АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Истерики и слезы, мольбы и проклятья — все за гранью дозволенного. Появится миллион и одно дело, что нужно сделать, миллион и одна новая обязанность, не говоря уже о том, чтобы начинать новую жизнь, которую всем сердцем я буду ненавидеть…

В первую очередь, как и просил Каллен, Джером. Его мысли, чувства, страхи, боль и прочее. Его безопасность и спокойствие.

Спокойствие?! Боже, какое после этого у него может быть спокойствие?..

Представлять такое невероятно отвратительно, больно и страшно, но мое воображение ничуть не жалится, рисуя «чудные» картинки «светлого» будущего без мистера Каллена. Вернее — картинку.

Вижу только слезы и крики Джерома. Вижу, как он медленно, но верно потухает без своего папочки.

Эдвард не сможет жить без Джерома — он сам признавался. Если бы не он, его бы не было на шахматной доске, и он бы, не стыдясь и не защищаясь, подставил своего Короля под дуло Ферзя, Ладьи или Слона. Я слышала это и прекрасно помню.

И точно так же, без единой правки, без единой ремарки, Джерри не сможет быть без него. Он слишком сильно его любит. Так сильно, что эта любовь не умещается в его крохотном сердечке, вырываясь наружу слезами и горем с каждым уходом папы, с каждым «до свидания» и обещанием «все будет в порядке», когда он не оборачивается, садясь в машину.

Смерть Эдварда станет смертью Джерома. Чтобы я ни делала…

… Этих слез удержать не получится. Я не могу… я не знаю… я хочу… чуть-чуть ведь можно? Совсем капельку?..

Стараясь делать вид, что все по-прежнему, опускаю подбородок на макушку Джерома, сдерживая порывы зарыдать, затаивая дыхание. Жду, пока спазм отпускает, и только затем позволяю себе вдох. Часто моргаю, избавляясь от соленой влаги.

Господи, как я хочу, чтобы он был рядом! Господи, как я хочу его вернуть! Чтобы с ним было все в порядке, чтобы он улыбался, видя Джерри, чтобы он обнимал нас обоих и никуда, никогда, ни за что больше не уходил! Я готова броситься в жерло вулкана или в водную гладь, глубиной семь метров. Я готова пройти пустыню и горные перевалы. Я готова идти в Ад. В самое-самое пекло, там, где черти, злобно хохоча, жарят грешников. Только вместе. Вместе с ним.

Я не боюсь ничего с этим мужчиной. Не боится и Джером.

— Белла, — неодобрительный, хмурый голос Джаспера немного отрезвляет. На мгновенье потеряв контроль, всхлипываю. Слышно…

Джерри тут же реагирует. Тут же оборачивается, заглядывая своими драгоценными камушками прямо в мои глаза, в самую глубину. Не отпускает.

От вида моих слез его собственные сразу же, как по команде, высыхают.

Мой мальчик принимается нежно, бережно и ласково гладить меня, когда проходит оцепенение-удивление, вызванное столь неожиданным зрелищем. Немного приподнимаясь, он осыпает своими поцелуями каждую клеточку моей кожи. Он проводит пальчиками по моим волосам, по шее, по плечам. Он пытается сделать все то, что я для него делаю.

— Лю… люб… люблю, — пытаясь побороть что-то, мешающее произнести заветное слово, бормочет он, — люблю… мама… люблю…

Целует крепче и нежнее. Уверяет, что рядом и что мне точно нет повода плакать. Говорит мне о своей любви.

Думает, судя по всему, что мои слезы реакция на его поведение и все, что произошло за последний час, произошло по его вине.

— Прости, мой маленький, — я делаю глубокий вдох, напуская на губы вымученную улыбку. Меньше всего хочу, чтобы он думал что-то подобное, — я не плачу, нет, ну что ты. Я тоже тебя люблю. Очень… очень… Ты молодец. Ты замечательный, мой мальчик.

На пару сантиметров отстранившись, Джером отпускает меня, серьезно глядя и принуждая так же серьезно смотреть на него. Обеими ладошками, не скупясь, стирает со щечек все свои слезы. Не оставляет ни капли.

— Не плачь… — шепчет, поднося мои пальцы к лицу, — не плачь…

— Не плачу, — соглашаюсь, улыбаясь чуточку шире, — нет-нет…

Джером не верит, подозрительно рассматривая остатки соленой влаги на моей коже. Его брови сходятся на переносице, а губы поджимаются, но мальчик делает вид, что все в порядке. Обнимает меня, повторяя ещё раз:

— Мама… люблю… хороший…

— Знаю, знаю, мой родной, — теперь мой черед ласкать его. Моего смелого, доброго, нежного и сострадательного малыша.

Конечно хороший. Самый хороший. Лучший!

… Я зря все это думаю. Я зря переживаю. Эдвард в целости и сохранности. Он верит, что мы живы. Он чувствует это. Они с Джеромом обладают невероятным даром на то самое чувство-ощущение друг друга. Никаких глупостей…

— Белла, все в порядке? — Джаспер на миллисекунду оглядывается на меня, крепко держа руками руль.

Киваю.

— Да, я просто…

Но договорить не успеваю. С громким, оглушающим визгом шин, наш внедорожник тормозит. Фонарь, появившийся перед лобовым стеклом, вспыхивает и пропадает за огромной сосной.

Что-то невероятно быстрое проносится мимо, озаряя две полосы трассы светом своих фар. Краем затрагивает и нас. Вижу, как на серебристой поверхности незнакомого автомобиля мелькает красное пятно — наше отражение.

Впрочем, скрывается он довольно быстро. Не успеваю ни рассмотреть, ни осознать, что в принципе только что было.

Хорошо, что мы в порядке. Я немного ударилась спиной о жесткое кресло, но Джерри нет. И это успокаивает.

— В чем дело?

Джаспер мне не отвечает. Выждав две секунды, оглянувшись в ту сторону, куда умчался автомобиль, резко выезжает на дорогу, ускоряясь. Спидометр грозится лопнуть от той скорости, к которой подбирается длинная белая стрелка. Благо, кроме нас на трассе нет ни одной машины.

Джером хмурится, но не выглядит напуганным. Скорее удивленным. Обнимает меня, вопросительно заглядывая в глаза.

— Машина, — не могу дать другого ответа, более честного. На фразу «все в порядке» уже не хватает сил.

Наша поездка продолжается. И чем дальше, тем быстрее.

— Кто это был? — предпринимаю ещё одну попытку узнать хоть что-то от Хейла.

— Не знаю.

Его напряжение опускает меня с небес неведения на землю. Пока не сильно, но уже пугает.

— Просто машина?..

— Просто машина, — шипит он, поджимая губы. Переключает скорость на максимальную отметку, — но теперь лучше приехать раньше положенного.

— Ты думаешь, в аэропорту?..

— Мама… — тихонький голос Джерри привлекает мое внимание, вынуждая обернуться туда, куда пальчиком показывает малыш.

В стекле заднего вида за нами движется что-то светлое. Яркое-яркое белое пятно. И ничуть не медленнее, чем мы…

— Джаспер?.. — стараюсь сделать все, чтобы не пустить дрожь в голос, — сзади…

— Я вижу.

Хейл крепче обхватывает руль. На полную включает и наши фары.

Теперь сосны и ели по краям дороги действительно, в самом прямом значении этого слова, пролетают мимо. Я уверена, ни одно гоночное соревнование не может похвастаться такой скоростью своих участников. Что-то мне подсказывает, что через пару километров мы запросто побьем рекорд «Формулы — 1».