Донна Ванлир - Рождественская надежда [litres]

Наконец я направилась к холодильнику, пытаясь оценить его размер. Не такой уж и большой. Я приоткрыла дверцу и, зажав нос, отшатнулась. «Ничего, – сказала я, натягивая ярко-желтые резиновые перчатки, – сейчас все вымоем и к обеду найдем тебе новый дом». Привычка говорить с самой собой появилась у меня с тех пор, как я овдовела. Меня это не смущало. Хуже было, когда я начинала отвечать сама себе. Другое дело, что я могла и поспорить сама с собой – это уже повод для беспокойства! Полку за полкой я протирала холодильник, споласкивая тряпку и вновь принимаясь счищать окаменевшие сгустки неведомо какой пищи. Я с яростью натирала заднюю стенку, спрыснув ее моющим средством, как вдруг донеслось:

– Ты слышала про закон о барахольщиках?

При звуке знакомого голоса я скривилась и прикрыла глаза. Будто если я не вижу, то ничего и нет.

– Глория Бейли, я с тобой разговариваю!

Как же меня раздражает такой тон! Тяжело вздохнув, я приподняла голову и увидела свою соседку, стоявшую по ту сторону изгороди.

– Доброе утро, Мириам.

– Глория, тебя хоть предупреждают, когда выбрасывают мусор прямо перед твоим домом?

Сунув голову в холодильник, я натирала стенки. Самодовольства у соседки не занимать. Как-то я сказала своей подруге Хедди, что британский акцент у Мириам такой же настоящий, как золотистый цвет волос и ее собственное имя. Мириам Ллойд Дэвис – это ж надо придумать!

– К полудню его уже не будет, Мириам, – ответила я, выжимая тряпку.

– Что-то непохоже! Если не поторопишься, учти, я приму меры, чтобы его отсюда убрали. Я плачу налоги не для того, чтобы жить рядом со свалкой.

Удивительно, какой горделивой становится наша осанка, стоит нас оскорбить. Выпрямив спину и расправив плечи, я прошагала к дому. «Плачу налоги не для того, чтобы жить рядом со свалкой!..» – сердито пробурчала я.

Шесть лет назад, когда я поселилась в этом доме, моими соседями была чудесная молодая пара с двумя маленькими детьми. Неизменно вежливые и приветливые, они каждый день здоровались, а на Рождество оставляли подарки под моей дверью. Если моя работа их чем-то и раздражала, виду они не подавали. Три года назад, узнав, что грядет третий ребенок, семья переехала в дом попросторнее, а их место заняла Мириам. С ее элегантностью и величавостью она походила на актрису театра или профессорскую жену, но мне она казалась холодной и отстраненной. Ее муж Линн, напротив, был добр и обходителен; к сожалению, через год он скончался. Раз-другой я пыталась подружиться с Мириам, все-таки мы обе овдовели, и это могло нас сблизить. Однако не каждый встречный становится добрым другом.

Мириам тщательно следила за собой, и, глядя на нее, я часто чувствовала себя потрепанной жизнью. Я выглядела на свои года (мне шестьдесят, и тем горжусь), Мириам же свой возраст пыталась скрывать (ей пятьдесят, и она все еще свежа). Может, модницей меня не назовешь, но мне нравится, как я выгляжу. В основном я ношу хлопок и трикотаж и терпеть не могу ремни. Красота не должна требовать жертв! Другое дело – Мириам: в своих слаксах, изысканной блузе или кашемировом свитере она всегда опрятна и безупречна. Золотисто-медовые волосы, стриженные под боб-каре, аккуратно обрамляют ее лицо. Освежив прическу в салоне красоты, она сразу же записывается на следующий раз – строго через пять недель от последнего окрашивания. Цвет моих волос – перец с солью (вернее даже сказать, соль с перцем), пряди свисают мягкими кудрями и все время лезут в глаза. Когда они становятся слишком длинными, я просто завязываю их в пучок. Так и хожу, пока не найду минутку подстричься.

Добравшись до телефона на кухне, я стала набирать номер. Из трубки доносились гудки, и я уже думала ее повесить, когда раздался щелчок.

– Алло, Хедди? У меня тут холодильник образовался. Посмотришь, кому он может пригодиться?

Хедди зашуршала страницами.

Пока Далтон Грегори не вышел на пенсию, он был школьным инспектором, а его жена Хедди работала в больнице медсестрой. Четыре года назад в ее смену мне удаляли желчный пузырь, и с тех пор, как однажды выразилась Хедди, они избавляют меня от всевозможных вещей. Без них я бы ни за что не справилась, особенно с тем, что касается учета – в этом деле я совершенно никудышна. Напоминания о встречах и звонках я оставляю на стикерах и всевозможных клочках бумаги, а документы рассортировать могу разве что, разложив их на кухонном столе. Не в пример мне, Далтон и Хедди хранят все на компьютере и одним движением руки извлекают оттуда все необходимое.

– Вчера звонила семья с тремя детьми, – сказала Хедди, – на днях у них сломался холодильник. Отец попал в больницу, и у матери нет времени искать новый.

Увидев сквозь занавеску, как вокруг холодильника крутится Мириам, я покачала головой.

– Далтон сможет забрать его и отвезти им?

Я постучала по стеклу, и Мириам забавно отпрыгнула. Чеканя шаг и гордо задрав подбородок, она вернулась к себе во двор.

– И лучше поскорее, Хедди. Мириам Ллойд Миссис Надменность уже оседлала свою метлу.

Несколько лет назад, возвращаясь домой поздним зимним вечером, я увидела у городского моста бездомного в красной шапке и ботинках на босу ногу. И не могла о нем забыть. «А если бы это был мой сын? Помог бы ему кто-нибудь?» Пару дней спустя я отправилась в универмаг Уилсона и на задворках магазина, в отсеке с уцененными товарами, нашла носки по 99 центов за пару.

– Сколько будет стоить, если я куплю все? – спросила я, обратившись к владельцу магазина Маршалу Уилсону.

– Знаете, – ответил Маршал, – для такого дела я отдам их даром, причем не только носки, но и шапки с шарфами.

Тогда я еще плохо понимала, во что ввязываюсь, но, когда я начала раздавать шапки с носками из багажника машины, стало ясно: дело нашло меня само. Люди приходили за помощью прямо ко мне во двор. Слишком долго я сидела сложа руки и жалела себя, настало время что-то менять.

«Спасибо, мисс Глори», – поблагодарил мужчина в красной шапке. Так меня и стали все называть – «мисс Глори». С тех пор я собирала вещи, какие могла раздобыть, и передавала их бездомным и нуждающимся, прежде всего молодым матерям, растившим детей без отцов. У нас с мужем было четверо детей, и я даже представить не могу, как я могла бы вырастить их в одиночку.

У меня дома мы устраивали занятия. Я учила готовить, вести семейный бюджет и ухаживать за детьми. Далтон помогал осваивать компьютер и рассказывал, как проходить собеседование при устройстве на работу. Группы на наших занятиях были небольшими: для больших просто не было места.

– Он мигом приедет, – сказала Хедди. – Мириам не к чему будет придраться.

– Это вряд ли, – ответила я.

– Глория?

Голос Хедди изменился, и я встревожилась.