АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

— Маркус был взрослым человеком. Джерому пять лет.

— Из всего, что ты о нем знаешь, ты запомнила только возраст? — раздраженно рычит мой похититель. — Сколько можно о нем напоминать?

— Это важное обстоятельство…

— Важное обстоятельство — это то, что я оставил тебя здесь вопреки всему и всем. Ты, Белла, связана этими правилами. Ты обязана их выполнять.

Эти слова возрождают воспоминания о вчерашнем вечере. Времени до ужина.

— Что вы ему сказали? — вздрагиваю, припоминая слезы малыша.

— Тебе не обязательно это знать.

— Я видела, в каком он состоянии, Эдвард! Я хочу знать, что ты ему сказал! — не собираюсь сдерживать себя, когда дело касается мальчика. Я пообещала, что никому не дам его в обиду. Я сказала это вчера ему самому. И я с удовольствием, с великой радостью сдержу свое слово.

— Я объяснил кто ты, Белла. И что можешь сделать, — Каллен говорит это с наглой улыбкой и дико горящими глазами. Его усталость как рукой сняло.

Пораженная таким ответом, на полсекунды сбавляю обороты.

— Зачем?.. — мой голос явно не громче шепота.

— Он должен понимать, какому риску подвергается, воспринимая тебя не так, как следует, — пожимая плечами, монотонным голосом объясняет мой похититель.

— Риску?.. — исчезает даже самый тихий шепот. Это слово произношу почти беззвучно.

— Опасности, риску — называй, как хочешь.

Заслонив руками лицо, я стараюсь собраться с мыслями.

— Что же ты делаешь?..

— Я много чего делаю, Белла. Не перечислить.

— Ты убиваешь его… — объятья малыша, его слезы, его испуг и недоверие, каким сиял детский взгляд вчера вечером. Мальчик выглядит подавленным и расстроенным. Я искала причину и… Вот и все объяснение. Вот и вся правда. Только вот ужас, охвативший после этого, горечь, пришедшую на смену непонятливости, очень сложно выразить банальными словами.

— Не говори ерунды, — обрывает меня Эдвард. Его лицо суровеет.

— Джером не заслужил такого…

— Никто ничего не заслужил…

— … такого отца не заслужил, — прикусываю губу, борясь с накатившей беспомощностью, приближающейся истерикой.

— Повтори? — Каллен вздергивает голову, скрежеща зубами. Его глаза горят синим пламенем.

— Ты все слышал… — шумно сглатываю, вдыхая спасительный воздух. — Все…

Эдвард зол. Очень и очень зол. Не знаю, к чему можно прировнять такую ярость. Он медленно поднимается, пронзая меня убийственным, ядовитым малахитовым взглядом.

Приближаясь ко мне, он так и пылает гневом.

Хочется уйти, отступить, спрятаться, но тело не слушается. Оно деревянное.

Я стою на том же месте, в той же позе. Только голова опущена. Только взгляд изучает ковролин.

— Дрянь, — шипит мужчина. Готовлюсь к удару, который по всем законам Вселенной должен за этими словами последовать, но его не ощущаю.

Вместо этого раскрывается дверь.

На пороге комнаты, раскрасневшаяся, испуганная, с растрепанными волосами стоит Марлена.

Её грудь часто вздымается, губы поддергиваются, в глазах застыл ужас.

— Мистер Каллен… — шепчет она, поспешно втягивая воздух, — мистер Каллен…

— Да что, твою мать, такое? — не выдерживает мой похититель, переводя глаза с меня на домоправительницу и обратно. Догадываюсь, что он жаждет её ухода чтобы разделаться со мной.

— Джером… — женщина прикусывает губу.

— Что Джером? — за пеленой ярости Эдварда проглядывает беспокойство. На лбу пролегают глубокие морщины.

Услышав имя малыша, тоже обращаюсь во внимание.

— Джером пропал, мистер Каллен. Его нет в доме.

За неисчислимое количество часов, за неимоверное число дней Изабелла Свон сумела привыкнуть к резким поворотам судьбы. И даже более — научиться не замечать их. Но сейчас, здесь, с Эдвардом, с Марленой, это кажется противоестественным.

Я удивлена. Обескуражена. Выбита из колеи — можно бесконечно подбирать синонимы теперешнему состоянию. Факт лишь в том, что оно так и остается неизменным.

«Джером пропал» — фраза, способная полностью обезоружить меня за секунду.

«Джером пропал» — фраза, заставляющая ощутить бесконечное опустошение где-то в груди.

«Джером пропал» — фраза, принудившая мое сердце пропустить несколько ударов.

После слов домоправительницы в комнате повисает страшная тишина. Ничем неизмеримая и не разбавляемая. Похоже на немую сцену с участием самых лучших актеров.

Не знаю, как насчет моего, а вот с чувствами, которыми отражаются на лице Эдварда, прямая дорога в Голливуд. Там таких принимают с распростертыми объятьями и меньше чем через год вручают заветного «Оскара».

Мой похититель ужасно зол, взволнован, растерян… и в то же время не верит. Не верит во все, что происходит вокруг.

Его глаза блестят, тонкая полоска губ поддергивается от едва сдерживаемого гнева, на и без того бледное лицо накатывает белизна.

Вот где зомби…

— Марлена?.. — обращая взгляд на запыхавшуюся женщину, зовет он.

Та качает головой, низко опуская её.

— Марлена! — голос мужчины звучит требовательнее.

— Марлена, где Джером? — не выдерживаю накаляющегося напряжения. Мне кажется, что все это шутка. Прекрасно спланированный розыгрыш. Малыш пропал? Из этого дома? Из этой комнаты?.. Нет, такое даже в голове не укладывается. Даже без такого количества охраны, даже без разнообразных гаджетов и ловких приспособлений… исчезнуть здесь просто невозможно. Не позволит Эдвард. Не позволит огромный забор. Не позволит сама Природа.

— Изабелла, — молящий взгляд женщины обращен на меня. — Изабелла, простите…

За что она извиняется?!

— Прекрати нести чушь, — приказывает Каллен и делает шаг по направлению к прислужнице. — Включи голову немедленно!

Домоправительница предусмотрительно отступает назад.

— Нет… — я убеждаю скорее себя, чем остальных здесь присутствующих. Окидываю их быстрым взглядом, повторяя уже увереннее, с глупой, почти сумасшедшей улыбкой.

— Нет, Эдвард, — мотаю головой, заглядывая прямо ему в глаза. — Нет…

Каллен хмурится.

— Нет-нет, Марлена, нет, — обращаю внимание на женщину.

Мои успокаивающие слова ни на кого не действуют. Становится лишь хуже.

— Нет, — сглатываю, поджимая губы. Отступаю к двери, полностью уверенная, что домоправительница ошиблась. Джерома не может не быть в детской. Где же тогда ему находиться?

Меня никто не успел бы остановить даже при всем желании. Мгновенно покидаю свою спальню, стремясь к малышу. С ним все в порядке, я уверена. Он мирно посапывает в своей кроватке, на мягких простынях, под теплым одеялом…

Я соскучилась. Вчера ночью случилось самое страшное, что могло случиться — он едва не отверг меня. Знаю, во всем вина Эдварда. Знаю, он наговорил ему всякой ерунды. Знаю, что должна опровергнуть эту ложь… Знаю, и тем не менее все тщетно…