АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— С каких пор бароны играют по чужим правилам?

Мой вопрос заставляет малахиты засиять прежним блеском. Доля непосредственности, проскочившая внутри них, со скоростью света распространяет тепло по всему телу.

— Да уж, действительно, — дразнится он, — непорядок.

А затем, спустя несколько секунд, все возвращается на круги своя. В том числе, настроение мужчины.

— На самом деле, вся эта иерархия довольно формальна. Босс отличается от подчиненного немного большей осведомленностью в определенных делах и размером оклада. А перспектива у всех все равно одна и та же. Перед законом все равны, Белла.

— Полиции до тебя не добраться… — неуверенно произношу я. Подобная «перспектива» меня не устраивает. А Джерома тем более.

— Полиции точно, — Эдвард полностью со мной соглашается, закатывая глаза, — они ведут себя, как дети, делая свою работу. Не знаю, кем они нас воображают, когда устраивают все эти «облавы» и игры в «поимку», о которых заранее объявляют по всем радиостанциям.

Эти слова успокаивают. Впервые в жизни радуюсь тому, что правоохранителям не удастся обнаружить преступников, нарушающих если не все, то большую часть законов США. Безопасность Эдварда хотя бы с одного фланга — уже достижение.

— Ты поедешь в квартиру? — внезапно я осознаю ещё один неприятный факт. Не в силах удержаться, чтобы не произнести вопрос о нем вслух.

— Там чисто. Джаспер все проверил, — Каллен видит меня насквозь.

— Он и в прошлый раз проверял… — да простит меня Хейл за такие слова, но сейчас все то доверие, внушенное им, все то хорошее, что сделано, теряется где-то среди темных стен комнаты.

— В одну реку дважды не войдешь, Белла, — Эдвард поворачивает голову, немного наклоняя её, отчего лицо мужчины оказывается куда ближе к моему, — в этот раз и я тоже проверил.

На последнем слове в самой глубине глаз моего похитителя вспыхивает странный огонек. Пугающий.

— У тебя нет другой квартиры? Ты сам говорил про Сиэтл…

— По твоей логике им ничто не мешает прийти и туда.

Его снисходительность вынуждает меня покраснеть. В который раз я чувствую себя ребенком, влезшим не в свое дело. И думающим совершенно не о тех вещах, какие стоят на повестке дня.

— Останься здесь, — прошу, заранее зная ответ. И все равно не могу удержаться. Воспоминания о событиях недельной давности вряд ли когда-нибудь потеряют свою яркость. Они напугали меня как следует и надолго. Не знаю, получится ли когда-нибудь в принципе расстаться со всеми этими пугающими картинками.

Эдвард молчаливо привлекает меня ближе к себе, соприкасаясь губами с моими волосами. Горячее дыхание мужчины щекочет кожу.

Окончательно оставляя за спиной все условности, я освобождаю одну из рук, обхватывая моего похитителя за шею. Прижимая к себе.

Тихий смешок, следующий за этим, отзывается на коже.

— Все будет в порядке.

Я ничего ему не отвечаю. Да и есть ли смысл?..

Комната погружается в тишину, дополняемую бесшумным утром за окном и неяркими лучиками робкого солнца, освещающими бледно-голубое, пока ещё холодное после дождя небо.

— Белла, эту неделю не выходите на улицу, — голос Эдварда разгоняет немоту спальни, когда его обладатель снова начинает говорить, — и из детской, без лишней необходимости, тоже.

— Почему? — вполне резонный вопрос. Меры предосторожности, это, конечно, хорошо, но такие явные меня здорово настораживают. Хотя, может быть, все дело в перфекционизме моего похитителя?

— Джером всегда должен быть рядом с тобой. Я запрещаю оставлять его с кем бы то ни было наедине, слышишь? — не уделяя моему вопросу внимания, продолжает Каллен, — это обязательное условие.

Он умолкает, давая себе пару секунд передышки. И лишь затем наткнувшись на мой недоуменный взгляд, все ещё ждущий ответа, дает его:

— Вчера утром Кашалот купил билет до Рима. Вечером, уже в Италии, сел в поезд до Вольттеры. Наверняка, сегодня утром он уже прибыл туда.

Вполне оправданные мурашки пробегают по спине при упоминании мужа. Сама того не замечая, я дышу чаще положенного.

Самолет до Рима? В Вольттеру? Зачем такие сложности? Джеймс нашел себе итальянских союзников?

— В среду он был в лесу. Проехал около двухсот метров и повернул обратно, — Эдвард обрисовывает ситуацию абсолютно монотонным голосом, без лишних подробностей и прикрас. Почти стенографически. На бледном лице не появляется ни единой эмоции. Они далеко и надолго спрятаны под толстым слоем напускного спокойствия.

— В этом лесу?.. — легкая дрожь в голос-таки пробивается.

Каллен кивает.

— О доме он ничего не знает, и не узнает, но перестраховаться не помешает. Охрана в любом случае не пустит его дальше ворот.

— Зачем ему в Италию? — стараясь не заострять собственное внимание на возможных последствиях обнаружения мужем белого особняка, задаю следующий вопрос.

— Кое-кто очень им заинтересовался, — могу поклясться, звук, что я сейчас слышала, ни что иное, как скрежет зубов. Внутри Каллена все так и пылает при этих словах. Без сомнений.

— Кто?..

— Не важно, — Эдвард обрывает меня, не считая нужным называть имя, — главное, делай так, как я говорю. И как говорит Джаспер. Тогда никакой угрозы не будет.

— Ясно… — теперь мне ещё больше не хочется, чтобы он уезжал. Без него особняк, на некоторое время сменивший статус крепости на статус дома, мгновенно возвратится в прежнюю ипостась. Мрачный, белый и холодный. Связанный молчанием.

— Ты ничего не хочешь сказать мне? — интересуется мужчина, внимательно разглядывая меня. Не знаю, куда деться от малахитов. Кажется, они повсюду.

Поднимаю собственные глаза, соприкасаясь с калленовскими. Серьезными до последней грани.

Думаю, мой немой вопрос очевиден. Ни на грамм не понимаю, о чем он говорит теперь. Все мысли пока ещё обращены к предыдущему сообщению.

— Вы встретились на заправке. С Лореном.

Против воли вздрагиваю. Пальцы стискивают ткань футболки Эдварда на его левом плече. Не порвать бы…

— Да.

— И ты молчала всю неделю.

— Да.

Прикрываю глаза, поджимаю губы. Односложные ответы, благо, не отбирают много сил, но бороться с прожигающими малахитами — пагубное дело. Стоит хотя бы попытаться от них скрыться.

— Почему? — мужчина задает этот вопрос тоном наставника, недовольного успехами своего ученика. Впрочем, капля подозрительности тоже внутри имеется.

— Я не хотела о нем думать, — говорю правду, искренне удивляясь, как удалось произнести желаемое так скоро и при этом ни разу не запнуться.

— Но ты ведь думала, — Эдвард не унимается, — перед моим приездом и после него. Ночью.

Он знает и о первом кошмаре? Откуда?

— Думала, — соглашаюсь, шумно втягивая воздух, — но не потому что мне этого хотелось.