Татьяна Беспалова - Похищение Европы

— Девочка-мальчик, — проговорил он на итальянском языке.

Потом он ещё несколько раз повторил эту мантру на каждом из известных ему европейских языков. А потом и на языке дари, и на пушту. А ещё через пару минут он ловко запарковал огромный «Мерседес» в узеньком дворике и выбрался наружу. Девочка-мальчик выжидательно смотрела на него. Нет, она не была блудницей и ровно ничем не напоминала сладострастную гурию из арабских сказок. Но она чего-то хотела от Арьяна. Зачем-то он ей понадобился. Третью неделю он живёт в Риме один, без семьи. А Мариам, и Замина, и Афият, и дети — все остались в Лондоне. Но совокупляться с бритой бабой? Докатиться да такой крайности? Всецело поддаться обычаям европейцев? Нет! Страшнее такого греха только богохульство. Арьян сглотнул горький ком.

Мариам помнит ручьи и пастбища Нангархара. В Лондоне ей душно. Ноги её отекают и болят. Замина намного моложе Мариам и она суть её ноги. Вдвоём им и не скучно, и легко вести дом и заниматься детьми. А Афият все жалеют, кроме Мариам.

— Твоему хозяину зачем-то нужно, чтобы ты обольстила меня, — сказал Арьян.

— Нет! И Джером мне не хозяин.

— Ты знаешь язык пушту?

Она осеклась.

— Мы сейчас на нём говорим, — ехидно заметил Арьян.

— Хорошо! — она подняла вверх и показала ему обе ладони. Этим жестом американцы демонстрируют свою лояльность.

Арьян рассмеялся.

— Я говорю на всех языках востока. Арабский, пушту, фарси, идиш. В том числе и на «мёртвых». Я специализируюсь на предметах искусства, изготовленных в Передней Азии в период…

— Не надо! Остановись! — Арьян скопировал её жест. — Пойдём, посмотришь мою «нору». Посмотрим вместе телевизор. Пива и вина я не пью. А насчёт остального… Для меня что ты, что твой Джером… Ха-ха-ха!

Арьян нажал на кнопку пульта. Экран ожил. Беловолосая женщина с неподвижным лицом безупречно артикулировала на вполне понятном языке. Английский или итальянский? Арьян путался в языках европейских народов. Затхлый, сытый мирок. Идеально гладкие дороги, ухоженные городишки, разряженные в пух и прах старухи и волочащиеся следом за ними старики. На лицах идеально отработанные фарфоровые улыбки. Если ты упадешь или нечаянно обольешься колой они посмеются над тобой. Если ты захочешь кого-то убить — они не станут сопротивляться. Они дисциплинированны. Они позвонят в полицию. Вот и эта женщина, похожая на оживший восковой манекен, идеально поставленным голосом на итальянском языке зачитывает новости. Что-то нехорошее произошло в одном из германских городишек. На лице её время от времени мелькает фальшивая скорбь.

— Совершено нападение на дом военнослужащего. В ноябре прошлого года Генрих Шульц завербовался в одной из подразделений…

Арьян задумчиво смотрел на экран телевизора. Картинки быстро сменяли одна другую. Вот тихая улочка, затенённая кронами широколиственных дерев. В горах и долинах родного Нанганхара такие деревья не растут. Но в Европе полно всяких деревьев. Арьян не стал утруждать себя запоминанием их названий. На тихой улочке городка — кажется, это действительно Германия, а может быть, и Швеция, Аллах их разберёт! — нет ни одной припаркованной машины. Совсем не то, что в Риме или Лондоне. Тут на тротуарах не протолкнуться — всё заставлено скутерами и малолитражками. Вот на экране возникло скорбное лицо седого старика. Борода у немца седая, как у Арьяна, но немец намного старше. Северные люди начинают седеть позже южных. Лица их долго остаются гладкими, зато на светлой их коже заметней старческие пятна. Под глазами у старика набрякли тяжелые, все в красных прожилках, мешки. Глаза его слезятся то ли от горя, то ли от хвори. Он сбивчиво рассказывает о сыне, который будто бы отправился служить волонтёром в миссию «Красного креста» и сгинул где-то под Алеппо. Старик говорил на немецком языке, а переводчик синхронно и добросовестно переводил его речь на итальянский.

— Его телефон не отвечал на звонки, — говорил старик. — Мы звонили день и ночь. Старуха чуть с ума не сошла… А потом он вдруг позвонил сам.

Старик шумно высморкался. Нарядная корреспондентка не успела унести в сторону трубу микрофона и весь мир услышал фырканье и сопение старого немца.

— Что сказал ваш сын?

— Не знаю! Он бормотал что-то на английском языке. Я не понял ни слова. Проклятые островитяне! Кто поймёт их язык?

— Ваш сын хорошо говорил на английском языке? — спросила корреспондентка.

— Куда там! Нет!

Стало очевидно — старик плачет. Последние его слова были переведены криво, но Арьян понял их смысл по-своему, правильно:

— В армии Затычки все говорят только на английском и все кое-как — так говаривал мой сын.

Мысли путались. Скучный голос телеведущей, звон и жужжание, доносившиеся с кухни, — всё усыпляло его. На экране мелькали разорённые комнаты, оплавленные занавески. Среди прочего и широкое супружеское ложе, залитое чем-то красным и пожилая, полная женщина на нём. Белые её волосы тоже перепачканы красным. За кадром сбивчивая речь пострадавшего немца. Он перечисляет свои утраты, в том числе и почти новый автомобиль марки «Форд». Арьян и уснул бы, пожалуй, если б не мелькнувшее на экране знакомое лицо. Узкое, костистое, глаза большие, выразительные. В волосах ни одной серебряной нити. Мать всегда говорила, что Шерали Хан больше других её внуков походит на деда.

— Шерали Хан!!! — завопил Арьян. — Ты?!! Ооо!!!

Он вскочил с места, принялся нажимать кнопки на пульте. Картинки стали сменять одна другую ещё быстрее. Беловолосая дикторша, старый немец и хорошенькая корреспондентка немецкого ТВ совсем пропали, зато появилась бритая наголо девочка-мальчик — прибежала из кухни на его крик.

— Что случилось? — спросила она.

— Я видел там племянника! — Арьян ткнул волосатым пальцем в экран телевизора. — Шерали Хана показали по одному из новостных каналов. Он в Германии.

Девочка-мальчик быстро вытерла руки бумажным полотенцем. Она умела добывать информацию. Прошло не более получаса и в интернет-архиве одного из новостных каналов они нашли требуемую телепередачу.

— Вашего племянника ищет германская полиция, — проговорила девочка-мальчик, просмотрев передачу до конца.

— Он хороший, — заверил её Арьян.

А девочка-мальчик рассматривала стоп-кадр с фотороботом Шерали Хана. Рассматривала взглядом внимательным, оценивающим, как у кобры. Кончик языка её при этом скользил по губам, придавая ещё большее сходство со змеёй.

— Bell’uomo [38] Красивый мужчина (итал.). , — сказала она после паузы и добавила уже на английском языке:

— Жалко, что попусту пропадёт ещё одна жизнь. Вы уверены, это действительно ваш племянник? Пожалуй, он похож на поэта. Глаза любующегося на луну волка. Вот-вот завоет… Ууу!