АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Утром. Все утром.

Ложась на простыни и прижимая к себе сына, тут же доверчиво к нему приникшего, Эдвард дышит чуть чаще прежнего. Сглатывает, аккуратно глядя крохотное тельце.

Обнимаю его со спины, накрывая одеялом.

— Спокойной ночи.

— Ты уверена, что хочешь спать там? — неожиданно спрашивает он с ноткой недоверия.

— Да, — киваю, утыкаясь лицом в серую майку, сменившую чертову рубашку, — ты не против?

— Нет… — совсем тихо, но притом с непонятной, но проблеснувшей удовлетворенностью, говорит мужчина. Устраивается немного удобнее. — Спокойной ночи, Белла.

А потом все вокруг затихает…

Утро приходит в белую обитель Джерри под руку с солнцем. Мягкие лучики, просачиваясь через слегка затемненное стекло, нежно касаются ковролина, прежде чем забраться на кровать. По краешку покрывала, вверх.

Просыпаюсь, щурясь от особо смелого луча. Он чересчур яркий после темного царства сновидений.

Похоже, присутствию в особняке Эдварда погода радуется не меньше нас с малышом.

Глаза находят моего похитителя сами собой. Просто останавливаются на его затылке и отказываются куда-либо сдвигаться.

Со вчерашней ночи в его позе ничто не изменилось. Возле самого края, по-прежнему обнимая сына, мужчина спит, опустив голову поближе к ребенку. Одна из его рук обвилась вокруг мальчика, но вторая, на удивление, держит мою. Прижимает к своему обладателю, дышащему спокойно и размеренно. Наконец-то.

Осторожно потягиваюсь, стараясь не потревожить Калленов и вздыхаю, удобнее устраиваясь на мягкой подушке. Её наволочка приятно скользит по коже.

Кожа…

«Ожог. Несильный».

Прикусив губы, самостоятельно придвигаюсь к Эдварду ближе. Как и ночью, хочу уткнуться лицом в майку. Быть уверенной, что он никуда не денется и с ним ничего не случится, пока я буду спать.

В этот раз аромат куда сильнее прежнего. Или сильнее мое восприятие.

Впрочем, этот факт не доставляет неудобств. Запах мужчины ещё одно подтверждение, что все в порядке.

Не могу даже вообразить, даже представить, что вчера могла его лишиться. Навсегда лишиться. И Джером… как бы он?.. что бы он?..

Большая рыба не оставила своих попыток. И вряд ли оставит.

Как никогда мне хочется стать всесильной. Хочется изобразить из себя бойца спецназа, вооружиться автоматом и уничтожить всех тех, кто угрожает моему похитителю. Сколько бы плохого он ни сделал, скольких бы ни приговорил, Джерри — показатель того, что умирать ему нельзя. За все грехи и прегрешения — нельзя. Это будет наказанием для малыша, который не вынесет подобного. И я не вынесу.

Прикрываю глаза, тихонько бормоча свою просьбу.

Он услышал в прошлый раз. Неужели теперь не услышит?

— Не забирай его у нас, пожалуйста.

Слова, тише любого возможного звука, останавливаются среди густой тишины. Мне кажется, я произнесла их дважды, а то и больше, потому что заветная фраза не смолкает.

— Он ничего не решает, — внезапный, неожиданный ответ пугает.

Вздрагиваю, открывая глаза.

Длинные пальцы не отпускают руку, дернувшуюся было обратно на мою часть кровати. Держат крепко. Слышал. Проснулся.

— Доброе утро…

— Зачем ты это просила? — мое приветствие игнорируется. Нетерпение так и сквозит в его словах.

— У тебя слишком хороший слух, — недовольно бормочу, хмурясь.

— Быть может, — Эдвард прочищает горло, задумчиво перебирая мои пальцы, — ты мне ответишь?

— Ты рассказал мне…

— … Про покушение, — быстро кивает мужчина, дополняя. — И что?

— Это не повод?

— Все можно рассматривать как повод, — Эдвард вздыхает, — хорошо, пусть так. Но ведь это значит, что от вчерашних слов ты не отказываешься, так?

— Конечно, — теряюсь, недоуменно глядя на Каллена. Вернее, на его затылок. Снова.

— Это честный ответ? — Эдвард не верит. Почему?

Понимаю, что хочу сделать мгновенье позже. Никакие слова не сравнятся, надеюсь.

Придвигаюсь ближе, целуя шею мужчины. Как раз у линии волос.

— Честный.

— Честный… — эхом отзывается он, поворачиваясь в мою сторону. Поспешно отстраняюсь, освобождая место.

Малахитовые глаза, ещё не до конца поборовшие сон, скользят по моей груди и шее до того, как находят лицо. Останавливаются на нем.

— Нужно попросить у Марлены ту мазь, — нахмурено замечаю я, разглядывая покрасневшую кожу, все ещё выделяющуюся яркими цветовыми пятнами.

— Не нужно у неё ничего просить, — Эдвард качает головой, — все будет только хуже.

— Лекарство хорошее, оно быстро поможет, к тому же…

— Я убил Марту, — бархатный баритон вклинивается в череду мыслей, прерывая меня.

Каллен смотрит в глаза внимательно и серьезно. Не моргает.

Ждет реакции?

— Убил?.. — выдыхаю, против воли опуская взгляд, отрываясь от малахитов.

Чего и следовало ожидать, впрочем. Не слишком много удивления. И страха, почему-то, тоже.

— Да, — мужчина говорит тише прежнего, — в понедельник, в десять утра.

— Ну, это ведь было твоим решением, — пожимаю плечами. Немного отстраненности, совсем капля, повисает в воздухе.

— Ты разочарована, — звучит вывод.

— Нет.

— Врать не умеешь.

Каллен стискивает зубы, на какое-то время замолкая. Начинает говорить так же неожиданно, как и вначале:

— Неужели не сможешь простить? — незамаскированное изумление так и сочится из этого вопроса. — Понимаешь же сама, прекрасно понимаешь, что другого выхода не было. Она бы вернулась.

— Эдвард, зачем тебе мое прощение? — вконец растерявшись, спрашиваю я. Упускаю даже мысли о Марте. Об убийстве — неважно сейчас.

— За тем же, зачем тебе я сам, — малахиты не шутят. Горят ярким пламенем. Возвращаюсь к ним и почти сразу же оказываюсь во власти огня. — Ты не можешь принять решение, пока остаются нерешенные вопросы. И пока не веришь мне.

— Я тебе верю.

— Значит, прощаешь? — поспешно уточняет он.

Мое прощение… Становится тепло и спокойно. Я была права, он хороший. Он мой хороший. И ничего не имеет больше значения.

— Прощаю, — улыбка сама собой завладевает губами, — и тоже хочу попросить прощения.

Похоже, в этот раз черед мужчины удивиться.

— За что?

— За воскресенье, — самый короткий, но в то же время самый всепоглощающий ответ. Верный.

Ну вот и сбылось желание. Как и было запланировано вчера — назавтра.

— Какая глупость, — Эдвард искренне посмеивается, привлекая меня ближе к себе. Укладывая на подушку в самой непосредственной близости. — Прощаю.

На душе разом становится легче. Такое утро начинает нравиться мне все больше и больше.

— Я могу спросить о том, что вчера случилось? — нерешительно оглядываю белые повязки на ладонях Каллена, блуждающих по моим плечам.

— Можешь, — его средний и указательный пальцы обвиваются вокруг пряди моих волос. Путаются в ней.