Коллектив авторов - Ковчег Лит. Том 1

Проход к береговому причалу был довольно узким. Но Рыбин, еще лишь чуть сбавив обороты, вписался в него с нагловатым изяществом. Совсем застопорив машину, так, что катер остановился буквально в метре от бетонного волнореза, он дал задний ход и боком начал швартоваться. Двигатель чихнул и затих.

Катер сам, неторопливо и послушно, как хорошо обученный пес, аккуратно придвинулся правым бортом к причалу.

Рыбин спрыгнул на берег. Крысин бросил ему носовой конец. Рыбин тут же восьмерками накрутил его на причальный кнехт. Столь же ловко они разобрались и с кормовым. И тут же подали сходни.

Людей вокруг не было, и даже собак. Только справа от причала возвышалось новенькое здание из гофрированного металла, откуда раздавались размеренные ухающие звуки.

— Это заводик по розливу байкальской воды, — пояснил Крысин. — С глубины четырехсот метров качают.

— А народ-то где? — вальяжно поинтересовался Андрей Валентинович.

— Да там — автоматика, — закидывая за спину армейский рюкзак, отмахнулся в сторону заводика Крысин.

Степан хотел оставить свою ковбойскую шляпу на катере, но в последний момент его остановил Крысин:

— А шляпу-то лучше наденьте, Степан Аркадьевич!

Чем выше они поднимались на взгорок к поселку, тем становилось тише и тревожнее.

— И куда это впрямь все подевались? — простодушно изумилась Елена Павловна, кутаясь в шаль, хотя уже подступала полуденная жара.

— Занавеска, — сказала желтенькая сестренка Крафт.

— Что занавеска? — излишне резко обернулся на нее Андрей Валентинович.

— Шевелится, — добавила красненькая Крафт.

— Это — ветер, — негромко улыбнулся Степан Аркадьевич, но и ему стало не по себе. И впрямь, откуда в доме с закрытыми окнами ветер?

Все посмотрели на Крысина.

— Ничего-ничего, — ответил Крысин. — Тут и не такое бывает.

— Наверное, от жары все попрятались, — пробурчал Андрей Валентинович.

— Точно, у них сиеста, — язвительно согласился Степан Аркадьевич. И с размаху хлопнул себя по левому плечу: — Вот же гады!

Слепни атаковали внезапно и очень больно. Степану Аркадьевичу, в красной и уже пропотевшей на спине футболке, досталось особенно. Но едва они поднялись еще выше и оказались на центральной улице поселка, как исчезли и слепни.

Обычного деревенского вида дома по обе стороны улицы совсем не подавали признаков жизни, хотя и выглядели вполне ухоженными, а кое-где наличники, калитки и крыши были явно недавно покрашены: цвета преобладали голубые и зеленые.

Зато появились запахи. Щекотно-горький и густой пепельный, словно от растертых в ладонях еловых иголок пополам с банным чуть подсохшим веником.

Середина улицы, там, где обычно бывает бульвар, заросла изумрудно-серебристой полынью в человеческий рост и столь же высокими, но более раскидистыми и наглыми, с зазубренными семипалыми листьями кустами конопли.

Запахи раздували ноздри и заставляли ускорить шаги.

Молча прогулявшись по улице вверх, развернулись: внизу холодно пламенел под солнцем Байкал, левее у причала стоял их катер, справа громоздились каменные, бело-желтые кряжи, ближе к берегу оставляя узкое и плоское свободное пространство, откуда теперь брала начало железная дорога, совсем недалеко исчезая в темном зеве первого туннеля. Туда и направились, далеко друг от друга не разбредаясь.

В одном из домов по правую руку, с роскошным ухоженным палисадником, в крайнем левом из трех окон сидела пегая кошка с пронзительными подозрительными глазами. Все остановились, даже коллективным разумом не в силах понять: неподвижная кошка — настоящая или создана искусными руками таксидермиста? Но мелькнувшая на мгновение женская рука настолько быстро смахнула ту с подоконника, что тайна так и осталась неразгаданной. Продолжительные стуки в калитку ответа тоже не принесли, пришлось двинуться дальше.

Магазин и почта, попавшиеся на пути вниз по извилистой и ухабистой улочке, были сломаны пополам. Они располагались на уклоне, в длинном деревянном доме на краснокирпичном фундаменте, расколовшемся по центру, отчего магазин заваливался влево, а почта — вправо. Стена по центру змеилась опасными трещинами, и лишь крытая серым шифером крыша осталась целой, хотя и напряглась под тяжестью клонившихся половинок здания: еще чуть-чуть — и хрустнет с треском, и тогда магазин с почтой уж точно расползутся в разные стороны, словно немолодая семейная пара, утратившая смысл совместного существования. Двустворчатые двери обоих общественно значимых заведений, выкрашенные в бледный небесный цвет, наискосок перечеркивались железными коваными запорами, запертыми на какие-то совсем несерьезные мелкие замки, годные скорее для привлечения, нежели для острастки случайных воров, если б те сюда неведомым образом забрели.

Воспользовавшись заминкой настороженного созерцания, Андрей Валентинович нейтрально-механическим голосом воспроизвел с экрана айпада:

— Участок Кругобайкальской железной дороги от станции Иркутск-Сортировочный до поселка Байкал, проходивший по левому берегу Ангары, был в пятьдесят шестом году разобран. И полностью затоплен в пятьдесят восьмом после строительства Иркутской ГЭС в процессе заполнения Иркутского водохранилища. Линия от поселка Байкал до Слюдянки стала тупиковой.

— Последовательность — неверна, — не слишком весело заметил Степан Аркадьевич.

— Какая еще последовательность? — То, что Андрей Валентинович стал раздражаться по каждому мелкому поводу, ничего хорошего не предвещало.

Но Степан Аркадьевич не поддался на откровенный намек обстоятельств и не стал обращать внимания на умоляющий взгляд Елены Павловны.

— Тупик — не там, — махнул он рукой в сторону противоположного берега, примерно в сторону Слюдянки, — а здесь! — Вслед за ним все перевели взгляды на хорошо видимый отсюда бело-черный, в наклонную полосочку, тупиковый упор, обозначавший то ли и впрямь конец, то ли все-таки начало железнодорожного пути. Правее от него, прижимаясь к скалистому склону, стоял вагончик со ржавозеленой крышей, к нему по воздуху тянулись провода.

Ветер со стороны Байкала принес аромат нагретого железа и шпал. Шпалы тут были настоящие, пропахшие креозотом.

Крысин и сестры Крафт благополучно промолчали, но Андрей Валентинович все равно взорвался:

— Ну что ты обстановку напрягаешь, умник херов?!

— Па-азвольте!

— Спокойно, господа, все под контролем! — успокоил их Крысин, но глаза у него были явно не на месте: со стороны причала в тишине зарокотал мотор.

Катер вырулил из причальных теснин, резво вышел на открытую воду и вскоре скрылся из виду.

— И куда это он? — вспышку ярости в Андрее Валентиновиче погасило ледяное изумление.