Фан Фан - Пейзаж

Третий служил матросом на барже. Капитан его очень ценил. На судне ему нравилось, он явно не считал матросское дело недостойным занятием. Парень высокий, крепкий, работы не боится. К тому же всегда не прочь составить компанию за столом. Капитану это нравилось больше всего. «Третий — самый душевный собутыльник, каких я только встречал,» — любил говаривать он. Они могли легко распить литр водки на двоих. С наступлением лета капитану начинали приходить в голову всякие безумные идеи. К примеру, баржа плывёт, а он ныряет в реку и плывёт рядом, да ещё Третьего подначивает. Оба были смельчаки, да и плавали недурно, резвясь в воде, как два коричневых дракона. Если начнёт затягивать в водоворот — учил капитан, — надо лечь на воду и не шевелиться, воронка сама тебя выплюнет. Третий решил его поддеть:

— Ты сам небось никогда не пробовал, а других учишь!

Капитана это задело:

— Не веришь? Да это каждый матрос знает!

— Пока сам не увижу — не поверю!

— Ну хорошо! — сказал капитан. — Видишь вон там омут? Смотри! — раз, раз, подплыл к нему и тут же ушёл под воду, Третий даже остановить не успел.

Брата прошиб холодный пот, он замер и просто висел в воде, боясь пошевелиться. Воронка крутилась быстрее, чем он думал, капитана было совсем не видно. Вдруг кто-то его окликнул. Смотрит, капитан уже где-то сбоку машет ему рукой и смеётся. Третий поплыл к нему.

— Думал, помру, — сообщил тот.

— Расскажи, как? — спросил Третий.

— Представь, будто множество рук пытаются утащить тебя на дно. Я уж думал — всё, конец, и тут меня с силой выбросило на поверхность. В общем, просто лежать на воде не получится, нужно двигаться, но не абы как, а в нужный момент.

Третий слушал-слушал и вдруг поплыл к омуту.

— Смотри! — крикнул он и нырнул.

Очутившись в водовороте, Третий понял, что тело его не слушается. Казалось, чьи-то гигантские руки кидают его туда-сюда, как мячик. Потом живот будто бы налился свинцом, и его потянуло на дно. Он начал беззвучно кричать «На помощь! Спасите!» — и тут же захлебнулся. «Значит, так тому и быть, — подумал он. — Может, хоть в загробном царстве повидаюсь со Вторым». Тут он почувствовал, словно чья-то огромная рука выталкивает его наверх. Он вмиг очутился на поверхности и стал ошалело озираться, где это он? Только когда капитан подплыл к нему, он вроде бы пришёл в себя. Тот сразу влепил ему затрещину, а за ней и другую.

— Жизнь тебе шутка, что ли? — заорал он. — Ты помрёшь, а мне отвечать?

Лицо горело, но на душе у Третьего было хорошо и спокойно.

— Как ты, так и я в ответку! — ответил он.

К вечеру, когда они встали на якорь, Третий с капитаном расположились на палубе и начали выпивать. Капитан налил Третьему аж три рюмки: «Твоё здоровье! Молодец парень, настоящий мужик!» — повторял он.

Под хмельком капитан любил жаловаться Третьему, мол, как тяжело без женщины. У капитана на суше была жена и двое малышей, ночью без них ему становилось совсем тоскливо. Только в этом Третий был с ним не согласен — он считал, что водка всяко лучше бабы. «Самая дешёвая водка приятней, чем самая смазливая бабёнка», — заявил он, облизнул губы и разом опрокинул все три рюмки. Над рекой дул приятный ветерок, луна ярко освещала склоны гор. «Красота же вокруг, наслаждайся сколько хочешь. Разве мало, чтобы жить в своё удовольствие?» — говорил Третий. «Так если нет рядом женщины, которая создаст тебе очаг, если любимая никогда не лила слёз у тебя на груди — ты не понял, в чём вся соль жизни!» Третий промолчал.

А про себя подумал, что лучше он никогда не поймёт, в чём соль жизни. Женщина погубила брата, а он прижмёт её к груди? Это что, шутка?

Тогда никто даже не понимал до конца, чем для Второго была Ян Лан. Он ведь мог и не ехать в деревню, но Ян Лан отправили, и он, конечно, поехал за ней, а тачку оставил Четвёртому. Третий, ради Второго, тоже поехал, в ту же бригаду, куда прикомандировали Ян Лан. В деревне Второй делал за Ян Лан всю работу, которую ей поручали, даже Ян Мэну ничего не оставалось. Ян Лан была со Вторым ласкова, приветлива, так и ластилась к нему. Когда они кувыркались на берегу, даже Третьему, которого сложно было чем-то смутить, становилось неловко. Весь свой скудный заработок Второй откладывал. Он хотел как можно красивее обставить их с Ян Лан будущий дом. Он хотел, чтобы в их доме Ян Лан было так же комфортно, как и в её прежнем доме. Третий ради этого вкалывал вместе с братом как проклятый. Потом начались переводы в город, [22] После смерти Мао Цзэдуна в 1976 г., по окончании «культурной революции», молодёжь, находившуюся на «переобучении» в деревне, стали постепенно возвращать в города. Однако этот процесс шёл довольно медленно и регулировался определёнными квотами. но каждый раз Ян Лан не доставалось квоты. Второму доставалась, но он раз за разом отказывался. Ну и Третий заодно. Их бригаду из года в год отправляли рыть и чинить оросительные каналы. Но Второй исправно каждую неделю ездил в деревню. Путь не близкий, несколько десятков ли, [23] Ли — китайская мера расстояния, примерно половина километра. но он шёл всю ночь напролёт, чтобы хоть повидаться со своей любимой. И так неделя за неделей, год за годом. Наконец Ян Лан получила квоту. Заполнив документы, она отправилась в уездный центр. Её не было три дня. По возвращении она объявила, что в этот раз ей точно удастся перевестись. Ей дадут должность медсестры. Второй на радостях накрыл стол и позвал почти всех «чжицинов» из бригады. Все изрядно напились, и тогда-то один из парней объяснил Второму, что Ян Лан не просто так добилась перевода, телом заплатила. Второй застыл, бутылка водки выпала из рук. Ян Мэн резко повернулся и вышел. Нашёл сестру, взял её за волосы и начал допрашивать. Она признала, только не сказала, с кем. Третий уже раздобыл где-то нож, он собирался найти подонка и убить. И тут Ян Лан заявила, что раз уж она отдалась ему, то выйдет за него замуж.

— Отпусти её! — сказал Второй Ян Мэну.

Он не мог видеть, как его любимую таскает за волосы её собственный брат. Он подошёл к Ян Лан, погладил её волосы, поправил каждую прядочку и наконец сказал:

— Я знаю, у тебя не было другого выхода. Я не виню тебя. Для меня это ничего не меняет. Только ты не можешь выйти замуж за это животное! — голос Второго дрожал.

— Оставь, — сказала она. — Я не пойду за тебя.

— Почему?! — с удивлением спросил он.

— Я никогда тебя не любила, — ответила она. — Просто жалела, не хотела обижать. Не принимай всерьёз.

Второй побелел как смерть и с диким криком выбежал на улицу. Третий, бросив нож, побежал за ним. Догнал, отвёл брата к себе, уложил на кровать — Второй плохо соображал, что делает, — и лёг рядом. Он весь кипел от гнева — да эту Ян Лан надо проучить хорошенько, — но брата нельзя было оставлять одного. Он понимал, что Второму нанесли смертельный удар, ему немного осталось. Мучимый тревогой, он кое-как уснул. Но он и не предполагал, что брат не захочет прожить без любви даже одну ночь.