Дитер Нолль - Киппенберг

Я был в выгодном положении, потому что ко мне все сказанное не относилось. Папст ведь оговорил это с самого начала. А что до идеи Харры, так, может, она и впрямь лишь красивая мечта, не более того. Ну и наконец, нельзя насильно делать людей счастливыми. Не хочет — не надо. Я еще раз прокрутил в голове возможность по новой запереть скоросшиватель Харры в своем сейфе, а если вдобавок не стану сейчас выскакивать с сетевыми планами Вильде и тому подобными штучками, даже Босков и тот ничего не сможет возразить. Правда, вид у него не очень довольный, но мне показалось, что он готов рассматривать последнюю тираду Папста как заключительное слово. Я облегченно вздохнул, я дешево отделался, совместный ужин с гостем можно было в общем и целом признать вполне удавшимся. Такого рода вечера не надо затягивать без особой надобности. А у меня оставалось достаточно времени, чтобы еще поспеть в кафе-молочную и там отдаться упоительному и безмятежному чувству анонимности.

Нет, не мог я пустить все на волю волн и отправиться прочь, просто взять и уйти из сложившейся ситуации в неизвестность. Ту неизвестность, которую предстояло осуществить, проявив даже некоторую долю наглости, следовало либо навязать доктору Папсту здесь и сейчас, либо признать, что по сравнению с его моралью наша действительно недорогого стоит. Лишь подбив Папста на то, чтобы вместе с нами претворять утопию в реальность, я имел право уйти своей дорогой и наслаждаться сознанием, что я, некто среди многих, издали наблюдаю жизнь этой девушки.

Да и Босков еще, выходит, не отстрелялся, потому что он вдруг заявил:

— Если ваш отдел исследований и развития с нашей помощью…

Папст жестом остановил его:

— Неужели я еще должен тебе объяснять, что представляет собой наш отдел исследований и развития? Ты и в самом деле желаешь знать, как мы из последних сил разрабатываем ту либо иную методику? Ты и в самом деле думаешь, что я могу положиться на какую-то там обещанную помощь? Нет и нет, Родерих, для этой штуки у нас попросту нет ресурсов. Ты, разумеется, предложил мне помощь вполне серьезно. Но уж лучше я не воспользуюсь твоим предложением. Я не хочу никого уязвить, я не собираюсь рассказывать, чем кончилось наше обращение к высокой науке, когда мы просто не знали, как быть дальше. Язвительность нам здесь не поможет, и пусть это не прозвучит упреком, если я скажу, что мы шесть дней сидели как на угольях, пока наконец вы изволили позвонить нам и сообщить, что программа у вас есть и что вы готовы помочь нам. В конце концов, и у вас в науке тоже есть свои плановые задания.

— А теперь я хочу кое о чем вас спросить, — сказал я спокойно и как бы между прочим. — Во-первых: если бы вместо этой разработки перед вами лежала завершенная технология и вам предоставили бы право выбора, вы все равно предпочли бы японскую установку?

— Разумеется, нет, — отвечал Папст.

— Во-вторых: удалось ли бы вам в этом предполагаемом случае несколько отсрочить подписание договора с японцами?

— Ненадолго — удалось бы.

— Точнее: на сколько?

Папст замялся.

— Ну, примерно на полмесяца.

— На полтора, — сказал я.

— Только при наличии стопроцентной уверенности, — сказал Папст.

— В-третьих: допустим, у вас есть эта стопроцентная уверенность. До какого времени — самое позднее — у вас остается возможность пробить соответствующее изменение плана?

— Поскольку в данном, предполагаемом случае речь пошла бы о значительной экономии валюты, теоретически — при необходимости — можно бы дотянуть до конца года… Но все это непосредственно зависит от заключения договора. И так просто ответить на ваш вопрос я не берусь. Да и к чему? Имея одну лишь разработку…

— Разработка — это отнюдь не все, чем мы располагаем, — сказал я, всецело полагаясь на то, что Босков сейчас без лишних расспросов подхватит эстафету. — У нас есть еще и отзыв фармакологов, и сетевой план для V 5/0. Молчите, Босков, хотя, разумеется, вы знаете все не хуже меня, вы достаточно часто присутствовали при том, как Вильде проверял программу. — И снова, обращаясь к Папсту: — Вы, помнится, говорили, как из последних сил разрабатываете технологию. Что бы вы сказали, если бы мы сделали это за вас, — «за вас» я выделил голосом, — с мощностью, примерно в полтора раза превышающей японскую. Но это, в-четвертых, означало бы, что нам нужны деньги. Вы не согласились бы…

— Нет! — вскричал Папст. — Не согласился бы. Мочь бы мог — это да. Из научно-технического фонда. Но не согласился бы под одно ваше обещание.

— И наконец, в-пятых, — гнул я свое, — скажите мне четко и определенно, что вам нужно от нас, чтобы послать японцев к черту?

Папст с улыбкой, словно решился принять участие в забавной игре:

— Действующая пилотная установка.

— Без паники, — сказал я. — Вы немножко упрощаете себе жизнь. И вообще это ерунда, потому что запланированные вами мощности мы получим и своим полутехническим способом. А теперь постарайтесь отнестись к моему предложению по возможности серьезно. Что вам требуется, чтобы отказать японцам? Только, пожалуйста, не завышайте требования.

Папст долго глядел на меня. Потом перевел взгляд на Боскова, но у того лицо было непроницаемо.

— V 5/0, — сказал он наконец, — утвержденная, согласованная и разрешенная.

Я расхохотался ему в лицо:

— Тут я вас и подловил! Вы хотите пребывать в роли зрителя. Но мы согласны действовать в одиночку лишь до тех пор, пока нам не удастся убедить вполне конкретные инстанции в абсолютной реальности наших замыслов. С той минуты финансировать начнете вы.

Папст спросил:

— Вы имеете в виду эксперимент с большими загрузками, V-3?

— Вот именно, — ответили, — вплоть до создания полупромышленной модели — по мне, можете называть ее пилотной, — мы хочешь не хочешь будем рисковать в одиночку, транжирить исследовательские фонды, и, если потерпим неудачу, вы уж подыщите для меня по старой дружбе какое-нибудь местечко в своей травоварне. Но как только полупромышленная модель начнет работать, извольте раскошеливаться, потому что в конце этой истории вы огребете все преимущества, а на нашу долю достанется разве что кусочек славы.

Воцарилась тишина. Боскову, должно быть, требовалось время, чтобы справиться с потрясением. Когда молчание стало гнетущим, Папст нарушил его:

— Ладно, если вы предъявите полупромышленную установку, мы возьмем на себя дальнейшее финансирование. Но вам придется очень и очень поднажать. Я со своей стороны сделаю завтра все от меня зависящее, чтобы оттянуть подписание договора до конца квартала. Вообще же, вы меня сбили с толку. Я и представить себе не мог, с чем вы на меня насядете, да, по совести говоря, и не ожидал от вас такой прыти. Если вы не сочтете за нелюбезность, я бы с вашего разрешения ушел сейчас к себе.