокаивает, — да и я, последнее время, мало сплю.

— Отчего?..

Эдвард спокоен. Даже слишком. Оставляя мою спину, его пальцы трепетно скользят по моим шее и плечам. Непроизвольно вздрагиваю, отчего темные оливы покрываются горечью. Но она — все, что в них есть. Никакой ужасающей боли, от которой утром у меня все похолодело внутри, пока не наблюдается.

— Голова болит, — не юля, признается Каллен, — за эти две недели чаще обычного. Но повода для волнений нет, — заметив изменения на моем лице, поспешно добавляет, — Белла, я был у доктора два дня назад. Он сменил мне препарат.

Эдвард закатывает глаза, брезгливо поморщившись. А потом выдыхает, осторожно коснувшись моей скулы. Целует ее.

— Ты божественно пахнешь…

Я смущаюсь.

— Правда?..

— Еще какая, — от его улыбки у меня в душе все расцветает. Как же не хватало этого чувства! — Так вот, о таблетках. Новое лекарство помогает лучше, но имеет некоторый побочный эффект. Собственно, отчасти ты его и видишь на моем лице… а вторая часть — такое поведение, — Эдвард пристыженно глядит на меня из-под ресниц, но руками не перестает гладить тело, — это длится три дня. Один уже прожит, сегодня — второй. Я знаю, что должен был дождаться, пока приду в норму, на материке… но мне ужасно хотелось тебя увидеть. Прости, моя девочка…

Раскаявшийся, сметенный, ласковый.

Невольно я улыбаюсь — мельком. Но потом шире. И еще шире. И совсем широко.

— О господи, Эдвард, — подаюсь навстречу, с силой его обнимая. Не хочу чувствовать, что нас что-то разделяет. Я напугана этим. Я этого не люблю. — Я тоже… и я не обижаюсь. Я понимаю тебя. Я же обещала, что тебя пойму…

Он убирает прядку моих волос за ухо. А следом целует мочку.

— Ты сильно похудела, мое солнышко, — баритон грустен, — а еще, когда спишь, ты часто вздрагиваешь… я проснулся раньше и увидел это. Я не смог себя сдержать, испугавшись за тебя. Но прежде всего, Белла, дело в том, что это — целиком моя вина. Все, что с тобой случилось. Нет оправдания, конечно, но это стало последней каплей… и то, что я сказал… крик отчаянья. Впредь я буду контролировать себя жестче, — я получаю отрывистый поцелуй в лоб, — а еще, я тебя вылечу. Все будет как прежде.

— Логичное объяснение… и доводы…

— Я очень надеюсь, что ты правда так думаешь, — откровенно произносит Каллен, — я в любом случае докажу тебе, что ты можешь на меня полагаться, но пока это первостепенно. Не бойся меня. Я тот же, маленькая. И я приехал… все. Навсегда.

По-детски хихикнув, я прижимаюсь к нему всем телом, как ночью. Мое очаровательное чувство единения. Мой самый любимый человек на свете.

Таблетки. А я напридумывала себе черт знает что.

Впрочем, усилившиеся боли его головы (даже ожидаемые) и бессонница — повод для расстройства. Но так же, как Эдвард надеется излечить меня, я собираюсь излечить его. Полноценно.

— Я сделаю все, чтобы тебе не было больно.

— Любимая, это очень просто, — мужчина усмехается, ловко подстроившись под мою ладонь. Оглаживаю его лоб, — видишь? К тому же, то, что ты в безопасности, то, что ты скоро поправишься… это лучшее. Это самое действенное.

Не вижу смысла ничего на такое отвечать. Просто приникаю к мужу покрепче. А глажу его нежнее.

Белла, ты дождалась. Ты смогла это сделать. Он здесь. Он вернулся. Даже если не обошлось без легкой паники, даже если произошло нечто неожиданное, в конце концов, все кончилось благополучно. А такой исход еще недавно казался сказочным.

Я широко улыбаюсь. Быстро и искренне.

— Как же хорошо, что ты здесь, — выдыхаю в его кожу.

Ладонь Эдварда накрывает мои волосы, пока вторая перехватывает руку с кольцом. Целует маленький холодный кружочек.