Амина Сафи - Не та, кого ты искал

Лулу фыркнула.

– Я серьезно. – Джеймс лукаво ухмыльнулся. – На двадцатку?

Лулу усмехнулась в ответ. Она любила спорить, и ей нравилось, что ему это уже было известно. Кроме того, судя по выражению его лица, он еще не догадался об одной неотъемлемой части спора, которой она намеревалась полностью насладиться. От предвкушения по спине пробежались мурашки.

– Спорим. – И затем она уставилась прямо на его штаны. Еще и театрально топнула ногой. – Я жду.

Джеймс замялся под столь пристальным взглядом.

– Чего?

– Твои штаны. – Лулу выжидающе протянула руку, ладонью вверх, и многозначительно на него посмотрела. – Эти штаны.

Он посмотрел вниз, на свои джинсы. А затем, повернувшись, увидел то, что она уже поняла. Эта спальня не соединялась с ванной комнатой. Более того, на этом этаже вообще не было ванной комнаты. Второй этаж в этом доме был пристройкой, запоздалой мыслью. И ему придется пошарить в груде грязной одежды на полу, чтобы найти другую пару штанов. Джеймс залился краской до ушей.

Лулу послала ему ехидную улыбочку.

– Хочешь, я отвернусь? – спросила она.

Для Джеймса это было последней каплей. Он глубоко вздохнул.

– Нет, – тихим голосом ответил он, – все нормально.

Он сумел выдержать зрительный контакт, что навело Лулу на мысль, что он был куда смелее, чем казался. Настолько бесцеремонно, насколько возможно в такой ситуации, Джеймс расстегнул пряжку на джинсах. На долю секунды довольная ухмылка на ее лице потухла. Она смотрела на его пальцы, пряжка ремня позвякивала в тишине. Он поднял сияющие глаза, один уголок рта потянулся вверх. Одним движением он сорвал штаны и протянул их Лулу. На нем остались красные трусы с рисунком из рождественских эмодзи.

Лулу усмехнулась.

– Joyeux Noël [19] Счастливого Рождества ( фр .). .

Джеймс, должно быть, решил, что настала его очередь радоваться.

– И тебе того же.

Лулу не стоило усилий разгадать, что кроется за его ухмылкой. Он, очевидно, решил, что ей тоже придется снять штаны, чтобы надеть его джинсы. И, поскольку он заблуждался, она ответила невинной улыбкой. Она с легкостью выиграет этот раунд. Лулу натянула его штаны поверх легинсов, в которых провела ночь, подняла молнию и застегнула пуговицу. Джинсы обтягивали бедра и ляжки, но почему-то висели вокруг колен и полностью закрывали ступни. Они были одновременно слишком большие и слишком маленькие. Она, скорее всего, и шагу в них не сможет сделать, хотя застегнулись они легко. Лулу изогнула брови.

– Ты был прав. Я могу залезть в твои штаны. Я должна тебе двадцать долларов.

– Это нечестно, – в его голосе звучали все оттенки разочарования.

– Нечестно? Но ты же выиграл, – возразила Лулу. Невинность у нее выходила даже слишком хорошо.

Джеймс искоса посмотрел на нее.

– В следующий раз, – сказала Лулу, – обдумывай детали спора как следует, особенно если споришь со мной.

С победной улыбкой на устах, она беззастенчиво уставилась на его длинные, худые ноги. Он старался не отводить глаз, но это давалось ему с трудом. Вдруг на его лице появилось рассеянное выражение, и он опустил взгляд.

– Красиво. – Джеймс указал на ее горло.

– Что? – спросила она, все еще улыбаясь.

Он шагнул ближе и осторожно приподнял ее кулон указательным и большим пальцами. У нее перехватило дыхание.

– Я не замечал этого раньше, – пробормотал он.

– Подарок на прошлое Рождество, – Лулу ответила машинально. Она была не в силах двигаться.

