Антология - Глубина тихого омута

Анна и Шон выбирают жизнь в границах эндемического существования. Анна возвращается к своему прежнему возлюбленному, Шон к обычной жизни школьника.

Теллурические пейзажи обретают всю свою полнокровность. Сверкает обновленное весеннее солнце, под ним наливается теплом песок. Шумит розово-пенный океан, и Анна, в розовом подвенечном платье, рыдает на его берегу под обрушивающимися на неё волнами, оплакивая свой неудачный побег на неизвестную территорию, признавая её иллюзорность под несокрушимыми доказательствами здешнего бытия.

Побудь в моей шкуре 3 3 — «Побудь в моей шкуре» (англ. Under the Skin, «Под кожей») — фантастический триллер британского режиссёра Джонатана Глэйзера

Время года — осень. Немного дождливо, немного ветрено, немного холодно.

Инопланетное существо, — пол его не важен, это просто модель человека — облачённое для охоты в красивое женское тело, бесстрастно рассматривает земной мир через окно минивэна. Территория, отведенная ему для изучения, ограничена Глазго и его окрестностями. Повседневный ритуал человеческой жизни под бесстрастным взглядом пришельца обращается в хаос и распадается на фрагменты. Гранит, мрамор, бетон, кирпич — обмундирование города; автобусы, машины, дома, супермаркеты, люди — его внутренности одинаково не одушевлены, кожа — ткань человеческого тела, одежда — его фурнитура.

Цель пребывания его на земле определена одной функцией — поставкой пищи из человеческих костей, мяса и крови для некоей неназванной субстанции. Оно — механическая ловушка, завлекающая одиноких мужчин в глубокую чёрную пустоту, ничто. Но пребывание в чужом теле затягивает его самого в ловушку человеческого мира. Очеловечение начинается с извлечения существа наружу, сначала из металлической брони машины, затем из камуфляжа одежды, и внешняя незащищённость тела вынуждает к взаимосвязи.

Экзистенция под кожей пробуждает осознание, что и в других телах — под кожей, мясом и скелетом — находится кто-то живой, и как потребность нового знания у особи возникает желание почувствовать то же, что и человек. Телесная оболочка перестает быть только капсулой, и постепенно собственная плоть особи прирастает к ней, вступает в странный, почти любовный контакт. Изменение отношения к телу похоже на перерождение. Но различие инопланетного и человеческого организмов не предполагает симбиоза, и одно тело изгоняет другое. Утрата земного облика, обеспечивающего иммунологическую защиту от человеческой среды, сродни разрыву младенца с плацентой. Только здесь рождение из тела становится актом самоуничтожения. Последние секунды на земле инопланетное существо рассматривает свою поврежденную человеческую оболочку, и это прощание сходно с оплакиванием душой, изгнанной из обители тела.

Операция «Человек» 4 4 Роман «Солярис» Станислава Лема, 1960 г.

Опыт жизни инопланетного существа под видом человека повторяет Харри. Мыслящий Океан извлёк образ когда-то жившей на земле женщины, как файл с записанным изображением, из памяти её мужа — Криса, и воссоздал её точную копию из своей материи в стремлении через внешнее подобие внедрённого агента установить контакт. Но желаемый Океаном диалог с человеком ограничился только внешним наблюдением.

Желание Криса вернуть мёртвую возлюбленную на землю и прожить с ней прерванную жизнь подобно мифу об Орфее и Эвридике. Но в этой истории миф приобретает иную интерпретацию: для Хари не невозможно само возращение на землю, а невозможно стать человеком.

Посланник 5 5 Роман «Солярис» Станислава Лема, 1960 г.

Харри, созданная по образу человека, лишена ареала обитания на его территории. В киноверсии «Соляриса» она переживает опыт визуального соприкосновения с земной жизнью через картины Брейгеля. Её взгляд заворожённо останавливается на зимнем пейзаже. Слияние наготы снега и неба придаёт земному пространству космическую форму.

Брейгель, писавший аллегорический искривлённый искалеченный мир, где падшие ангелы принимали форму хтонических чудовищ, а люди единовременно предавались земным порокам, взял зеркало и отразил подлинное: бесконечную череду людей и их занятий, пустоты пространства, реки, покрытые льдом, обнажённые реки.

Над мирными пейзажами Брейгеля повисает тоска инопланетного разума, жаждущего контакта, но способного только на созерцание.

Каждый из миров — непознаваемые бездны друг для друга, зашифрованные законами своего создания, в их недрах посланник обречён на несуществование.

Александр Секацкий: «Два стихотворения, каждое из них передаёт особый спектр чувств. Первое напоминает о Есенине, похоже на мужской романс, на подзабытый фольклорный жанр страданий. Но за счёт нюансов, за счет небольших внутренних смещений, итоговый образ выстраивается как нужно, что свидетельствует о поэте и поэзии. Второе стихотворение — импрессионистский этюд с кульминацией двух последних строчек. И обещание будущего, надежда на то, что голос поэта не затеряется».