АlshBetta - Созидая на краю рая [СИ]

Всё это происходит со мной в присутствии Каллена, заставляя и его воспринимать как врага. Он и есть мой враг. Но в это же время, он мой ангел-хранитель. Мой и Тони.

Пока думаю, отрываясь от поцелуев и реальности, не сразу замечаю, как оказываюсь уже на кровати, лежа спиной на простынях и наблюдая нависающую надо мной фигуру мужчины. Его прерывистое дыхание доносится до моих ушей на секунду раньше, чем боль снова пронзает моё тело.

Лежу, словно распростертая богиня. Вокруг меня сплошные белые простыни, словно бы в каком-то замке ужасов — не хватает только кровавых пятен.

Перевожу взгляд то в одну сторону, то в другую. Делаю попытку отвлечься от назойливого побаливания в нижней части живота. Не люблю это чувство, хотя за последние полторы недели должна была уже к нему привыкнуть. Оно — мой спутник.

Погружённая в свои мысли, не сразу замечаю, что рядом со мной нет Эдварда. Увидев это, радуюсь тому, что могу побыть одна и прийти в себя после головокружительного и, кажется, бесконечного секса, как до моих ушей доносится странным шум. Довольно громкий. Снизу, из кухни.

Нахмуриваюсь, приподнимаясь на локтях.

Любопытство берёт верх над разумом, и я решаю посмотреть, что происходит внизу. Надевать платье снова — лень, поэтому просто оборачиваю махровое полотенце из ванной комнаты вокруг тела, и закрепляю его на груди.

Спускаюсь по ступеням, держась за перила. Лёгкая слабость в ногах даёт о себе знать.

Не знаю, что происходит раньше: я спотыкаюсь и слышу запах горелого, или наоборот — сначала слышу запах, а потом спотыкаюсь.

Впрочем, мне удаётся удержаться на ногах, а затем я быстрым шагом преодолеваю остаток лестницы по направлению к кухне.

Половина её задымлена, что напоминает мне о сковороде с омлетом.

Среди бедлама различаю фигуру Каллена. Уже одетого. Замираю, не зная, стоит ли входить.

Моя нерешительность понятна всем, кроме судьбы, потому что она вносит свои коррективы в происходящее.

Прямо на моих глазах Эдвард хватается рукой за горящую сковороду, и она с грохотом падает на пол, расшвыривая остатки горелого завтрака по плиткам. Но не это самое главное, а то, что громко чертыхаясь, Каллен прижимает руки к груди, не зная, чем унять боль.

Я и сама не знаю, как оказываюсь рядом с ним, но происходит это довольно быстро.

— Покажи! — требовательно тянусь к обожжённой его руке, но он её отдёргивает, негодующе глядя на меня.

— Ты решила спалить дом? — глаза мужчины скользят по задымлённой кухне и горелому завтраку под ногами.

Молчу, честно выдерживая изумрудный взгляд, и не напоминаю про то, что именно он отвлёк меня от приготовления пищи и по его воле я вместе того, чтобы следить за завтраком, занималась с ним сексом.

— Покажи! — второй раз повторяю я, уже менее требовательно, а скорее даже сочувственно. Гневные глаза не отпускают меня, и приходится выдержать ещё один раунд «гляделок».

Впрочем, боль пересиливает решимость мужчины, отчего он всё-таки позволяет мне осмотреть руку. Хмурюсь, видя ожог во всю длину ладони, выделяющийся ярким красным цветом. Опухшая кожа вздулась, и это доставляет действительно адские страдания. Помню, как обожглась в детстве. Нет, Эдвард действительно терпеливый человек. На его месте я бы уже не удержалась от слёз.

— Пошли, — несильно тяну его за собой, отрываясь от ожога и направляясь к двери ванной комнаты на первом этаже дома. Я нашла её совсем недавно и, кажется, весьма кстати.

Открываю кран в раковине, едва мы внутри — Каллен не спорил и не упирался, что для него не характерно — и опускаю руку мужчины под холодные струи.

Из его груди вырывается вздох, и я уменьшаю напор воды.

Когда убеждаюсь, что рука достаточно охладилась, снова осматриваю её, подмечая, что краснота немного спала. Ему легче.

С каких пор меня интересует: каково ему?

Решаю ответить на свой вопрос позже, а пока просто перевожу глаза на Эдварда. ОН смотрит на меня с любопытством и нерешительностью, которая прикрывает боль. Вижу эти страдания в уголках его глаз. Может быть, я ошибалась, и он позволит стечь хотя бы одной слезе?

И тут же сама даю ответ: — Нет. Не позволит.

Он выше этого, и при мне стойко держится.

Мне бы так…

— Очень больно? — аккуратно спрашиваю я, едва касаясь, но дотрагиваясь до опухшей кожи.

— Терпимо, — сквозь зубы выдыхает он.

— У тебя есть что-нибудь противоожоговое?

— Откуда я знаю! — он срывается, и выдёргивает руку. Мои пальцы непроизвольно задевают место ожога, отчего ему снова больно.

— Не важно. Прости, — извиняюсь за нечаянную боль, хотя ни в чём не виновата. Впрочем, сейчас я считаю, что могу признать свою вину, вместо него.

— Пойдём со мной, — киваю в сторону кухни, припоминая, что видела на полках с провизией соду. Сода — отличное средство. Сейчас испробуем.

— Зачем? — Каллену действительно плохо. Он уже не скрывает ни боли, ни раздражения. И правильно — нужно же мне хоть раз в жизни увидеть его настоящим?

— Я хочу помочь, ничего страшного, — выдавливаю улыбку, и он, одарив меня недоверчивым взглядом, всё же идёт следом. Теперь наши руки не соприкасаются: Эдвард идёт на некотором отдалении.

Высыпаю на ладонь белый порошок, и вопросительно протягиваю руку к мужчине, надеясь, что он позволит мне обезболить его ожог.

— Это сода, — нетерпеливо уговариваю я, когда он снова сомневается. — Противоожоговое номер один!

В конце концов, его рука всё же оказывается в моей, и, стараясь не сделать лишний раз больно, я аккуратно наношу порошок на место повреждения.

— Чуть позже перебинтую, — сообщаю я, опуская руки под воду, чтобы смыть соду.

Взгляд мужчины скользит от меня к руке. Он вопросительный и непонимающий, а ещё, как ни странно, благодарный. Его глаза говорят «спасибо» вместо него.

— Думаю, тебе лучше вернуться в комнату, а я уберу здесь, — смотрю на сковородку и горелый омлет на полу. — Я приготовлю ещё что-нибудь, не волнуйся.

Растерянно кивая, он разворачивается к лестнице.

Никогда не видела его настолько обескураженным, да и не верится, что причина во мне.

Да уж, бывают чудеса на свете…

Машина Эдварда останавливается перед входом в мой дом, и я перевожу взгляд со знакомого пейзажа на мужчину. Он тоже смотрит на меня. Устало, но почти дружелюбно.

— Я могу узнать твоё решение относительно Гамбурга? — мой шёпот звучит чересчур громко в тишине салона «мазды». Всё так таинственно и скрытно, что невольно теряешься.

— Можешь, — он снисходительно кивает головой. — Оно ведь связано с тобой, в конце концов.

Ожидая ответа, сижу, будто на иголках. Сотни мыслей бродят в голове, не давая покоя сознанию. Сейчас почти полдень, совсем скоро я уже буду в клинике.