– Ты празднуешь Рождество? – спросил он с легким удивлением в голосе.

– Конечно, я праздную Рождество, какой американский ребенок не празднует Рождество? – ответила Лулу со всем раздражением, на которое была способна. Впрочем, она сама уловила иронию в своих словах, учитывая, что подаренный кулон был в виде Меча Али. Она закатила глаза.

– Некоторые не празднуют. – Джеймс склонил голову набок.

Лулу повторила его движение. Так она еще никогда не нарушала свой пост. Она облизнула губы. А потом дверь распахнулась.

Мэтт ворвался в комнату, придерживая дверь ногой и в каждой руке держа по тарелке и еще одну на сгибе локтя. Он едва взглянул на них.

– Так, я сделал несколько горячих пирожков и одну из сорока восьми мини-пицц в твоем морозильнике. И еще парочку печеньев Поп-Тартс… – Он поднял голову и застыл.

Джеймс выпустил кулон из рук.

– Я пойду вниз. – Мэтт прочистил горло. – Может быть, даже наружу. Я, наверное, никогда не смогу стереть этот образ из памяти.

Лулу стояла всего в нескольких сантиметрах от Джеймса, все еще одетая в его джинсы. Джеймс, в рубашке и трусах, застыл с таким выражением ужаса на лице, что она не вытерпела и прыснула, загнувшись от смеха.

– Нет, – выговорила она, но больше сказать ничего не смогла. Она помахала руками Мэтту. Смех так сдавил ее легкие, что было почти больно. Она сложилась пополам, но джинсы слишком обтягивали ее ноги, чтобы можно было согнуть колени. Покачиваясь, она повалилась на кровать и захохотала пуще прежнего. Смеху стало так тесно внутри, что ей пришлось стиснуть ребра руками.

– Останься. – Наполовину перегнувшись через кровать Джеймса, она застряла в штанах, которые сдавливали так, будто это был лифчик для задницы, от смеха по ее щекам текли слезы. – Останься.

Мэтт неподвижно стоял в дверях. Лицо Джеймса залило всеми оттенками красного, от розового до алого, к пунцовому и снова розовому.

– Закрой дверь, чувак, – наконец выговорил он.

Мэтт закрыл дверь.

Лулу хватала ртом воздух, успокаивая дыхание. Она согнулась пополам, поскальзываясь на семи дюймах лишней ткани под ее ногами, и, прыгая, вылезла из штанов.

– О боже, я ухожу. – Мэтт ринулся к двери.

– Подожди! Нет! На мне еще одна пара штанов! И мне нужно, чтобы ты меня подвез!

Мэтт неохотно остановился, все еще отходя от шока. Он даже не выпустил тарелки из рук. Лулу бросила джинсы обратно Джеймсу и подмигнула. Мэтт выскочил, грохоча по ступеням.

На пороге Лулу повернулась к Джеймсу.

– Спасибо. Было весело.

– Окей, – пробормотал он.

– Еще увидимся, Денер. – Она послала ему самую яркую свою улыбку, которая растянулась еще шире, когда он встретился с ней глазами. Она вышла и поспешила вслед за Мэттом.

За обедом Эмма села не с ними. Пижамная вечеринка должна была бы все исправить, помочь зализать все раны и все такое. Но вместо этого Эмма отсела от них за три столика, пробормотав что-то про интервью для газеты. Опять.

Интервью для газеты, как же.

Эмма их избегала, это было ясно как день. Никто не станет брать интервью во время обеда, если только статья не срочная. А статья Эммы выходила только на следующей неделе, к тому же она была всего лишь фотографом для добровольного письменного задания. Она хоть и любит ко всему готовиться заранее, но нельзя же тратить на задание столько времени, каким бы прилежным фотографом, мечтающим стать писателем, ты ни был. Может, ей нужно было еще немного времени? Лулу разглядывала затылок Эммы и ее прыгающие кудряшки, пока та оживленно кивала головой и строчила в блокноте.