Андраш Беркеши - Друзья

— Не паясничай, — нахмурился он. — Говори серьезно.

— Я никогда еще не говорила так серьезно. Зала абсолютно прав. И я сама готова сказать ему об этом.

— Это лишнее. Достаточно, если ты все расскажешь нам.

Ирен стряхнула пепел с сигареты.

— Я действительно посылала Анико в кочегарку. Зала сказал правду. Мы сжигали пряжу. И Зоннтаг и Анико врали по моей подсказке.

— А ты не подумала, что тем самым сажаешь меня на скамью подсудимых? — вспылил Имре. — Ты затянула петлю на моей шее.

Ирен дружелюбно улыбнулась ему, и, когда заговорила, в ее голосе прозвучала скрытая боль:

— Не беспокойся за свою шею, Имре. Ты уже заседаешь в президиумах и обзавелся дружками-приятелями, которые спасут тебя. Ты в их руках — такая же удобная и послушная марионетка, как и я. Им нужны такие. И бунтовать ты уже не осмелишься. Ты уже слишком ленив для этого. И к тому же тебе есть что терять.

— Ты заслужила хорошей взбучки, — мрачно произнес Чухаи. — Опозорила всех нас, опозорила партию, область. Зачем тебе надо было влезать в эту аферу? Чего тебе не хватало? У тебя же все есть. И квартира, и машина, и дача.

Ирен окончательно вышла из себя. Что же они сейчас-то лицемерят? Ведь тут нет посторонних. Можно разговаривать откровенно. Не осмеливаются? Стыдятся? Ну, так она им все выскажет.

— Зачем я занялась аферами? Это ты спрашиваешь? Да потому, Балинт, что вы меня втянули в свою игру. Ведь вы же здесь, в уезде, соревнуетесь друг с другом: у кого лучше квартира, дача, машина. А чтобы участвовать в этом соревновании, нужны деньги. Много денег. Зарплаты для этого мало. А ведь вы хотите жить не хуже, чем прежние хозяева — помещики да фабриканты. Я же вижу, как у вас слюнки текут, когда вы расспрашиваете Пала Зоннтага о прошлых временах. А от тех, кто не желает вам подыгрывать и подчиняться вашим порядкам, вы стараетесь избавиться любыми способами. Как, например, от Миклоша Залы. Вы хотите скандала? Так вы его получите. Я такой скандал устрою, какого не видали еще ни этот поганый поселок, ни уезд. И рот заткнуть вы мне не сможете.

— Мы не скандала хотим, — сказал Чухаи, — а порядка.

— Для этого нужны новые люди.

— Ты сегодня же сдашь свои партийные полномочия.

Ирен горько рассмеялась:

— И тогда будет порядок? Или вы тоже сдадите свои полномочия? Сделаете первый шаг на пути к новой жизни? Я уже и без вас решила, что мне делать. Уволюсь с фабрики. И выйду из партии, потому что это не для меня. Подам на развод. И отвечу перед законом за все свои проступки. А вы что решили? Вам ведь есть за что отвечать. Кто вселил в меня ненависть к Зале? Кто рассказывал, что он сажал в тюрьму невинных людей? И вы, и эта старая грымза. И Вебер. Вы убеждали меня, что он изнасиловал эту несчастную девушку. Если б вы знали, как мне сейчас стыдно! И за себя, и за вас.

— Успокойся. Ты будешь делать то, что я скажу.

— Нет, Балинт. Больше не буду. Теперь я буду поступать только так, как мне подсказывает совесть. Это было для меня хорошим уроком. Я поняла, что нельзя идти на обман и на жертвы ради мужчины. Ни один из них этого не стоит.

Чухаи кивнул Ауэрбаху:

— Уведи ее домой.

Ауэрбах робко приблизился к жене, хотел взять ее за руку.

— Не прикасайся ко мне! — сквозь зубы процедила Ирен и, смерив его презрительным взглядом, вышла из комнаты.

