АlshBetta - Три года, тринадцать часов и пятьдесят девять минут [СИ]

Ты часто дышишь, твои губы дрожат. Ты крепко-крепко держишь мою ладонь пальцами, не желая отпускать ее. На твоем лице удивление, признательность, радость и широкая-широкая, не глядя на слезы, улыбка. Ты всхлипываешь и смеешься. Ты смотришь на меня с таким восторгом, что вдохновляешь говорить дальше. Не даешь сократить эти слова или забыть что-то важное. Ты не перебиваешь, ты сосредоточена и внимательна.

Ты любишь меня.

— Изабелла Свон, — открываю коробочку, демонстрируя тебе тоненькое золотое колечко, изрезанное, как тебе однажды и хотелось, причудливой вязью из крохотных алмазов, — я буду с тобой в горе и радости, болезни и здравии, солнце и снеге, в Англии и Америке.

Глубоко, но быстро вздыхаю:

— Ты выйдешь за меня замуж?

Дрожащими пальцами ты забираешь у меня колечко. Киваешь, одновременно срывающимся голосом говоря: «Да». Сначала тихо, а потом все громче и громче. Почти кричишь.

— ДА!

И твой ответ, которого я так ждал, совпадает с боем часов. Идеально.

Ты лежишь на моей груди, лениво рисуя пальчиками невидимые узоры на моей шее. На небольшой кровати с металлической спинкой, высоким матрасом, ворохом подушек и очень, очень теплым покрывалом, которое согревает даже в обнаженном виде, ты спокойно, тихо дышишь. С улыбкой наблюдаешь за тем, как Вудди возится на своей подстилке, устраиваясь рядом с теплым камином и горящей под гирляндами елкой, вместившей под себя все наши подарки друг другу, которые будут вскрыты завтра, с самого утра — чудеснейшего за последние годы. Ты смотришь, как он опускает морду на лапы, с упоением глядя на горящие поленья. В его черных глазах отражаются их оранжевые отблески. И тепло, которое он излучает своей искренней радостью, сравнимо только с твоим. Только твое не превосходит.

— Я не знала, что ты камикадзе, — задумчиво сообщаешь, заглядывая мне в глаза.

Я интересуюсь, откуда такое сравнение. Со смехом, конечно же. Чуть поворачиваюсь под одеялом, прижимаясь к твоей талии. Ногами притягиваю тебя ближе.

— Ночью, в метель, по лесу… ты же мог заблудиться!

На какую-то секунду ты веришь тому, что говоришь. Пугаешься. Покрепче обнимаешь меня, напрягаясь. Руки уже не рисуют на мне, они меня гладят. В попытке защитить.

— Но я же пришел, — успокаивающе сообщаю тебе, чмокнув в макушку, — уже как три часа здесь, а ты все переживаешь.

— Чудом без обморожения, — недовольно произносишь, указывая на мою одежду, сохнущую на батареях, — да еще и с ногой…

— Я просто не заметил той ямы.

Ты тяжело вздыхаешь.

— А их много в лесу. Особенно если по той тропинке…

— Мне сказали, так быстрее.

— Тебе сказали… — ты закатываешь глаза, приподнимаясь на локте. Нагибаешься и целуешь в губы. Потом в щеку. Потом — в лоб.

— Если ты заболеешь, я из-под земли достану этого таксиста.

Твоя решимость мне нравится. Ты еще красивее, когда решительна. У тебя блестят глаза.

— Главное, что сюрприз удался. Он ведь удался?

Ты жмуришься, мотая головой моей тревоге:

— Ты даже не представляешь насколько. Но, пожалуйста, не заставляй меня больше так переживать.

Я привлекаю тебя обратно, возвращая поцелуй. Соглашаюсь и сообщаю, как рад, что у меня такая заботливая, нежная девочка. И что она совсем скоро станет моей женой.

Ты расслабляешься и пунцовеешь. Успокоенно выдыхаешь, пальчиком прочертив линию по моей груди. К сердцу.

— Это было и моим самым сокровенным желанием, — признаешься, не желая утаивать.

— Белла…

Я целую тебя в щеку — я люблю тебя целовать. Всегда, везде, куда угодно… но то, что испытываю при этом сегодня, ни с чем несравнимо. Все того стоило — лес, вымокшая одежда, ямы, часы недосыпа. Я невероятно счастлив сегодня — куда больше, чем представлял.

Ты мурлычешь, выгибаясь мне навстречу. Обхватываешь рукой за шею, приникаешь ближе. Твое тело, на котором ничего больше нет и которое ничего от меня не прячет, безумно красиво. Я не видел его четыре месяца и, кажется, если расстанусь еще на столько же, сойду с ума.

— Ты сделал мне такой подарок, спасибо! — шепчешь, приникая своим лбом к моему. — Я думала, все опять будет так же… я так хотела тебя увидеть, особенно после того, что приснилось… я так соскучилась, что, если бы не проект, бросила бы все и прилетела… и тогда бы ты меня встречал.

Краешком губ улыбаешься, представив себе эту картинку. Как в темно-синем сарафане — твоем любимом — стоишь перед дверью моей квартиры, собрав свои чудесные волосы в хвост синей резинкой. И как набрасываешься на меня, едва открываю. С радостью.

— Мы поедем в Лос-Анджелес вместе, — обещаю тебе, пригладив спутавшиеся пряди, — уже скоро, на Новый год.

— На Новый год… — шепчешь мне, хмыкнув, — конечно.

И выше подтягиваешь одеяло, накрывая нас с головой. Задорно хихикаешь.

— Еще один рождественский подарок, будущая миссис Каллен?

Твой взгляд теплеет — как тогда, в темноте кинотеатра — очень заметно. Ты выгибаешься, пробираясь коленом между моих ног. С удовольствием встречая то, чего ждешь, пальцами очерчиваешь губы.

— Еще тысячу, мистер Каллен.

И согреваешь меня окончательно. Так, что я больше никогда не замерзну.