Донна Ванлир - Рождественская надежда [litres]

– Нам передали, что Рикки Хаффман заподозрили вчера ночью в употреблении наркотиков.

Я рухнула на стул. Рикки – мать-одиночка, я работала с ней два года, и казалось, она начинает вставать на ноги.

– Не может быть! Так хорошо все складывалось!.. Где она сейчас?

– В окружном участке. – Хедди замолчала. – По такому обвинению ее посадят в тюрьму, Глория, – добавила она.

Это было весьма предсказуемо, и все же я надеялась услышать что-то другое.

– Ты в порядке?

– Не то чтобы очень, – ответила я, хватаясь за голову. – А что с ее детьми?

– Ими занялись органы опеки. Должно быть, их уже пристроили. Ты сделала для Рикки все, что могла. Ты ведь понимаешь?

– Умом, конечно, понимаю… – вздохнула я.

– Рикки не смогла вырваться из порочного круга.

Я молчала.

– Глория? Глория! – закричала в трубку Хедди.

– Что? – подскочила я от неожиданности.

– Только не вздумай винить себя.

Я хорошо знала, что легко это только на словах.

– Всех не спасешь.

Повесив трубку, я долго сидела за столом, потягивая кофе и думая о Рикки, и только потом смогла вернуться на улицу.

– Глория, я собираюсь уехать на пять дней.

Обернувшись, за забором я увидела Мириам. Новость меня обрадовала. С тех пор как я узнала об аресте Рикки, терпеть, как она постоянно стоит над душой, не было никак сил.

– Чудесно, – сказала я. – Здорово, что ты уезжаешь.

Это прозвучало не слишком вежливо.

– Я хотела сказать, всегда здорово куда-нибудь съездить.

В довершение я выдавила из себя самую неподдельную улыбку, на какую только была способна.

– Поеду отмечать свой день рождения. Семья дочки пригласила меня отпраздновать вместе с ними. Все-таки не каждый день исполняется пятьдесят!

Как я ни старалась сдержаться, из горла вырвался смех.

– Кхм, – смутилась я.

Глядя на меня, Мириам сощурилась.

– Пятьдесят! Что ж, поздравляю… – сказала я и про себя добавила: – Еще раз.

– Присмотришь за домом?

– Конечно.

– А если кто-нибудь вздумает оставить тут свой безобразный хлам, звони в полицию.

Я ухмыльнулась. Полюбить эту женщину поистине нелегко.

Автобус был набит битком. В надежде перехватить пару минут сна между остановками многие пристраивали рюкзаки к окну. Чез Макконнел, юноша двадцати четырех лет, сидел рядом с толстяком, который, впрочем, претендовал на оба места. Всю дорогу Чез смотрел на снегопад за окном и сражался с соседом за подлокотник. Автобус проехал городскую площадь и в нескольких кварталах от города завернул к остановке с небольшим киоском и скамейкой перед ним. Схватив рюкзак и накинув капюшон толстовки, Чез начал протискиваться к выходу: толстяк не потрудился привстать, чтобы его пропустить.

Неподалеку молодой человек увидел дом с квартирами под сдачу, а в нем нашлась подходящая однокомнатная квартирка. Чтобы въехать, нужно было оставить залог в размере месячного платежа и оплатить месяц аренды. Приготовив пачку банкнот и забросив на плечо рюкзак, в котором уместились все его пожитки, Чез зашел в квартиру. По пути он приглядел себе матрац и каркас от кровати, брошенные у помойки по ту сторону парковки, и чуть позже отправился за ними.

У дома напротив мужчина заменял перегоревшие лампочки в рождественских гирляндах, висевших на деревьях. Увидев, что Чез наблюдает за этим действом, его окликнула соседка: «Эти лампочки целый год горели. Они их никогда не выключают». Женщина продолжала рассуждать о гирляндах, а Чез, не обращая на нее внимания, стал осматривать каркас кровати. «Одна ножка сломана, – рассуждал он, – но под нее можно будет что-нибудь подложить, в целом сойдет». Миновав три лестничных пролета, он затащил кровать в квартиру и поместил ее у бледно-бежевой стены спальни. Несколько дней спустя Чез отыскал на помойке маленький и плохонький черно-белый телевизор, а чуть позже и журнальный столик. Табуретками ему служили ящики из-под молока, в них же он складывал и свои немногочисленные вещи. На этом Чез решил, что необходимой мебелью он себя обеспечил.

В понедельник Чез отправился в универмаг Уилсона. Когда он выходил из дома, едва моросило, но, стоило ему добраться до городской площади, как хлынул ливень. Уличные фонари были украшены елочными ветками и красными бантами. Многие магазины уже подготовили витрины к рождественскому сезону. Из окна парикмахерской махал рукой Санта, сообщая о скидках на бритье и стрижку. Из церкви на площади высыпали люди и поспешили к своим машинам. Укрываясь капюшоном толстовки, Чез в спешке сновал между ними и наконец пробрался к дверям магазина.

Народу было много: вполне объяснимо в канун Дня благодарения. Чез взял толстовку в руки, стараясь не прижимать к себе, и провел рукой по мокрым волосам.

– Доброе утро! – обратилась к нему девушка-консультант со стопкой свитеров. – Чем могу вам помочь?

– Мистер Уилсон велел мне прийти сегодня утром, чтобы заполнить бумаги для устройства на работу.

– Его кабинет вверх по лестнице, за отделом с сумками.

Стопка свитеров грохнулась на пол, а Чез как ни в чем не бывало обошел девушку и направился к лестнице.

Магазин был довольно старый. Оглядев эскалаторы, Чез решил, что спроектировали их в начале пятидесятых, хотя с тех пор, конечно, обновляли. Пол в центральном зале был выложен ярко-белыми плитками, друг напротив друга размещались стойки с косметикой и ювелирными изделиями, а над ними с потолка свисали гигантские рождественские украшения – звезды и шары. Рядом находились отделы мужской и женской одежды. За стойкой с косметикой продавали обувь и женские сумки; тут же была и лестница, ведущая в кабинет владельца.

Перескакивая через ступеньки, Чез поднялся и зашел в комнату. Женщина в красном свитере с узорами, шитыми зеленым и серебряным бисером, говорила по телефону. «ДЖУДИ ЛЮТВАЙЛЕР», – прочитал он табличку на ее столе.

– Извините, – сказала она, вешая трубку, – дочка должна родить со дня на день, вот я ей и названиваю. Бабушка переживает… ну, вы понимаете!

Чез попытался улыбнуться, но он настолько промок, что ни до чего не было дела.

– Я должен сегодня выйти на работу. Мне велели подойти, чтобы заполнить бумаги.

– Да-да, конечно. – Джуди открыла металлический сейф с документами, стоявший позади стола. – Как вас зовут?

– Чез Макконнел.

– В каком отделе вы будете работать? – спросила она, просматривая папки в поисках нужного имени.

– Охрана.

– Да-да, конечно.

Джуди достала из сейфа папку из плотной бумаги и принялась изучать документы.

– У вас есть дети? – интересовалась она. – Мы любим детей.

– Нет, детей нет.

– Утро доброе, Чез. – Из смежного кабинета появился Маршал Уилсон в джинсовом костюме. – Как дела, сынок?