АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

— Напомнить тебе правила? — нахмурившись, рычит Каллен, и я качаю головой, произнося адрес. Мужчина кивает:

— К восьми у твоего дома будет стоять машина, водитель доставит тебя сюда. Только выгляди презентабельно, иначе я за себя не ручаюсь!

— Обещаю, — снова киваю, запуская руку в его волосы, и несильно тяну их на себя. Ему нравится некоторая грубость. По-моему, он воспринимает это как страсть. Только вот наши с ним возможности отличаются. Он сильнее меня в несколько раз, и если я стараюсь не делать ему больно — не хочу знакомиться с его гневом снова, то он об этом не заботится вовсе. Не удивлюсь, если завтра на мне обнаружатся синяки.

Я вообще не уверена, что в силах вести такую активную половую жизнь.

Каллен впивается в меня поцелуем, наваливаясь большей частью своего веса. Даже не пытаюсь оттолкнуть его, мужественно терплю.

Стараюсь по мере возможности откликаться на его прикосновения, но в то же время думаю о своём сыне. Думаю о том, что иду на это только ради него.

Невольно вспоминаются моменты из прошлого: во время занятий любовью с отцом Тони мне было хорошо, мне было приятно, и мне не было ни капли больно. Всё проходило практически идеально, а теперь…

Чувствую себя так же, как султанские наложницы в исламских странах: не имею право сказать «нет», лишь наделена способностью терпения и обязана удовлетворять прихоти своего повелителя. Мой повелитель — Эдвард Каллен, теперь уже точно…

Я вспыльчивая, но я знаю свои приоритеты и возможности. Пять недель. Я должна быть здесь, как минимум пять недель, чтобы отработать ту сумму. Сегодня всё едва не рухнуло, и мне несказанно повезло, что Эдвард изменил своё решение по поводу счетов.

Главное, что сейчас всё в порядке. Я перетерплю, перебьюсь и переживу. Только бы был жив мой малыш…

И всё же хочется сопереживания, хочется сочувствия, хочется помощи… Ну не Каллену же рассказывать об этом!

Опускаю руку на кровать с затылка мужчины и чувствую под кожей что-то острое. Стреляю туда взглядом, замечая серебристую упаковку. В голове зреет вопрос, способный на пару секунд оттянуть кульминацию нашего «времяпровождения».

— Эдвард, можно кое-что спросить? — спрашиваю так, чтобы показать, что считаю его главным, признаю его непобедимость. Сложно её не признавать — не думаю, что кто-то ещё остался жив, после того, как сделал это. Опять же, вспоминается спутница Каллена из ресторана, которая была пристрелена в этом доме, и скорее всего, спала с ним, как и я, на этой кровати. Не постигнет ли та же участь меня? Вдруг меня тоже пристрелят? Он пристрелит. Пристрелит собственной, не дрогнувшей рукой?

— Какие ещё вопросы? — раздражённо и нетерпеливо спрашивает он, сильнее сжимая мои руки и тело в своих руках.

— Ты увлекаешься наркотой? — поднимаю пальцами упаковку с таблетками и слышу смешок мужчины.

— Тебя это волновать не должно, — шепчет он. — Ты здесь не для того, чтобы продвигать благотворительную акцию за здоровый образ жизни. Моя личная жизнь тебя не касается. И эти вопросы тоже. — Ударение на словах «моя» и «не касается» слышу вполне отчетливо и прикусываю губы почти до крови.

— Прости… — извиняюсь, но всё же не отвожу взгляд от пачки… — Эм-м, можно я попробую?

— Что? — от неожиданности он даже отрывается от меня, не веря, смотрит в глаза. Я тоже себе не верю. Понять не могу, зачем это сказала, наверное, просто из интереса. — Нет, — отрезает он, и вырывает упаковку у меня из рук, отшвыривая подальше. — Тебе это ни к чему, лучше делай то, что умеешь!

Рассеянно киваю, снова ощущая его губы на своей шее и груди, и ответно пытаюсь целовать его. Снова чувствую грубость, исходящую от него, и пытаюсь с ней смириться…

Интересно, у меня это когда-нибудь получится?

Что я буду делать дальше? И есть ли у меня выбор моего будущего? Кто творит свои судьбы: мы сами или череда событий?

Кто творит Мою судьбу?

Я?

Или Эдвард Каллен?

— Как он?

— Без изменений, мисс Мейсен, — грустно сообщает уже знакомая мне медсестра — Эленика, которая является сиделкой Тони. — Доктор Маслоу ожидает Вас у себя в половине первого.

— Я буду, — сглатываю комок рыданий, подступающий при виде бледного сына, и смотрю на циферблат часов: у меня ещё десять минут.

Медсестра собирается уйти, но я прошу её остаться, чтобы узнать то, что меня волнует. Перевожу взгляд с Энтони на неё, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал:

— Эленика, сколько в твоей практике было пациентов, выходящих из комы?

— Я работаю здесь всего три года, — пытается увильнуть. Нет, не выйдет, хочу узнать статистику, даже если это мучительно больно. Очень больно.

— Сколько? — нервничая, тереблю пальцами свою блузку, не спуская с девушки глаз.

— Около двадцати, — шепчет она, опуская голову. Хмуро киваю, нагоняя на лицо полубезумную, отчаянную улыбку сумасшедшей:

— А сколько среди них детей?

— Ни одного… — она произносит это быстро, покаянно смотря на свои туфли, но через секунду максимализм, свойственный молодой женщине — ей около двадцати семи — заставляет добавить ещё кое-что, якобы способное меня утешить — Мисс Мейсен, ситуации у всех разные, и у вашего малыша тоже. Мне говорили, что есть случаи, когда дети поправляются после кардиогенного шока…

— И много таких? — я действительно мазохистка! Сижу здесь, около своего умирающего ребёнка, пытаясь саму себя убедить, что он не выживет. Я схожу с ума…

— Доктор Маслоу ждёт, — напоминает медсестра, указывая на дверь. — Я Вас провожу!

Рассеянно киваю, встаю и поправляю покрывало на тельце сына.

— Я скоро вернусь, малыш, — шепчу ему, пока целую лобик и поглаживаю щёчки. Вздыхая, опускаю руки и выхожу вслед за медсестрой.

Она ведёт меня по коридорам, держась на некотором расстоянии, опасаясь моих дальнейших вопросов. Зря. Всё что хотела, я уже узнала. Остальное спрошу у Джеймса. С его холодностью и бесчувственность это будет проще всего сделать — не нужно будет никому портить настроение.

Подсознательно хочу, чтобы всё это скорее кончилось. Я слишком устала. От того, что уготовано судьбой не убежать…

Ругаю себя за подобные мысли, но они не отпускают. Я просто морально истощена. Каллен сегодня постарался на славу — я расплываюсь, словно медуза, мысли путаются, а от воспоминаний начинает тошнить. Ненавижу его. Ненавижу всем естеством! Ненавижу ему кланяться, ненавижу проводить с ним все ночи напролёт, ненавижу вымаливать у него прощения и деньги! Н.Е.Н.А.В.И.Ж.У.

Сколько смысла можно вложить в одно это простое слово? Какой мудрейший человек создал его?

Можно выразить всю душу, произнося лишь одно — ненавижу!

Кого? Что? Почему? Как? — вопросов миллионы, но суть ответов ясна даже без объяснений.