Ведат Кокона - По волнам жизни

Они шли всю ночь, утопая в рыхлом снегу, и утром прибыли в Скроску, село, расположенное вблизи Чукэса и шоссе. Крестьяне с удивлением разглядывали длинную партизанскую колонну, зрелище для них невиданное.

Когда бойцы еще преодолевали глубокий ручей Скроски, вдруг за спинами застрочил тяжелый пулемет. Это предатели-«баллисты» вероломно напали на них сзади. Первой же очередью сразило одного из партизан второго батальона.

Колонна была застигнута на невыгодной позиции, в открытом месте. Передовой отряд только достиг горного перевала, все остальные находились еще в глубоком, простреливаемом ущелье. Батальоны, не теряя выдержки, ускорили шаг и через полчаса оказались за ручьем, захватив доминирующие высоты. Пулеметы тотчас открыли по предателям огонь.

Но вскоре немцы, прибывшие из Либражди, ударили по партизанам с западной стороны, от сел Вельчан и Пишкаш. Сотни немцев и наемников атаковали их, решив, что это остатки какой-то колонны, разгромленной на юге и теперь пытающейся укрыться на севере.

Командир бригады дал приказ первому батальону занять позиции на нескольких высотах с западной стороны Пишкаша, подпустить врага поближе и, остановив его прицельным огнем, сразу же перейти в контрнаступление, в то время как два других батальона должны были расстрелять пулеметные точки противника на юго-восточной стороне ручья и, захватив командные высоты к северу от ручья, приготовиться к контратаке на возможных опасных направлениях.

Положение было серьезным. Партизанам предстояло прорвать окружение и, преодолевая голод, сон, мороз, продолжать свой путь. Завязался ожесточенный бой. Немцы, отброшенные контратакой, отступили на прежние позиции — на дорогу Либражди — Чука, но не считали бой проигранным и то и дело пытались сжать кольцо окружения. Немцы и «баллисты» надеялись, что партизаны сдадутся, но те, усталые и изможденные, без сна и пищи, отбивали все атаки и, переходя в наступление, теснили врага, нанося ему большие потери.

Смеркалось. Партизаны контролировали ситуацию. Командование решило продержаться до вечера, а затем, воспользовавшись ночной темнотой, прорвать окружение. Но в какой точке? Все дороги блокированы врагом. Гора Шебенику, величественно возвышающаяся у них за спиной, покрыта такой шапкой снега, что кажется непроходимой.

Командир бригады напряженно искал выход из положения. Только два пути оставались партизанам: либо снова вернуться в Мокэр, откуда они выступили в поход, исполненные решимости выполнить задание Генерального штаба, либо продолжать путь к цели. Если они будут удерживать занятые позиции, враг неминуемо начнет сужать свое кольцо. Командир принял решение оторваться от противника и, оставив сильный арьергард, продолжать движение.

Основные силы сосредоточились в небольшой лощине между несколькими, покрытыми снегом высотами.

Командир, столько раз уверенно водивший бригаду по дорогам славы, оглядел строй своих бойцов, готовых к любому его приказу. Перед ним стояли закаленные в трудных боях храбрецы, много побед было на их счету, не единожды наводили они ужас на врага. Он хорошо знал своих братьев по оружию, они стали ему уже братьями по крови, и голос его дрогнул от волнения:

— Товарищи, мы окружены! Настал час доказать, достойны ли мы называться партизанами Первой бригады, крепка ли наша клятва! Нам поручено важное задание. Повторяю еще раз, задание очень важное. Мы окружены, но из любой ловушки можно найти выход. Окружение мы прорвем, только от каждого командира и политработника, от каждого партизана и партизанки потребуется величайшая решимость, выносливость и мужество. Путь труден, понадобится вся наша самоотверженность. Спрашиваю в последний раз: хотите вернуться или продолжать наш путь?

На последних словах, как сталь прозвеневших в холодной тишине сумерек, командир вскинул руку и указал на покрытую снегом гору Шебенику.

Усеянные камнями и деревьями холмы и горы, покрытые белым снежным покровом, всегда служившие укрытием для партизан и пристанищем для орлов, были погружены в глухое страшное молчание, и оно не сулило ни малейшей надежды, ни малейшей защиты. На этот раз и природа была как будто заодно с врагом. Теперь все спасение в находчивости, быстроте и мужестве партизан, и они ответили командиру громкими криками, подтверждая свою готовность продолжать путь к цели.

Решение бойцов было простым, но что́ за ним стояло! Командир пробежал по их лицам растроганным взглядом и на каждом увидел решимость, кто-то запел, и звуки революционных песен слились с пулеметными очередями, засвистевшими со всех сторон…

Прошло уже тридцать два часа, как они шли, пробиваясь с боями, без отдыха и еды, под дождем и снегом. Как только стемнело, колонна оставила отряд для прикрытия и, прокладывая тропу в снегу толщиной более метра, двинулась напрямую к горе Шебенику.

Снег валил все чаще. Враг сжимал кольцо с трех сторон, но арьергард прочно держался. Партизаны, уставшие и обессиленные от боев и долгого, изнурительного пути, от недосыпания и недоедания, с трудом взбирались в гору, и только там, куда они сейчас направлялись, не было впереди противника, ибо тот не рассчитывал, что колонна рискнет пробиваться сквозь непролазный снег.

Подул сильный ветер и нагнал хлопья густого тумана. Чем выше, тем труднее давался подъем. Одна рота прокладывала путь в снегу, через пятнадцать минут ее сменяла другая. На одном небольшом плато, на высоте 1400 метров, колонна обнаружила лачугу, служившую когда-то пристанищем для чабанов. Три мула с минометом и боеприпасами остались внизу, в двух часах ходьбы, и не было возможности вернуться за ними. Через некоторое время подошел и арьергард.

От пастушьего стана остались развалины, половина крыши совсем обвалилась. Внутри все замело снегом. Партизаны вытащили на палатках снег и набились в лачугу так плотно, что невозможно было шевельнуться. Двум батальонам пришлось расположиться снаружи.

Командир бригады обдумывал, как быть дальше. Если они задержатся здесь, то враг за ночь перекроет все дороги. Продовольствия не было. Кое-кто уже терял сознание от усталости и голода. Он пошлет второй и третий батальоны к домам, стоящим на окраине Хотолишти, в шести часах пути отсюда. Иного выхода не было. Промедление смерти подобно.

Два батальона тронулись в ночную темноту меж лесов и скал, с двумя провожатыми из крестьян, прихваченными в Скроске, но почти у самой деревни наткнулись на глубокий ручей; перейти его ночью было невозможно. Эти два батальона так и встретили рассвет на снегу, без огня и пищи.

Рота Теля в составе первого батальона без проводника пробивала себе дорогу в снегу, обходя ручьи, скалы, леса, занесенные снегом, и к вечеру подошла к пастушьим хижинам Драгоштуна, где останавливались до них два других батальона, которые двинулись затем из района Хотолишти к горе.