Донна Ванлир - Рождественская надежда [litres]

– С чего бы это? – спросила я, переводя дыхание.

– Просрочила оплату…

– Насколько?

– Да на пару дней всего.

– Из-за нескольких дней электричество не отключают. Так насколько?

– Почти на три месяца, – призналась Карла. – Но теперь у меня есть работа. Я устроилась в магазин Уилсона, как вы мне и велели. Когда я пришла, у них еще висело объявление на окне, и меня взяли.

– Как Донован?

– Хорошо.

– Что он ел на завтрак?

В трубке воцарилось молчание.

– Что он будет есть на обед?

Молчание не прерывалось.

– Я подумаю, как тебе помочь, – сказала я и, повесив трубку, набрала номер церкви. – Линда, это Глория. Могу я поговорить с Родом?

В эту церковь я стала ходить шесть лет назад, когда переехала поближе к старшей дочери с ребенком. Если мне нужно было что-то для работы, церковь всегда первой приходила на помощь, но я старалась не злоупотреблять их великодушием.

Пока Род не подошел, из трубки доносились рождественские напевы.

– Род, как твои дела?

– Прекрасно, Глория. Что-то случилось?

Он всегда был готов выслушать.

– Мать-одиночка, нужно ей помочь, – начала я пересказывать историю Карлы.

– Сколько надо заплатить? – спросил Род и заверил, что чек на счет электрокомпании будет ждать меня в церкви.

Он поделился: на днях им пожертвовали машину:

– Пару дней назад привезли. Страховые вопросы уже улажены, сегодня-завтра кто-нибудь пригонит ее к тебе.

У Рода я впервые оказалась несколько лет назад. Я работала с семьей, жившей в крайней нужде, а церкви, как и сейчас, пожертвовали машину. Так между нами и завязались рабочие отношения.

Заметив, что перед домом что-то появилось, я отодвинула занавеску.

– Она уже здесь! – воскликнула я, хлопая в ладоши. – Спасибо, Род! До скорого!

Я повесила трубку и прижалась к окну. Какая красотка! Бросившись к двери, я нацепила пару желтых резиновых сапог до колена с синими шерстяными отворотами. Одна штанина выбилась поверх сапога, но мне было не до того. «Вроде бы „шевроле“. Серебристая. Назову ее „Серебристой лисицей“», – рассуждала я, подходя к машине.

Распахнув дверь, я уселась на водительское сиденье и повернула ключ. Машина отказывалась заводиться, только кряхтела. Немного подождав, я попробовала еще раз – двигатель что-то прохрипел и заглох. «Не волнуйся, скоро найду кого-нибудь, кто тебя посмотрит», – сказала я, поглаживая руль.

Затем вернулась к телефону на кухне и стала набирать номер механика.

– Джерри, это Глория. Мне оставили «шевроле», лет восемь на вид, – объясняла я, разглядывая машину за окном. – Не найдется минутки посмотреть?

– Мы с Мидж собирались сегодня за город. Ее отца хватил удар, сейчас он в больнице. Не знаю, когда мы вернемся, а потом, наверное, смогу заехать.

– Извини, Джерри. Даже не думай тогда об этом.

Повесив трубку, я принялась листать «Желтые страницы» в поисках рубрики «Ремонт автомобилей», но тут же отбросила книгу на стол. «Сейчас вообще не до этого. И почему в сутках так мало часов?» – подумала я и помчалась в гараж.

Стены в моем гараже были завешаны полками. На них громоздились всевозможные продукты и разнообразная посуда, кастрюли и сковородки, полотенца и прочие необходимые в быту предметы вроде салфеток и туалетной бумаги. На полу теснились вешалки с одеждой, отсортированной по размерам.

Отыскав арахисовое масло, крекеры, пару банок супа, рис и хлопья для завтрака, я погрузила все в коробку и потащила ее обратно на кухню. Иначе из гаража не выйти: автоматические ворота давно были заставлены полками. Я накинула куртку, мягкую джинсовку с большими лоскутными карманами на груди и натянула на уши желтую шерстяную шапку. По мнению Хедди, в этой шапке вкупе с желтыми сапогами я похожа на Большую Желтую Птицу. Ну и пусть – главное, что тепло.

По пути я заглянула в местный продуктовый, чтобы докупить для Карлы хлеба, молока и яиц. В магазине мне позвонила Стефани, моя дочка. Мы с ней часто созванивались, раза два-три в неделю.

– Как проходит неделя?

– Прекрасно. Единственное – Рикки Хаффман угодила в тюрьму за употребление наркотиков.

– Мне жаль, мам, – вздохнула Стефани. – Ты сделала все, что могла.

– Хедди то же самое сказала, – заметила я, хватая галлон молока с полки.

– А сегодня что делаешь?

– Да так, присматриваю кое за кем.

Я дотянулась до упаковки яиц и положила ее в корзинку.

– Высматриваешь Мэта в каждом встречном? – спросила она, имея в виду моего младшего сына.

– Нет, конечно, Стефани, я не сумасшедшая!

Бросив в корзинку хлеб, я направилась к кассам.

Понимаю, дети за меня переживают. Только два других моих сына давно помалкивают о Мэтью, а у Стефани что на уме, то и на языке.

– Конечно нет, мам… – На секунду замолчав, она продолжила: – Столько лет прошло…

– Я знаю.

У меня будто ком в горле встал. Не было и дня, чтобы я не думала о Мэтью.

– Поцелуй мальчиков за меня, поговорим попозже, – сказала я и убрала телефон в сумку.

Взяв пакет с продуктами, я вышла из магазина и поехала к Карле.

В дверях меня встретил пятилетний бесенок Донован.

– Напугал до смерти! – воскликнула я, разыгрывая удивление.

Глядя на то, как я схватилась за сердце, Донован рассмеялся.

– У меня глаза из орбит случайно не вылезли?

– Нет, глаза на месте, – покачал он головой, пристально изучая мои зрачки.

– А какого они цвета, Донован?

Мальчик внимательно посмотрел на меня.

– Красные!

Рассмеявшись, я нагнулась над пакетом и достала коробку с хлопьями. Донован сразу же в нее вцепился, и я отправила его на кухню:

– Из коробки не ешь! Ты ведь не медведь!

Карла завязывала свои длинные прямые волосы в хвостик. «Донован с его кудряшками, очевидно, пошел в отца», – подумала я, наблюдая за ней.

– Томас снова здесь живет? – без лишних церемоний перешла я к делу.

Кто-то скажет, что мне не хватает такта, но за годы знакомства с Карлой я поняла: иначе с ней разговаривать невозможно.

– Нет, мисс Глори.

– Просто если он живет здесь и вытягивает из тебя деньги, то…

– Он не знает, где я сейчас живу, честное слово.

– Хочешь с ним встретиться?

Карла отвела взгляд. Она выглядела гораздо старше своих лет, но и пережила эта девушка к своим двадцати трем годам тоже немало.

– Не для того Господь создал тебя, Карла, и всех остальных тоже.

Она не поднимала глаз.

– Этот человек использует тебя, он бьет тебя, – пыталась вразумить ее я.

Карла пропускала все мимо ушей: сколько раз приходилось ей это выслушивать.

Вереница неудачников, один хуже другого – так мать Карлы отозвалась о молодых людях своей дочери, когда мы с ней говорили по телефону. Карла надеялась, что отец Донована их не бросит, раз она беременна, однако вышло иначе. Мужчины рядом с ней не задерживались. Томас продержался чуть дольше других, и потому Карла решила, что они создадут семью. Увы, она ошибалась.