Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 2

— Лежите, — просит медсестра, приподнимая очередную козявку — не вставайте.

Почему же не больно?

— Ну что, вам все швы снимать или парочку оставить на память? — спрашивает появившийся Л. А.

— Оставить, конечно! — с тайной надеждой говорю я, это ведь мои козявки.

— Оставим? — спрашивает он медсестру. — Больная согласна, а то она нас быстро забудет.

— Я вас не забуду, — сообщаю я со знанием дела.

— Вы нас забудете уже завтра, — утверждает Л. А.

— Я про вас напишу, — обиженно говорю я, — и про фламинго тоже. Когда не помню — я все записываю в блокнот.

— У нас там книга есть, можете написать, как вам здесь понравилось, — делая вид, что про фламинго он ничего не знает, рекомендует Л. А.

— Ладно. Напишу, что сильно понравилось. Вашей книги не хватит.

— У вас с ногой все нормально.

Я лежу без блокнота, слушаю быструю инструкцию Л. А. по ее использованию. Это очень важно, потому что дальше буду с его ногой одна.

— Два часа не ходить, и потом, напомните, чтобы я дал рецепт на трикотаж.

— А на пальме можно повисеть?

— Не сегодня.

Закинув ноги на первую линию горизонта, я вписываю в блокнот все, что смогла запомнить, — получается меньше, чем сказал Царь, возможно, у меня началось предсказанное беспамятство.

«Через два часа нужно написать в царской книге отзыв», — пишу я в блокнот, вырываю листок и ем его. По примете — так я ничего не забуду.

Л. А. приносит мою выписку и разноцветный больничный. Я открываю рот, но Царь предлагает сначала прочитать, а потом задавать вопросы, и уходит.

Я несколько раз читаю, как меня зовут, не вижу расхождений с тем, что было до «Завтрашней Вены», и берусь за эпикриз — ага, это то мелкое, что вчера висело на экране. Нахожу опечатку и читаю дальше. Рекомендации — та-а-ак мало! В перевязочной было больше раза в два и немного не хватило. Пять пунктов: наблюдаться, бинтоваться, гелиться, выпивать курсами таблетки и повторная госпитализация через две недели.

— Что это? — кричу я.

— Что там? — спрашивает Галя.

— Повторная госпитализация через две недели для оперативного…

— Ты успокойся, — говорит Галя, — небось шаблон один. Сейчас придет, спросишь. А вообще — ты о последствиях знаешь?

— Нет… какие такие последствия?

— Отеки непроходящие, новый варикоз…

— Не-не, не надо, не рассказывай… это у других, у меня не может быть. Просто ничего не может быть, мне так Царь сказал.

— Ну-ну, — скептически одобряет Галя.

Я кладу холодный затылок на подушку, нервничаю, чувствую, как набирает обороты психоз, который я бы сейчас поменяла на ангину или на тошноту, что ли. Я не понимаю. Все так плохо? И плохо внезапно. Стоп-стоп, дорогой остров, ты меня ни за что не утащишь обратно. У меня весь день сегодня расписан по минутам, я больше не твоя лодка. Сейчас увидишь: я посылаю Л. А. островное сообщение, другое сейчас не могу. И трясу телефон, чтобы отвечал. Ничего. А вдруг это правда?

— Ну что — все понятно? — спрашивает наконец появившийся Царь.

— Здесь ошибка, — говорю я, показывая в бумажку.

— Опечатка, — спорит он, зачеркивая.

— А здесь? — показываю я пятый пункт. — Что это?

Повторная госпитализация?

— Вам не надо, — зачеркивает он равнодушно. — Все?

— Анги — о — О — хирург, кто это?

— Я. Все?

— Наверное. Я не знаю.

— Одно «о» лишнее… Аа-а-а, это вы мне эсэмэску прислали?

— Я.

Л. А. недовольно сжимает губы, делает «уфффххх», взмахивает руками и улетает, продолжая сердиться спиной.

А что я могла? Мотивированный психоиспуг лодок.

Я беру сестре кашу. Мы едим ее двумя ложками и ждем, пока истекут два часа.

— Опять я ем, — говорит сестра.

— Я тоже.

— Я не по инструкции ем, хватаю кашу перед больным.

— Не-е… я больше не больная… у меня документ есть, теперь можно что хочешь делать. Смотри.

Я показываю ей свой блокнот: зеленка, бинт, корочки, лестницы, нельзя, можно, обязательно, два раза в магазин, не сегодня, звонить, если что…

— Что это?

— Инструкция по применению новой ноги. Его ноги.

— А-а-а-а… и ты здесь разбираешься?

— Ну, попробую. О! Два часа прошли. Бежим из палаты в конец коридора, я хотела на пальме повисеть.

— В блокноте нет пальмы. Нельзя, — строго говорит Моя Сестра-Ангел голосом Л. А. — Давай я тебе колготки надену.

— А как? — спрашиваю я.

Это вопрос интересный. Еще у меня есть ботинки.

— Я дочке надевала и тебе как-нибудь надену.

То, что проделывает Моя Сестра-Ангел, не вмещается в мой островной мозг, я отвыкла от простых вещей. Колготки — это такая хитрая штука с двумя рукавами, а в конце рукавов — тупик. Как их надеть на ногу — никому не известно, а в блокноте ничего нет. Надо мной бы посмеялась моя погибшая синица, но ее нет. Поэтому смеемся втроем: сестра, я и Галя.

— Дорогая, прекрати смешить, — смеется Галя, — за тобой же приедут, поезжай так.

— Нет, я не могу. Я теперь не больная. Я — женщина. О! Куда эту ногу совать? Трубочки странные.

— Не падай!! — хором кричат Галя и Моя Сестра-Ангел.

Моя Сестра-Ангел, однако, справилась с этой штукой, обняла меня и уехала забирать дочь из сада. Я легла с книжкой ждать звонка брата. Времени навалом, еще успею написать в царской книге, сделать приличную прическу из кос, отдать воду соседкам, отнести медсестрам конфет… написать в книге: «Спасибо, остров… мне очень понравилось на пляже…», нужно не забыть про слово «очень»… телефон звонит. Приехал! Я вскакиваю с кровати и оглядываюсь — соседки спят, Галя тоже, оказывается, уже был обед. Джинсы (после колготок — полная ерунда, там же дырки в конце) натягиваются как-то сами собой, а ботинки не завязываются, особенно на ноге Л. А.

— Галя, — шепчу я и скребу ее по плечу, как меня в послеоперационное утро Л. А., — я уезжаю, выздоравливай. У Л. А. не бывает последствий.

— Откуда ты знаешь, дорогая?

— Посмотри на него, у таких ничего не бывает. Тебе еще девять дней лежать, смотри внимательно. Береги себя. Прячь помаду.

— Ты ботинки перепутала. Левый обычно носят на левой ноге.

— Да?

— Мне кажется, они оба левые…

Я выхожу в коридор и оставляю вещи на диване, впервые заглядываю в сестринскую, чтобы передать им пакет с конфетами, стучу в палату к Высокому парню, он говорит, что выписывается завтра, захожу в ординаторскую, спрашиваю Л. А.

— Он в операционной, — отвечает Красавец.

— А-а-а-а, он мне обещал рецепт на трикотаж, ну ладно…

Вдруг уже давал, а я съела? Я какую-то бумажку съела…

— А он через пятнадцать минут будет. У вас что-то с обувью…

— Опять?

Пока я еще раз пытаюсь понять эти ботинки, а ноги мои спорят между собой, чтобы получить свое, появляется мой брат, забирает вещи и уходит. Я хожу по коридору. Где я теперь буду плавать?