АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Словно бы в такт моим мыслям Каллен глубоко вздыхает, чуть ниже опуская голову. Его губы практически машинально целуют мою макушку, а пальцы гладят плечики сына.

— Спи…

Слышу смешок. Все-таки проснулся.

— До вечера?

— Какая разница? — перебираю пальцами бронзовые волосы, не в силах удержаться и оставить его в покое, — если хочешь, я могу остановить время.

— Волшебной палочкой?

— Нет, снятием часов со стены.

Воистину, красивее бархатного смеха только тоненький и нежный, похожий на звон колокольчиков, Джерома.

— И все ради меня?

— Вас что-то не устраивает, scorpione?

Эдвард откровенно наслаждается нашей непосредственной игрой. Я слышу это по его усмешкам и по тому, как длинные пальцы чертят линии на моей спине. И верить, что тот узор, который они изображают, защитит от чего угодно, проще простого.

— Ну что вы, красавица, все наоборот.

— Я рада, — улыбаюсь, чмокнув его подбородок — все, до чего могу дотянуться.

— И мои капризы тоже будешь выполнять?..

— А как же иначе? Ты ведь… Эдвард!

Приглушенно взвизгиваю, когда он точным и ровным движением, так, что я даже не сразу догадываюсь о его намерениях, перебрасывает меня с одной части кровати на другую. Благополучно минуя Джерома, я приземляюсь на тело мужчины. Ровнее некуда.

— Ты что?.. — заправив за ухо прядь, мешающую обзору, изумленно смотрю в горящие огнем детского веселья зеленые глаза.

— Ты обещала про капризы, — журит он, притягивая меня к своему лицу, — а обещание надо…

Целует. Не так целомудренно, как раньше, но не грубо. Ласково, не скупясь, демонстрируя ту ценность, о которой постоянно говорит, но все же по-другому… с чем-то большим, чем прежде.

— Ну, раз так, — отбрасываю подальше все то, что мешает полноправно наслаждаться нашим развлечением и, крепко обвив его руками и ногами, продолжаю поцелуй. Эти губы мне по душе. Эти руки, это тело, этот запах… все по душе. И я убеждена: Эдвард первый и последний мужчина, который заставляет меня все это испытывать.

… Мы дурачимся, покрывая друг друга кружевами поцелуев, пока стрелки часов не касаются отметки в 12. И ровно в тот момент, когда и маленькая, и большая, сходятся вместе, Каллен, как в сказке про Золушку, замирает.

Веселость мигом спадает с его лица, а на смену ей приходит какое-то непонятное, неведанное мне раньше чувство, совместившее в себе все синонимы нежности и благоговения.

Таким взглядом, мне кажется, жрецы смотрели на своих языческих божков…

— Что? — недоуменно интересуюсь я, так же останавливаясь. Не понимаю и, если честно, немного пугаюсь такой резкой перемене.

— Можно задать тебе вопрос? — ровным голосом спрашивает Эдвард. Надо же, даже бархатный баритон преобразился!

— Конечно…

Не понимаю… что случилось? Я сделала что-то не так?

Мужчина делает глубокий вдох, одновременно с тем пробираясь губами к моему уху. Шепчет, щекоча кожу своим дыханием, очень тихо. Это даже не шепот… шелест, наверное.

Если бы я не была так сосредоточена на том, что происходит, вполне возможно, что пропустила бы вопрос.

— Белла, если я предложу тебе выйти за меня замуж, что ты ответишь?

Любая сказка оправданно кончается хэппи-эндом. Все танцуют на балах, все смеются, угощая друг друга сладостями, все, не скупясь, демонстрируют свое счастье и спокойствие после долгих терзаний на прошлых страницах.

И, разумеется, если в сказке присутствует Принц и Принцесса, они, соответствуя всем канонам, на последней страничке изображены в свадебных костюмах.

Всего за день перед этим широко улыбающийся, с ямочками на щеках и чуть-чуть покрасневший от смущения, Принц стоит перед своей дамой сердца на одном колене, протягивая ей большое-пребольшое золотое кольцо с каким-нибудь ярко-искрящимся камешком и задает заветный вопрос…

Что отвечает Принцесса?

… А что она, в сущности, может ответить?

С громким криком или тихим шепотом (зависит от ситуации и окружения рядом с ними) согласия она кидается ему на шею, долго и страстно целуя.

А затем — свечи, торт, первый танец и пышное, волшебное, часто — блестящее лучше алмазов — свадебное платье. Этот водоворот белизны и счастья кружит по экрану две минуты, пока идут финальные титры, а после потухает, оставляя вместо себя два слова.

Те, благодаря которым дети верят в магию и с нетерпением ждут, когда же и в их жизни появится прекрасный Принц.

Наверное, я была сумасшедшей уже тогда, в самом детстве, но с кем-с кем, а с принцессой себя точно не отождествляла. Мне казалось, моя судьба, как и судьба того, с кем я захочу соединиться воедино, куда интереснее столь предсказуемого сюжета…

Так и оказалось. Только лучше бы все же сбылось волшебство сказки, а не завет реальности.

Тогда, быть может, сейчас, глядя на своего настоящего Принца, пусть и не светлого, пусть и без «белого коня», как он сам миллион раз предупреждал, пусть опасного и противоречивого, но вправду любимого, я бы не раздумывала со своим «да»…

А теперь…

А теперь я молчу, и с каждой проходящей секундой моего молчания блеск малахитов на капельку, но становится меньше.

Он не понимает.

И я тоже.

— Эдвард…

— Я рад, что ты помнишь мое имя, viola, — мужчина усмехается, делая вид, что все в порядке. Длинными и теплыми пальцами, впервые с такой невозможной нежностью, проводит по моей щеке. Неужели думает, что я сомневаюсь в своей ценности для него? Неужели считает, что причиной всему вообще сомнения?..

Его столь жуткое, столь горькое заблуждение больно отзывается где-то внутри, стальными коготками дерет возле сердца.

— Я же… я же замужем, — левая рука, сама собой перемещаясь с его плеча ближе, на грудь, пытается продемонстрировать золотое колечко. Его нет — уже давным-давно, к слову, — но оттого место, где должен быть кружок, горит алым пламенем и саднит ничуть не меньше.

— Если проблема только в этом, — за мгновенье перехватив мою ладонь собственной, Эдвард осторожно целует подрагивающие пальцы, — можешь даже не думать о такой мелочи.

Мелочи?!

— Не могу…

— Почему не можешь? — явное недоумение прорисовывается на всем его лице, — ты думаешь, я позволю ему и дальше дышать? Белла, то, что они за столько времени не могут поймать его — дело рук Кая. Не будь это млекопитающее под его защитой…

— Ты его не убьешь, — с непозволительно сильным убеждением бормочу я.

Что-что, а эта фраза явно выбивает Каллена из колеи. Его рычание сдерживается только присутствием рядом Джерома.

— Я размажу его по стенке, — с ничуть не преувеличенным чувством, с яростью, опаляющей все и вся вокруг, говорит мужчина.

Я ощущаю на глазах слезы. Надоевшие, жалкие, но слезы. И ничего не могу с этим поделать.