АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Что случилось?.. — скатываясь на шепот, спрашиваю, надеясь услышать ответ. Быть может, с ним будет не так страшно?

— Белла, — мое имя снова звучит в пространстве. Но на этот раз в ванной, среди белой плитки и многочисленных полочек над умывальником, — ты меня прогонишь?

Слова повисают в тишине, вырвавшейся на свободу. Изумленно проигрываю услышанное снова и снова, придумывая, что бы ещё оно могло значить. Но, похоже, мысль была выражена вполне конкретно. Других вариантов не нахожу.

Теперь окончательно кажется, что все вокруг — сон. Я сплю, не так ли? Это вместо кошмара о Джеймсе или Маркусе? Вместо мамы с кольцом и отца, хлопающего дверью в роковую ночь?

Ничего реального. Осталось недолго. Вот сейчас я проснусь, и…

Но не просыпаюсь. Не просыпаюсь, несмотря на отчаянное желание и ярую попытку подсознания добиться этого.

Неужели все взаправду?

Боже…

Эдвард, терпеливо ждавший моего ответа последние две минуты, медленно качает головой. Выдыхает, морщась. По-прежнему не раскрывая глаз, упирается изувеченными руками о мраморные бортики. Собирается подняться.

— Я пойду…

— Куда пойдешь? — удерживаю его на месте, потирая ледяные запястья, — я никуда тебя не отпускаю. Прекрати.

— Выгоняешь…

— Нет, — откуда столько твердости?.. — не прогоняю и не прогоню. Садись.

Второй раз морщась, уже сильнее, он замирает на месте.

Сиреневые веки крайне медленно, словно после сна, открываются, позволяя увидеть малахиты. Правда, лишь наполовину.

Но даже этого хватает, чтобы заметить их опустошенность и испуг. Самый настоящий, ничем не прикрытый. Похожее выражение читалось внутри «драгоценных камушков», когда их обладатель просыпался после кошмара.

— Ты весь мокрый, — напряженно констатирую, проводя пальцами по толстой, насквозь промокшей материи черного пальто, — тебе холодно?

Он безмолвно качает головой, отрицая.

— Давай я помогу тебе снять его, — тянусь к пуговицам, наскоро соединенным на груди, — оно совсем грязное.

Мужчина не упрямится. Послушно делает, что прошу, высвобождая из рукавов руки. Но едва черная ткань касается ладоней, вздрагивает, застывая.

— Извини, — прикусив губу, как можно аккуратнее, минуя окровавленную кожу, завершаю раздевание.

Теперь, когда он в темно-синей рубашке, есть возможность увидеть, пострадало ли ещё что-то кроме лица и рук.

На первый взгляд, нет. Материя повсюду ровная, чистая и сухая.

Однако, когда случайно задеваю правое плечо мужчины, реакцию получаю. Шипение. Ничем не разбавленное.

— Больно? — озабоченно смотрю на Каллена, желая понять причину такого поведения, — что с ним?

— Белла, — игнорируя мой вопрос, Эдвард подается вперед, прислоняясь лбом к моей талии, — Белла…

— Я, — подступаю на шаг ближе, боязно, но все же прикасаясь к испачканным волосам, — я― Белла, правильно. Тише.

Второй раз отрывая руки от бортиков, мужчина обнимает меня, сильнее прижимая к себе. Как Джером, старается оказаться максимально близко.

— Мне страшно, Белла, — тихо-тихо признается он, поджимая губы, — так страшно…

— Тебе нечего бояться, — мягко заверяю, прикасаясь к нему. Холодные скулы сменяются щеками, пылающими настоящим пламенем. Такой резкий контраст заставляет ужаснуться. — Я здесь, и Джерри здесь. Мы с тобой, помнишь?

Голос и эмоции, стягивающие внутренности, друг с другом никак не вяжутся. Они полностью противоположны.

Господи, Эдвард, которому, казалось бы, страх неведом вовсе, говорит мне такое. И здесь, в обстановке, где не может быть ничего напускного. Совершенно искренне. Совершенно откровенно.

Внутри больно щиплет.

— Ты теплая, — замечает он, поворачивая голову влево, вздыхая, — не уходи.

— Никуда не пойду, — клятвенно обещаю, продолжая гладить его. Касания даже к щекам, по-моему, боли не причиняют. Пока что. А вот польза от них явно имеется — его дыхание становится чуть спокойнее.

Впрочем, едва замечаю это, все тут же возвращается на круги своя. К тому же, объятья явно усиливаются. Теперь обжигающие ладони держат меня крепче некуда. Сжимают в железных тисках. Их мокрота мигом достигает кожи под ночнушкой. Ежусь.

— Они… они… — Эдвард тщетно пытается что-то сказать, то и дело шумно сглатывая, — они меня…

— Я никому тебя не отдам, — неожиданно даже для себя самой шепчу я.

— Убить, — Каллен набирает в легкие как можно больше воздуха, силясь досказать желаемое, — убить хотели….

— Кто хотел? — спускаюсь одной рукой на шею, а затем и вниз, к спине, вторую по-прежнему оставляя на его лице.

— Кай, — незнакомое имя представляется заставкой к начинающемуся фильму ужасов. Короткое, мрачное, пугающее не на шутку даже самого непоколебимого человека. Самого хладнокровного, как Эдвард. Приводящее в исступление. — Рыба…

— Большая рыба?

— Да, — мужчина судорожно вздыхает, быстро кивая, — да. Большая. Большая рыба…

— Ему это не удалось и не удастся, — говорю, пытаясь самостоятельно увериться в собственных словах, — ты со мной, нас никто не тронет.

— Час назад, — его голос срывается, погрязая среди сбитых вдохов, — час назад, Белла… они почти убили меня…

Внутри все холодеет. Сердце, кажется, пропускает пару ударов.

Час назад? ЧАС?!

Немного отстраняюсь, стремясь посмотреть на Эдварда. Слава богу, не расценивая это как попытку уйти, он поднимает голову, давая возможность малахитам встретиться с моими глазами.

Смотрит прямо, честно, не моргая. Напугано, как ребенок. Слезная пелена затягивает большие «драгоценные камушки».

— Как?.. — с ужасом спрашиваю я. Это все, на что хватает воздуха.

— Б-бомба, — с легкой заминкой сообщает Эдвард, — в машине была бомба…

Все мои мысли разом обрываются. Все предположения, все догадки, все планы — раз ― и нет. Остается только страх. Чертов неистребимый страх. И удержать его внутри нет никакой возможности. Он меня гораздо сильнее.

— Эдвард… — бормочу, самостоятельно привлекаю мужчину обратно, нагибаюсь, целуя вспотевшие лоб, виски, покрытые грязью, лаская руками все то, до чего могу дотянуться. Давлюсь слезами, грозящими оказаться на лице, пытаясь побороть их. Не нужно. Не нужно, пожалуйста. Я не помогу ему, если сама утону в истерике.

— Все было быстро, — вжавшись лицом в мою сорочку, сбивчиво рассказывает Каллен, — я бы ничего не смог сделать, если бы не… не вышел из неё… на минуту… на секунду… Белла!.. — стонет, зажмуриваясь. Прижимается ко мне, крупно дрожа. Ждет участия. Надеется на сочувствие.

Надеюсь, он видит его?

— Я тебя им не отдам, — слова появляются сами собой, из ниоткуда. Льются быстротечной рекой, остановить которую под силу только мифологическому титану. Да и то вряд ли. — Мой хороший, я тебя защищу. Я не позволю им тебя тронуть. Не бойся. Ничего не бойся.