Вики была буквально ошеломлена словами Ирен. Конечно, кое-что она преувеличила, но в целом очень точно выразила суть происходящего. Глядя на Чухаи, раздраженно ходившего из угла в угол, ей хотелось сказать: зря ты злишься, старик, Ирен абсолютно права. Чухаи внезапно остановился возле нее:

— При чем тут помещики и фабриканты?.. Я что, живу, как помещик? Где у меня собственный дом, дача, автомобиль?

— Зачем тебе, если у твоих сослуживцев есть? Ты же сам рассказывал, что каждый выходной проводишь у кого-нибудь из приятелей на даче. У них все есть, что тебе нужно.

— Ну и что? — спросил Чухаи. — Разве это преступление? Чем мои сослуживцы хуже других? Что же им, жить в палатках и ездить на велосипедах?

Вики откинула со лба волосы.

— Балинт, дело не в том, что у них есть дачи и машины. Ты спроси — на какие шиши они все это приобрели?

Неожиданно вмешался Ференц Давид:

— Зачем нам цапаться между собой. Лучше попробуем договориться с Залой. Это просто необходимо. Если не удастся, тут такой тарарам поднимется, какого еще не бывало. Мы должны объединиться, иначе нам несдобровать.

Ауэрбах оживился:

— Правильно. В конце концов, не мы же мошенничали.

Вики передернуло от его слов. Какая же все-таки дрянь этот Шандор Ауэрбах! Он и в самом деле заслуживает, чтобы его с треском вышибли из Бодайка. Уже отрекся от своей жены. Главное — самому остаться чистеньким. Он не мошенничал, это верно. Он только смотрел и милостиво разрешал, чтобы другие мошенничали. Вики прикинула, что двухэтажный дом Ауэрбахов по самым скромным подсчетам стоит не меньше двух миллионов, дача в сто квадратных метров — около миллиона, да и новая машина — далеко не грошовая покупка. У Шандора зарплата шесть тысяч, у Ирен — четыре, то есть всего десять тысяч. Как же можно так разгуляться на эти деньги? У Вики муж — хирург, главный врач поликлиники, и вдвоем они зарабатывают гораздо больше Ауэрбахов, и то не могут построить себе двухэтажный дом. Неужели Шани никогда не спрашивал у Ирен, откуда она берет деньги на все это?

— Я позволил, чтобы Миклоша так унижали, — с горечью вымолвил Имре. — Как же мне теперь смотреть ему в глаза? И что с Зоннтагом и тетей Ирмой?

— Выгнать их, к чертовой матери, — беззаботно сказал Ауэрбах.

— А как быть с твоей женой? — спросил Чухаи. — Сжечь на костре? Не забывайте, что на этой фабрике совершено групповое преступление. Так что же, освободить преступников от ответственности? Нет, я на это не согласен. Вики, останься здесь. А вы можете идти. И позовите сюда Залу.

Мужчины вышли, и через несколько секунд зашел Зала.

— Садись, — сказал Чухаи. — Закуривай.

— Я не курю, — ответил Зала и сел.

— Миклош, — начал Чухаи, — мне очень стыдно за то, что произошло. Когда-то у нас были очень добрые отношения. Жаль, что мы не встретились раньше.

— Наверняка у тебя были на это серьезные причины. — Миклош на мгновение смешался, не зная, обращаться ли ему к Балинту на «ты» или нет. Ну, да ладно.

— Да, были, — ответил Чухаи. — И как ты думаешь, что это за причины?

— Не знаю. Я вроде бы не подавал повода для обид.

— Не в обидах дело. Я действительно избегал встречи. Ты же слышал, в каких условиях нам приходилось работать в пятьдесят шестом.

— Знаю, знаю. Ты все записал на мой счет. Сделал меня козлом отпущения. Не надо отвечать. Я твой ответ знаю. Ради спокойствия уезда ты пожертвуешь, если надо, не только Миклошем Залой, но и собой.