АlshBetta - Успокой моё сердце [СИ]

Широко распахивая деревянную заставу, врываюсь в выбеленную комнату. Тишина, царящая здесь, сводит с ума.

Я схожу с ума.

— Джером, — резко выдыхаю, осматривая пустое помещение, — Джером, мой хороший?

Молчание. Молчание. Ещё раз молчание. Ни звука, ни вздоха, ни какого-нибудь движения.

Такое ощущение, что здесь никто и никогда не жил.

Пасмурность и легкий снежок, сыплющий с неба, лишь усиливают впечатление. Белый под давлением туч превращается в серый. Темный. Страшный.

Мой малыш…

— Джером! — истерика прорезается в голосе, — ДЖЕРОМ?

Быстрым шагом обхожу комнату и проверяю каждый угол. Заглядываю даже в щели между мебелью. Мысленно молю кого-нибудь сверху помочь мне. Показать, где прячется малыш, подсказать, как побыстрее его найти…

Вчерашние события накатывают с тройной силой, тройной волной. От них не спрятаться, не скрыться. Даже если бы очень хотелось.

Чувствую свою вину, беспомощность, с каждой секундой все больше охватывающий тело ужас.

«Джером пропал…»

Не верю. Не может такого быть.

Отдаленно слышу, как в коридоре происходит какая-то возня. За дверью то и дело раздаются громкие выкрики.

Резко останавливаюсь, обхватывая себя руками. Воздуху тесно в легких. Комната действительно пуста. Как будто никогда и не было ребенка…

На плохо повинующихся ногах подступаю к кровати. Её простыни слегка подмяты, торопливо заправлены. Подушки сгружены в одну кучу.

«Включи трезвое мышление», — мягко советует подсознание.

Черт! О какой трезвости может идти речь, когда происходит вот такое?!

«Другие комнаты».

Действительно, почему бы нет. Джерри просто ушел из детской. Ему стало скучно, страшно, одиноко — что угодно. Может быть, он ищет меня где-нибудь в западной, северной, южной части дома. Может быть, он на кухне поедает свой завтрак под пристальным надзором миссис Браун…

О, боже мой, ну пожалуйста, пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке…

Почти бегом кидаюсь к каштановой двери. Я загляну в каждый уголок этого дома. И выпотрошу каждый шкаф, каждую полку, если придется, но найду мальчика…

Полная поддерживающих дух размышлений, не успеваю увернуться от цепких рук чего-то черного и до ужаса сильного.

— Держи её крепче, — приказ, отданный до боли знакомым баритоном, режет слух. Держать? Зачем? Они не понимают, что я готова идти на поиски прямо сейчас?

— Эдвард, подожди, — я тщетно пытаюсь высвободиться из «объятий» охранника, — он дома. Ему некуда деваться.

Каллен материализуется совсем рядом. В мгновенье ока.

— Дома, — повторяет он, хотя по лицу и не скажешь, что в этом человеке живет уверенность в своей правоте, — конечно же дома, Белла. А теперь замолчи!

— Я хочу помочь! — кое-как вытащив руку из черной всепоглощающей материи, я цепляюсь ей за рукав смятой рубашки мужчины.

— Поможешь, если заткнешься, — раздражительно кидает Эдвард, хорошо слышу скрежет его зубов. Длинные пальцы обвивают мои, намереваясь разъединить их с тканью. Правда, оказывается, это дело непосильно для Каллена.

Ощущаю, как другая ладонь движется по моей руке. Хватает одного качания головой Эдварда, чтобы она послушно замерла.

— Если не хочешь лишиться руки, убери её, — советует мужчина, — немедленно!

— Помочь… — бормочу, стараясь не выпустить из-под контроля эмоции.

— Твою ж мать! — рявкает Эдвард, резко дергаясь назад. Тонкая материя рубашки не выдерживает такого накала страстей. Приглушенно хрустнув, она разрывается, оставляя кусочек ткани в моих руках.

Лицо мужчины заостряется.

— Пусти её.

Медвежьи лапы разжимаются. Вместо них меня с нечеловеческой быстротой перехватывают другие руки. Руки моего похитителя.

Прижимая тело к стенке, практически вдавливая в бетон, Эдвард нависает сверху.

— Я даю тебе десять секунд, чтобы взять себя в руки, Белла. Ровно десять секунд.

Я опускаю глаза, осмысливая услышанное.

Невероятно сложное задание, мистер Каллен. Особенно теперь.

Вдох-выдох.

Отлично, легче.

Вдох-выдох.

Следует продолжать в том же духе. Надеюсь, тогда все выйдет.

Убираю мешающие пряди с лица, откидывая их за спину.

На протяжении всей процедуры успокоения, Эдвард не сводит с меня глаз. Словно стервятник…

Робко смотрю на него исподлобья, не зная, чего следует ожидать.

— Все? — нетерпеливо зовет мужчина.

Поспешно киваю.

— Возвращайся к себе.

Я вздрагиваю, словно плетью огретая этой фразой.

— Не надо…

— Иди к себе в спальню, — четко проговаривая каждое слово, повторяет он.

— Эдвард, пожалуйста, — заглядываю в сияющие малахиты, понимая, в чем и в ком мое спасение, — я с ума сойду…

По лицу мужчины пробегает тень.

— Через полчаса я приду к тебе, — нехотя объявляет он, смотря куда угодно, кроме моего лица, — а пока не высовывайся.

С тяжелым сердцем приходится согласиться. А был ли у меня другой вариант?

Убирая руки, Эдвард позволяет мне покинуть импровизированную тюрьму. Я направляюсь к двери спальни как можно медленнее, ленивее. Отчаянно ловлю каждый звук, собирающийся пролететь мимо.

Но ничего не происходит. Слышу лишь удаляющиеся шаги мужчин. Более тяжелые, размеренные — охраны, более быстрые, яростные — Каллена.

Надеюсь, в этот раз он тоже сдержит свое обещание и сообщит мне, что с Джеромом. О большем не прошу…

Ранее нравившаяся, почти полюбившаяся спальня сейчас кажется тюрьмой. Четыре немые стены, выкрашенные в неконфликтный кофейный цвет сводят с ума. Шторы, кресла, ковер, кровать, на которой сижу. Сижу… Ничего не делаю, просто сижу сложа руки. Это — худшая из пыток.

Сознание разрывают мысли о малыше. Отчетливо вижу его молящий взгляд с набухающими слезами, его подрагивающие губки, пухлые бледные щечки и светлые волосы. Портрет мальчика проникает глубоко внутрь, не оставляя ни единого шанса отказаться от подобных мыслей.

Наверное, со стороны это напоминает мазохизм. Я сама себя накручиваю, пугаю, довожу до грани…

Резко поднимаюсь, осознавая, что больше не могу коротать время в таком положении. Точно рехнусь.

Меряю помещение шагами. Каждый шаг — новая мысль.

На одной из них Джером, гуляющий в саду около дома и нюхающий благоухающие розочки. Он не знает, что его ищут. Не знает, что мы волнуемся. Он просто любуется цветочками и вдыхает их аромат.

Вот на крыльцо выходит Марлена. Её лицо напряжено, глаза выискивают малыша.

Найдя его, женщина что-то громко кричит за спину. Джерри пугается. Громкого крика, безумных взглядов, топота множества ног, спешащих на лужайку, чтобы изловить его, как непослушную собачонку. Мой мальчик кидается в сторону ограждения. Каменного забора, где уже был не так давно.