АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

На этот раз машина поворачивает медленно, ловко маневрируя над открывшейся внизу пропастью. Хлипкий заборчик по бокам трассы явно не спасет от падения, если даже немного, хоть самую малость, не справиться с управлением.

Затаиваю дыхание, наблюдая за мастерством нашего водителя. Глаза малыша распахиваются, а ладошки стискивают пальцы папы.

И только Эдвард остается абсолютно спокоен — будто бы каждый день видит подобное.

Внезапно догадываюсь, что так и есть. Пропасть, по краю которой он ходит, конечно, воображаемая, но падение внутрь так же страшно, как и на самом деле…

Ему не привыкать, это точно. Но я сделаю все, что бы это ощущение в мистере Каллене навсегда утерялось — у меня есть целых четыре дня!

Наконец, сумасшедшая часть дороги остается позади. Мы начинаем спускаться вниз.

Действительно секретно. Не каждому под силу добраться до нашего местожительства даже при не дюжих талантах вождения…

И вот, снова океан. Снова ласковая синяя водная гладь, расстилающаяся, как по велению кисти Джерри, на столько, насколько хватает глаз.

Мы проезжаем ещё пару сотен метров, приближаясь к ней, а затем останавливаемся.

Гравий подъездной дорожки характерным звуком сообщает, что приехали. Добрались.

Ловко выпрыгивая из машины прежде, чем я успеваю даже коснуться дверной ручки, смуглый мужчина достает из багажника наш единственный чемодан, шествуя с ним к дому.

Джером, не дожидаясь разрешения Эдварда, так же покидает автомобиль, с детским восторгом спрыгивая на зеленую траву. Ровно подстриженный газон-лужайка привлекает и мое внимание своим ярким зеленым цветом. По-моему, даже в каталогах его не изображают лучше.

И вправду здорово. Наощупь трава самая настоящая.

— Ты не должен выходить, пока я внутри, — мы с мальчиком одновременно оборачиваемся к Эдварду, захлопывающему дверь «ауди», — это недопустимо, Джером.

Серьезность и недовольство, слившиеся воедино на его лице, лишь дополняют впечатление от строгого тона.

Джерри хмурится, тут же прекращая улыбаться. Смотрит на отца исподлобья, застывая на месте.

— Это понятно?

— Эдвард… — шепчу я, пытаясь остановить его. В ответ получаю грозный малахитовый взгляд предупреждающий, что лучше промолчать.

Джером кивает, тихо вздыхая.

— Отлично. Пошли, — мгновенно сменяя одну эмоцию на другую, мужчина расслабляется, протягивая сыну руку. Однако избегая его ладони, малыш сжимает мою, становясь на противоположную от отца сторону.

Судя по всему, замечание ему не понравилось.

Мне же оно просто не понятно. Мы ведь в Чили! За сотни, тысячи миль от США! Какая опасность может быть здесь?

И все же, ссор и непониманий в эти светлые четыре дня совершенно не хочется. А потому, взъерошив волосы Джерри, одними губами прошу его передумать.

Выждав не больше секунды, малыш все же соглашается. Второй рукой притягивает к себе папину, обвивая пальчиками и её.

Эдвард усмехается, снисходительно взглянув на сына и благодарно — на меня. Его глаза потрясающе выглядят в этот момент.

Выкрашенные бежевой краской стены двухэтажного дома — куда меньшего, чем белый особняк, но куда более приветливого и открытого — чего стоят бесконечные прозрачные окна — выглядят доверительно.

— Проходите внутрь, — пропуская нас вперед, Эдвард задерживается возле смуглого проводника, о чем-то негромко с ним разговаривая. Бумажник держит наготове.

Недлинные светлый коридор выводит от входной двери к гостиной. Иного слова для неё, как «роскошна», подобрать нельзя. Два огромных белоснежных дивана с туго набитыми подушками расположились друг напротив друга, уместив между собой махровый толстый ковер, имитирующий своим рисунком океанские волны. Впрочем, оригинал находится тут же — за невообразимых размеров окном во всю стену. Длинная полка, уставленная бесконечным множеством книг и деревянных скульптурок, скрывает лишь малую часть белого песка. Простор помещения непередаваем — вот где веет свободой.

Я продолжаю осмотр комнаты, изучая названия тех самых книг, в тот момент как Джерри дергает мою руку, привлекая внимание к тому, что расположилось за спиной.

Кухня.

Реклама идеального места для домохозяйки, не иначе.

В противовес светлой гостиной, серо-красная, с мраморным полом и деревянными шкафчиками. А так же — кухонной стойкой, возле которой устроились четыре высоких стула. Ни намеком ни напоминает тот стол, за которым мы с мальчиком познакомились. Слава богу.

— Ничего, правда? — баритон появляется из-за спины неожиданно, но совершенно не пугает. В этом месте ничто не может испугать.

Оборачиваюсь к мужчине, широко улыбаясь. Не хочу скрывать восторга. Пусть знает.

— Гораздо лучше, чем «ничего», — восторженно отзываюсь я.

Эдвард выглядит польщенным. Мне даже кажется, что бледной кожи касается румянец.

— Это ещё не все. Вперед и налево — веранда и пляж, наверху — три спальни.

Белокурое создание лихорадочно оглядывается по сторонам в поисках лестницы. Заметив её у дальней стены, возле двух плетенных кресел, просительно смотрит на папу, безмолвно спрашивая разрешение.

— Да. Только осторожнее.

Благодарности в драгоценных камушках можно позавидовать — недавний конфликт исчерпан. Счастливо улыбаясь, как настоящий маленький мальчик, малыш кидается к своей недавно обнаруженной находке, взбираясь наверх по деревянным ступеням.

— Кажется, я понимаю, почему Джаспер купил этот дом, — посмеиваюсь, заново обводя взглядом все то, что нас окружает.

— Я купил, — качает головой Каллен.

— Но ты же сказал?.. — пытаюсь сопоставить факты, но они, как назло, совершенно отказываются сходиться воедино.

— Купил для Джаспера, — поясняет мужчина, — оформлять дома на себя небезопасно…

Нет уж. Обратно к теме мафии, обратно в темноту и мерзлоту Америки?

Не хочу. В эти дни подобное нас не потревожит.

— Ну, в твоем вкусе я точно не сомневаюсь, — исправляю положение, как мне кажется, самым лучшим способом. Пытаюсь, по крайней мере, переменить разговор.

— Не превращай меня в дизайнера интерьера, — отмахивается Эдвард, ухмыляясь, — я беру готовый результат. И только.

Ответа от меня не требуется. Едва договорив, смерив настороженным взглядом, мужчина, медленно наклонившись ко мне, осторожно прикасается к губам. Целует их с такой же робостью, с какой я делала это впервые несколько недель назад. Бережно и нежно.

И где же неистовый Барон?

Безмятежно посмеиваюсь, не давая ему отстраниться и приподнимаясь на цыпочках, дабы продлить поцелуй. Не хочу, чтобы он кончался. Не хочу, чтобы кончалось все то, что вокруг нас сейчас, включая и приятные чувства, устроившиеся внутри меня.