АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Дыши спокойнее, — наставляет Эдвард, осторожно следуя губами от моего плеча вниз по руке, — я же просто тебя целую. Ничего больше.

— Ничего больше… — эхом отзываюсь, поворачивая голову и открывая ему доступ к шее.

— У тебя бархатная кожа… клубника? — он делает вдох, с интересом глядя на меня. Угадывает шампунь?

— Земляника.

— Ну, почти, — хмыкает, продолжая свое занятие, — завтра надо будет купить тебе этих ягодок.

Движется ещё ниже. Вот уже на ключице. Все нежнее и нежнее, все трепетнее. Словно бы я сейчас растаю.

— Тебе стоит гордиться своей красотой, — вдохновленно шепчет Эдвард, улыбаясь.

— Ты первый, кто о ней говорит… — по коже бегут мурашки. Не сказать, что больно, но приятного пока мало…

— Первый? Не может быть.

— Именно так, — а вот после поцелуя легче. Если в том месте, где они сгрудились, то легче. Его губы теплые.

— В таком случае, гордости должно быть в два раза больше.

— Ты лицо заинтересованное…

— Может быть и так, — Каллен с готовностью кивает, ничего не оспаривая, — но в этом случае все ещё проще: тогда я буду тобой восхищаться. Вдвойне.

Робко улыбаюсь его словам — глупо отрицать, что они меня трогают. Испуг немного отпускает — расслабляюсь, как он и просил. Все в порядке.

— Как насчет того, чтобы… ш-ш-ш, — он удерживает мои дернувшиеся в направлении него руки, аккуратно их пожимая, — я не сделаю ничего дурного. Поверь.

Верю… верю, но все же…

— Извини.

— Ничего страшного.

Возвращается к прежнему делу. Отпуская мои ладони в надежде, что я не собираюсь мешать, Эдвард ласковыми и выверенными движениями проводит пальцами по моей груди. Раз, затем второй. Круг за кругом, следуя губами по уже проложенному маршруту. И если на первых порах я дрожу, не в силах с этим справиться, то потом дрожь практически унимается. Быть может, дело в том, что я не пускаю в голову страшные картинки?

— Нравится?

— Да.

Это честно. Это открыто. Это без тени притворства.

Правда, нравится. Очень…

Не думала, что подобное может быть приятным.

— Ну вот видишь, — он явно доволен и явно обрадован. Чуточку даже краснеет.

… Все кончается тем же поцелуем. Только ниже, куда ниже… и я впервые за столько времени, впервые, наверное, вообще за все свое существование, понимаю, почему Джессика так восхваляла занятие любовью…

Как же мне хорошо!

— И все же, мы будем вставать? — спрашиваю я, улыбнувшись и тому, что чувствую сейчас, и тому, что было прежде, в только-только растворившейся перед глазами картинке из недалекого прошлого. В тот момент я даже расплакалась, чем напугала Каллена, но, догадавшись, чему обязаны эти слезы, он лишь улыбнулся и… повторил.

— Нужно, да?.. — Эдвард будто бы меня не слышит. Явно надеется на продолжение, судя по поцелуям.

— Уже девять…

— Время слишком быстрое.

— У нас ведь есть весь день — если ты останешься в постели, конечно.

— Заманчивое предложение, — Каллен вздыхает, отрываясь-таки от меня, — к тому же, оно не совсем честное… но все равно не получится.

Боже мой, прошел почти год с того момента, как я встретила этого мужчину, а упрямство никуда в нем не делось. Похоже, это навсегда.

— Что такого важного тебя сегодня ждет? — сдаюсь, усаживаясь на простынях. Эдвард остается на подушках, закидывая руки за голову.

— Зоопарк.

— Мы идем в зоопарк?

— Мы с Джерри идем, — его лицо становится виноватым, но в то же время какие-то проблески хитрости, смешанной с нежностью, на нем видны весьма явно.

— А меня, что же, не берешь?

— Мы обязательно сходим с тобой ещё раз.

— Правда не берешь? — изумляюсь, без шуток глядя на него. Я думала, это игра…

— Belle, тебя ждет кое-что получше, чем парочка обезьян в клетках.

— Насколько получше?.. — опасливо спрашиваю, надеясь, что таких огромных и неожиданных сюрпризов, в каких за последний месяц Эдвард достиг совершенства, сегодня не будет.

— Намного, — заговорщически шепчет Каллен и затем, обещая больше не произносить ни слова, делает вид, что на молнию застегивает себе рот.

— Молчать нечестно, — я не понимаю, что он задумал, и не понимаю, почему не могу пойти с ними вместе, к тому же, если честно, побаиваюсь этого сюрприза. Зачем уводить Джерома из дома, дабы я его увидела? Что он собирается делать?..

— Ладно, значит, не буду, — мужчина одним точным движением заключает меня в объятья, снова укладывая на простыни рядом с собой.

— Скажи мне, Эдвард… — предупреждающе произношу я, надеясь подействовать на него таким тоном. Напрасные мечты, но попытаться ведь стоит, разве нет?..

— Скажу. Я все тебе скажу, — он усмехается, проведя носом по моей щеке и следуя точно к уху, дабы прошептать:

— Я скажу тебе, Изабелла, как сильно я тебя хочу… прямо сейчас!

И после этого заявления я больше не в состоянии ни спорить с ним, ни что-то выпытывать…

— Осторожно, любимый, ещё горячие, — я ставлю перед Джеромом тарелку с дымящимися блинчиками, укладывая на стол рядом вилку. Апельсиновый сок уже тут стараниями Эдварда.

— Спасибо, мамочка, — Джерри улыбается, посылая мне воздушный поцелуй. Я знаю, что он с нетерпением ждет, когда можно будет приступить, но, руководствуясь недавним неприятным опытом, раньше, чем они хоть немного остынут, брать не будет. За него я спокойна. А вот за Каллена-старшего…

— Твоя порция уже почти готова, — говорю я, наблюдая за тем, как он, щурясь, посматривает на блинчики Джерома.

— Кажется, я уже это слышал…

— Держи, папа, — малыш, слушающий нас обоих, мгновенно реагирует. Подвигает свою тарелку на середину стола, протягивая папе вилку, что лежит рядом. Кивает на свой завтрак, намекая, что обязательно поделится.

— Спасибо, китенок, — Каллен обнимает сына, чмокнув в макушку, и, отрезав маленький-маленький кусочек, пробует мою стряпню на вкус. Словно бы впервые, ей богу.

— Черничные! — радостно, как ребенок, восклицает он, — м-м-м… чем мы заслужили такое, мамочка?

— Кто-то вчера вовремя лег спать, — я переворачиваю оставшиеся на сковороде блинчики, чтобы они не подгорели, прежде чем обернуться к Калленам. С обожанием смотрю на Джерома, демонстрируя, кому адресую похвалу. Мальчику приятно такое слышать. Он улыбается шире, заканчивая с половиной своей тарелки.

— А кто-то вовремя проснулся, — оглядываюсь на Эдварда, подмигнув ему.

И без того светлое лицо мужчины становится ещё восторженнее.

От Джерри, конечно, этому не укрыться. Он посматривает на нас с отцом очень подозрительно, но все же с радостью. Конечно, он заметил перемену, что случилась. Конечно, от него не ускользнуло… в тот самый первый день, вернее, в первое утро я не могла прекратить улыбаться. Целый день, с утра и до самого вечера — повтора. Мы вправду стали самой настоящей семьей.