Йото Крыстев - Зерна гранита

Антикоммунизм для крестьян был страшной заразой, и Карлосу больше нельзя было оставаться в этом селе. Ночью необходимо было уйти, потому что крестьяне, впавшие в религиозные заблуждения, ни перед чем не остановились бы.

Характерной в этом отношении является статья-фельетон Че Гевары, опубликованная в повстанческой газете. Я тебе ее процитирую:

«События из далеких стран долетают к нам через вершины Сьерра-Маэстры по радио и в газетах, которые сообщают о том, что происходит там, так как не могут рассказать о повседневно совершаемых преступлениях здесь.

Итак, мы читаем и слушаем о волнениях и убийствах на Кипре, в Алжире, Малой Азии. У всех этих событий общие черты:

а) власти «нанесли много потерь восставшим»;

б) пленных нет;

в) у правительства нет намерения изменить свою политику;

г) все революционеры, независимо в какой стране или регионе они действуют, получают «помощь» от коммунистов.

Как весь мир похож на Кубу! Всюду происходит одно и то же. Патриотов убивают, противник еще раз «побеждает после продолжительной перестрелки». Убиты все свидетели, потому что нет пленных.

Правительственные силы никогда не терпят потерь, и это почти всегда соответствует действительности, потому что не очень опасно убивать беззащитных людей. Но часто это чистая ложь. Неопровержимым доказательством того является Сьерра-Маэстра. И наконец, устарело постоянное обвинение в «коммунизме» кого бы то ни было.

Коммунистами оказываются все, кто борется за свои права с оружием, потому что люди устали от нищеты… А демократами называют себя все те, кто убивает обыкновенных людей: мужчин, женщин, детей. Как весь мир похож на Кубу!

Но всюду, как и на Кубе, народу принадлежит последнее слово против злой силы — несправедливости. И народы победят!»

Эту статью-фельетон Карлос Фонсека размножил и разослал всем своим боевым товарищам. Радио и телевидение Сомосы постоянно внушали людям, что все революционеры являются «московскими агентами». И за эту пропагандистскую деятельность диктатор получал не только похвалу, но и деньги.

«Наша цель — вылечить народ. Сказать ему истину, научить отличать истинное зло от фальшивого. Это одна из основных задач сандинистов», — непрестанно внушал Карлос Фонсека Амадор…

Каталина прервала свой рассказ о Карлосе. Мы прибыли в его родной город Матагальпу. Он, как и наш прелестный город Тырново, расположен амфитеатром, сверкает белизной и покоряет своим горным спокойствием.

НАЧАТЫЙ Каталиной рассказ о жизни и деятельности Карлоса Фонсеки мы не дослушали до конца. В Матагальпе другие события захватили наше внимание. А когда мы возвращались ночью, Каталина, сморенная усталостью, сразу заснула. Я же мысленно вновь вернулся к услышанному и прочитанному о Фонсеке. Хотя и частично, передо мной раскрылась жизнь человека, подобная бурной высокогорной реке. А голос Карлоса Фонсеки напоминал шум водопада, заглушить который ничто не может. Несколько дней назад во время встречи с членом Национального руководства СФНО Виктором Тирадо речь снова зашла о Фонсеке. Мне было известно, что их связывала долгая и крепкая дружба, что в 1964 году они вместе были арестованы на нелегальной квартире в квартале Сан-Луис, вместе были осуждены сомосовским судом.

— С Карлосом и в тюрьме было интересно, — рассказывал Виктор Тирадо. — Это необыкновенный сын Никарагуа и один из достойнейших продолжателей патриотического дела Сандино. Карлос открыл для меня Сандино. Его идеи завладели мной, и это значительно ускорило мое обучение. Еще во время нашей партизанской жизни, а потом уже после победы революции я часто спрашивал себя; какое качество Карлоса кажется мне самым значительным? И если я думал о верности, то тут же всплывала самоотверженность; думал о смелости, то понимал, что забываю о преданности. Пожалуй, вернее всего будет сказать, что он жил и работал по зову своего сердца, а его сердце всецело было отдано народу. Карлос был частицей народа, ведущего суровую борьбу за более справедливый мир. Я всегда восхищался его аналитическим умом. Он не терпел громких и бесцельных слов. Любил точность. Всегда безошибочно оценивал политическую обстановку в стране, хорошо знал кадры, заботился об их становлении и росте.

Зная волчий нрав Сомосы, патриоты были обеспокоены тем, что он может посягнуть на жизнь Карлоса Фонсеки. Сообщение об аресте Карлоса тревожно прокатилось по всей стране. Повсюду организовывались митинги протеста в защиту своего вождя. Тогда в мрачной камере Карлос написал историческое письмо «Я обвиняю диктатора». В каждой строке этого письма раскрывается жестокая антинародная политика сомосизма, осуждаются систематические убийства патриотов и честных людей, вскрываются корни социального и политического зла — империализма.

— Когда мы вышли из тюрьмы, — вспоминает Тирадо, — на первой нашей нелегальной встрече Карлос, после того как изложил свои взгляды о партизанском движении, предложил нам принять сандинистскую клятву. И сейчас вижу его стоящим смирно, с поднятой головой, и мягким голосом произносящим дорогие для каждого из нас слова: «Перед образом Аугусто Сесара Сандино и Эрнесто Че Гевары, перед памятью погибших героев Никарагуа, Латинской Америки, всего человечества и перед историей кладу руку на красно-черное знамя, которое символизирует «свободу родине или смерть», и клянусь с оружием в руках защищать национальную честь и бороться за освобождение угнетенных и эксплуатируемых в Никарагуа и во всем мире. Если я сдержу эту клятву, наградой мне будет освобождение Никарагуа и всех народов, а если изменю этой клятве, то наказанием мне будет позорная смерть».

Виктор Тирадо тихо, слово в слово повторил клятву. Затем подошел к портрету Карлоса Фонсеки и, обращаясь к нему, как к живому, сказал:

— Это смысл всей нашей жизни, брат, так было вчера, так есть сегодня, так будет и завтра. Мы этому никогда не изменим.

Срочный вызов Тирадо к Национальному руководству СФНО не дал нам закончить начатый разговор. Мы расстались, пообещав друг другу встретиться снова.

Когда выходили, Виктор Тирадо остановил меня и сказал:

— Знаешь, всегда, когда иду на заседание Национального руководства, думаю, что встречу там Карлоса. Так и сейчас. — И быстро ушел.

Домой я отправился пешком, чтобы было больше времени осмыслить все сказанное в этом незаконченном разговоре. Особое впечатление на меня произвело то, что Карлос Фонсека считал, что настоящий революционер должен быть скромным и бескорыстным. Он и людям, с которыми работал, постоянно втолковывал, что истинный боец СФНО никогда не должен соблазняться славой и богатством. Непреходящие слава и богатство заключаются в бескорыстном служении народу. И самое важное, чтобы слова никогда не расходились с делами, потому что крестьяне учатся и воспринимают истину на примере, а не на словах. Поповские проповеди следовать благим пожеланиям, а не делам сидят у них в печенках. С первых дней создания СФНО главной силой сандинистов является их моральное превосходство над противником. Основы его были заложены Сандино, а в новых условиях революционной борьбы обогащались Карлосом Фонсекой.