Мэтт Хейг - Последнее семейство в Англии

Кейт тоже следила: она говорила с гостями, которых я не узнал, но бросала встревоженные взгляды в сторону. Ее тарелка медленно перекашивалась, но она этого не замечала. Мясо упало. Она наклонилась, чтобы поднять его, затем принесла его к столу, под которым лежал я, рядом с грилем. Я следил.

Она допила бокал вина и подошла к Саймону и Шарлотте. Ее тревога не исчезала, она парила в воздухе.

Им нужна защита. Кейт. Шарлотте. Им нужен я. И я тоже подошел, пробираясь между ног и опущенных рук.

– Ах, правда, он великолепен?

– Милый песик.

– Похоже, он на задании.

Меня гладили. Надо мной смеялись. Мне давали куски мяса. Но я привык преодолевать препятствия – уморительного пыхтения обычно бывало довольно, чтобы улизнуть.

Когда я подошел, сочетание запахов было странным. Кейт, в частности, было трудно понять. Молекулы желания безусловно присутствовали, но их перебивал острый запах страха. И теперь, когда она стояла рядом с ним, чувствовалось что-то еще. Нечто близкое сожалению, хотя я не мог быть на сто процентов уверен.

Сложное сочетание ощущалось сильнее всего, когда Саймон положил руку на плечи Кейт и сказал Шарлотте:

– Вижу, ты унаследовала красоту матери. – Он оглянулся через плечо, в дальний угол сада, где Адам говорил с гостем. – Должно быть, ты чувствуешь невероятное облегчение.

Шарлотта улыбнулась. Она нашла это забавным. Не сами слова, а как они были сказаны. Я понял, что Саймон был тем, кого люди называют «обаятельным».

– Итак, Кейт, – сказал Саймон, убирая руку, – ты когда-нибудь возвращалась?

– Возвращалась? – Кейт выглядела сбитой с толку.

– К преподаванию. После… ты понимаешь…

– О, да, к преподаванию. Я, хм, ну, я больше не преподаю. Я работаю в городе, в сувенирной лавке, три дня в неделю. Когда появилась Шарлотта, у меня не было то времени, то сил.

– Я виновата, – откликнулась Шарлотта.

– Ну, нет. Дело не в этом. И я пыталась работать какое-то время, брала часы, но в итоге сдалась.

– О, – сказал Саймон. – Как жаль.

Что-то происходило между ними. Какой-то обмен в воздухе. Я отчаянно принюхивался, пытаясь понять, но аромат был слишком сложным и смешивался с тысячей запахов бабушки Маргарет.

– Как бы то ни было, Шарлотта. Я бы хотел, чтобы ты заглянула познакомиться с дамой, с которой я работаю. Ну, я тебе о ней рассказывал. Которая знала Джонатана Росса [8] Джонатан Росс (род. 1960) – современный английский теле- и радиоведущий, кинокритик и комик. .

Шарлотта закатила глаза и встала на ноги.

– Еще увидимся, – попрощался Саймон с Кейт и Шарлоттой, когда те уходили. Кейт обернулась, бросила на него встревоженный взгляд и исчезла среди гостей.

Адам был внутри, в кухне, разбирался с выпивкой. Он не заметил, как я вошел в стеклянные двери, даже когда я чихнул. Он продолжал, с пустым взглядом и напряжением в теле, раскладывать лед по бокалам. Я пытался унюхать, о чем он думает, но это было слишком сложно понять – столько запахов в воздухе. Когда я исключил молекулы желания, единственным, что я смог опознать, был черный и дымный аромат горящей плоти животных, который разносился по саду.

– Апельсиновый сок, – сказал он бесцельно, наливая апельсиновый сок. – Кока-кола. Белое вино.

Он был сам не свой.

– Тебе помочь?

Вопрос Эмили заставил его подпрыгнуть.

– Извини. Я тебя не заметил. Нет-нет, все хорошо. Все в норме. – Он старался смотреть прямо на нее, не выдавая себя. Даже его глаза казались совершенно нейтральными.

– Я бы хотела помочь тебе, – сказала она, придвигаясь поближе. – Пожалуйста-препожалуйста.

Напротив, лицо Эмили желало все выдать. Из-за ее улыбки и того, как расширились ее глаза, глядевшие на него сильно и упрямо, попытка Адама казаться безразличным давалась ему тяжелее.

– Ладно. Можешь помочь мне вынести это. – Он передал ей два бокала апельсинового сока. Она помедлила, будто он не понял вопроса, а затем направилась во двор. Адам тоже вышел, опасно удерживая три бокала вина и уставившись на спину Эмили, которая шла перед ним.

Хотя молекулы желания все еще парили вокруг, гости начали расходиться. Шарлотта, проявлявшая вежливость насколько это возможно так долго, как это возможно, теперь была наверху в своей спальне. Бабушка Маргарет вернулась внутрь, чтобы лечь пораньше. Хэл, возвратившийся от лучшего друга Джейми, помогал людям искать их пальто и сумки.

– Итак, Хэл, скоро в университет? – спросил какой-то гость.

– Да. В Лидс, думаю.

– В Лидс, а?

– Это ваше пальто?

– Да, это оно.

– Так ты собираешься в Лидс, верно? – спросил другой.

– Надеюсь, – ответил Хэл.

– Наша дочь. Она там на втором курсе. Изучает психологию. Отлично проводит время. Говорит, вечеринки отменные.

– Да. Очень на это надеюсь. Это ваше пальто?

– Нет. Мое вон там.

– Ладно, держите.

– О, Хэл, – сказала третья гостья. – Я едва тебя узнала. Когда я в последний раз тебя видела?

– Должно быть, давно.

– Четыре года назад, верно? Тебе было лет четырнадцать.

– Да.

– Только посмотри! Настоящий мужчина! Готовишься покинуть дом!

– Да. Это ваше пальто?

– О, да. Розовое. Спасибо большое.

Когда большинство гостей ушли, Хэл поднялся в спальню послушать музыку и готовиться к экзаменам. Я остался внизу, так как знал, что моя работа не закончена. А не закончена она потому, что Саймон и Эмили были последними оставшимися гостями. По какой-то причине Кейт, казалось, винила Адама за их нежелание уходить, и посылала ему злые колючие взгляды, когда никто не смотрел.

Становилось прохладно, поэтому они вошли внутрь.

– Пройдем в гостиную? – спросил Адам.

Кейт не ответила. По крайней мере, словами. Но она приняла его предложение. Саймон и Эмили последовали за ними, пытаясь рассмотреть все вокруг. Я понимал, что защита Семьи может зависеть от любой информации, которую я способен извлечь из странных запахов, парящих между этой четверкой.

Они обнюхали комнату, когда вошли, как всегда делают люди. Не думаю, что они знают, что делают это, ведь они редко действуют в соответствии с унюханным, но они точно поводят носами, когда пересекают порог.

– Ух ты, – воскликнула Эмили, – у вас кошка!

Лапсанг, растянувшаяся на софе, открыла смутно любопытствующий глаз.

– Только найдешь мир и покой, – проворчала она.

– Как ее зовут?

– Лапсанг, – ответила Кейт. – Женщина, у которой мы ее купили, весь помет назвала сортами чая. У Лапсанг есть братец Эрл Грей и сестра Даржилинг.

– Ух ты, – удивилась Эмили, уже сидя возле кошки на софе и гладя ее по спине. – Обожаю кошек! У меня с ними особые отношения. Феминность.

– Аффинность, – поправил Саймон.

– Да. Феминность. Мы с кошками всегда ладим. Думаю, это потому, что я была кошкой в прошлой жизни.