Донна Ванлир - Рождественская надежда [litres]

Озадаченный мальчик натянул одеяло до подбородка. Чез выключил свет, оставив гореть лампочку в ванной, и вышел из комнаты. Пару минут он постоял, прислушиваясь. Донован действительно уснул. Жестами Чез сообщил об этом его матери, и та, не выключая пылесос, кивнула. «Жду не дождусь, чтобы работать с тобой каждую ночь», – прошептал он про себя.

В час ночи мама Донована пришла за ним в комнату охраны.

– Я могу донести его до машины. Кстати, я Чез, а вас как зовут?

Ничего не ответив, она смерила его взглядом.

– Я присмотрел за вашим сыном, – разозлился Чез. – Думаю, я имею право узнать, как вас зовут.

– Карла, – буркнула девушка.

Чез поднял Донована так, что маленькие ручки повисли у него на шее, и Карла открыла заднюю дверцу «шевроле кавалер».

– Тут есть детское кресло? – шепотом спросил он.

Карла покачала головой.

Чез посадил мальчика на заднее сиденье и пристегнул ремень. Тряхнув головой, Донован приоткрыл глаза.

– Засыпай, – сказал Чез.

– Спокойной ночи, Спез.

Карла завела мотор.

– Рад был помочь! – крикнул Чез вслед уезжающей машине.

К двум часам ночи он закончил обход, включил сигнализацию, сложил форму в шкаф, переодевшись в толстовку и джинсы, и пошел домой. Его путь пролегал через городскую площадь. На трех пихтах уже горела гирлянда, и все было готово к Рождеству. В двух шагах от площади, перед зданием библиотеки, на скамейке, обняв себя руками, спал мужчина. Майк, бездомный. Узнав его, Чез остановился и долго смотрел, как он спит, силясь понять, как можно ночевать на таком холоде. Наконец Чез замерз и, покачав головой, побрел к своему дому. Холодный воздух больно покалывал горло.

В одном из окон соседнего дома Чез увидел женщину с ребенком на руках. К мальчику подошел мужчина и, приобняв, поцеловал его в лоб. Чез вспомнил, как сам болел в детстве, и отец вставал из-за него посреди ночи. Трудно было сделать больше, чем делала для малыша мама, но папа все равно приходил погладить его по плечу и рассказать пару глупых шуток… К горлу подступила тошнота.

Рухнув на матрац, Чез открыл банку пива. Комнату освещали рождественские гирлянды у дома напротив – свет пробивался даже через закрытые жалюзи. Чез ненавидел эти гирлянды и хозяев этого дома. Он ненавидел свою квартиру и свою жизнь за то, что, в сущности, в ней никогда ничего не менялось, несмотря на вечно новые города, новых девушек и новые места работы. Он думал о Доноване и о спящем на скамейке Майке. И пил, пока не отключился.

Я ехала за снегоуборочной машиной, покуда хватало терпения, но в итоге не выдержала и сменила маршрут. По Окдейл шла молодая беременная женщина – катила чемодан по тротуару, зажав еще одну сумку под мышкой. «Боже мой, – подумала я, останавливая машину. – Что она здесь делает в такую погоду?» Вдруг сумка выскользнула, и девушка – миниатюрная, со светлыми волосами до плеч – опустилась за ней на корточки. Я смотрела на нее сквозь заднее стекло, желая выяснить, куда же она пойдет. Может, ее заберет машина? Или она спешит на автобус? «Что же она делает?» – бормотала я, сдавая назад, и, поравнявшись с ней, затормозила.

– Помочь тебе довезти вещи? – спросила я, опустив стекло.

– Еще бы знать куда, – сказала девушка, и слезы покатились по ее щекам. – Меня выгнали со съемной квартиры.

Нажав на кнопку открывания багажника, я вышла из машины.

– Я подвезу куда скажешь. Почему тебя выгнали?

Держась за живот, она смотрела, как я укладываю чемодан в багажник.

– Не платила за квартиру два с половиной месяца. Я сказала хозяину, что ищу нового соседа, поскольку одной мне аренду не потянуть, но никого найти не могу. Сегодня утром пришли рабочие, стали сдирать ковролин и красить стены.

Поднялся ветер, и я показала на машину – мол, давай садись.

– Я живу неподалеку. Можешь позвонить от меня родителям.

– Они в разводе, – покачала головой девушка. – Папа уехал на Запад, последней раз я видела его в тринадцать. Мама живет в часе езды к северу отсюда, но из-за нее я, собственно говоря, сюда и переехала. Последние пять месяцев мы почти не общались.

– А друзья, у которых можно остановиться?

– Никого.

Не то чтобы я часто приглашала первых встречных к себе домой, но разве можно оставить на улице бездомную беременную женщину? Так и вижу заголовки в газетах: «БЕРЕМЕННАЯ УМЕРЛА НА УЛИЦЕ ПРИ ПОЛНОМ БЕЗУЧАСТИИ ПРОХОЖЕЙ, ТОРОПИВШЕЙСЯ НА ОБЕД».

– Переночуешь у меня. Утро вечера мудренее.

Она шмыгнула носом и согласно кивнула.

Моя гостиная хоть и небольшая, но весьма уютная. Напротив входа камин, а у другой стены пианино. Зеленоватые стены под потолком огибает бордюр с утками (я сама его наклеила, так как очень люблю уток!), а пол покрыт мягким ворсистым ковром розового цвета.

Девушка стояла, сложив руки на груди, и явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Ужасный, конечно, ковер, – отметила я, опустив чемодан на пол, и показала на диван. – Не стесняйся, садись.

Она села и утонула в зеленых подушках.

– Кто стелет розовый ковер в гостиной, спросите вы? Я захотела сменить его сразу, как въехала, но покрасить стены оказалось дешевле. Другой вопрос: кто же красит стены в зеленый, если ковер розовый, да еще и наклеивает сверху уток?.. В общем, дизайнерам из телевизора было бы за меня стыдно.

Я сидела в своем любимом кресле, обитом темно-коричневой кожей и с лоскутными вставками на подлокотниках. У окна красовалась обвешанная шариками и гирляндами елка.

– Думаю, нам все-таки стоит познакомиться. Я Глория Бейли, живу здесь одна. У меня семь любимых внуков. Как ты можешь догадаться, они совершенно чудесные. Мой…

Внезапно отворилась дверь, и я вздрогнула от неожиданности. В коридоре стояла Мириам. Совсем про нее забыла.

– Это еще кто? – спросила соседка, расхаживая перед девушкой. – Ты кто?

– Я Эрин.

– Я вижу, у тебя чемодан, Эрин. Собираешься в аэропорт?

Она покачала головой.

– Жена военного? – продолжала сверлить ее взглядом Мириам, и девушка снова покачала головой.

– А где отец твоего ребенка?

– Я пригласила Эрин переночевать, – вскочила я, пытаясь защитить несчастную девушку.

– Переночевать здесь? – возмутилась Мириам, переключившись на меня. – Тут теперь что-то вроде пансиона, Глория? И так тесно в этих комнатушках!

Рассвирепев, я встала между Эрин и Мириам и отчетливо процедила:

– Это мой дом, Мириам, и я могу приглашать сюда кого захочу и когда захочу.

– Мириам – моя соседка, – пояснила я, обращаясь к Эрин. – На несколько дней она переехала ко мне.