Джейн Джонсон - Преданное прошлое

Пленных погрузили в лодки, которые немедленно отвалили от причальной стенки. Все были настолько подавлены этим взрывом насилия, что больше не оказывали никакого сопротивления.

Кэт позволила забросить себя в лодку, как мешок с грубым товаром, в который она теперь превратилась. Девушка скрючилась на носу, прижавшись к двум плачущим женщинам, которых не знала. В лодке не оказалось никого из ее семьи, и Кэт поняла, что не может заставить себя даже взглянуть на двоих мужчин, что сидели на веслах, выгребая на середину гавани. Вместо этого она уставилась мимо них на берег, на места, которые так давно и так страстно мечтала покинуть навсегда. Кэт еще никогда не видела Пензанс с моря. Она ни разу не бывала на корабле, хотя и родилась в Корнуолле, окруженном сверкающим спокойным океаном. Он и сейчас ворочался под лодкой подобно живому существу, лишая ее способности ориентироваться в пространстве.

Девушка, прикрыв глаза от солнца, смотрела и смотрела на удаляющийся берег. Неужели никто так и не придет им на помощь? Ведь кто-то же должен был увидеть эти огромные корабли и задаться вопросом, что они тут делают. Они ведь прошли мимо Сент-Майклз-Маунта, прямо под артиллерийской батареей, на глазах у часовых, и никто даже тревогу не поднял! Конечно, пираты проникли сюда в тумане, но теперь-то, в дневном солнечном свете, они хорошо видны со всех сторон — огромные, массивные, нахально-вызывающие, с развевающимися флажками и матросами, снующими по палубам. Неужели весь гарнизон тоже на молитве? Или, может быть, поскольку комендант отбыл на уик-энд, все стражи спят беспробудным сном, залив мозги крепим элем? Если все наблюдатели и канониры дрыхнут без задних ног, не имеет никакого значения, сколько новых орудий сэр Артур запросил у Короны, вдруг подумала Кэт, вспомнив тот день — всего месяц назад! — когда высокородные чины Корнуолла собрались в Кенджи.

Потом на нее упала тень самого большого корабля. Подняв глаза, девушка увидела два больших флага, что развевались на его мачтах. Первый был красивый узкий стяг с тремя полумесяцами. Второй оказался огромным зеленым знаменем, на котором была изображена рука, замахивающаяся длинной изогнутой саблей, а рядом с ней — череп, устроившийся на парочке скрещенных костей: он насмешливо улыбался ей, глядя сверху вниз.

Менее чем за час пленников погрузили на корабль и загнали в трюм. Руки им сковали холодным железом, пристегнули группами по восемь человек к длинным железным прутьям, закрепленным поперек трюма.

Места было мало, едва можно было разместиться сидя, не говоря о том, чтобы лечь, а уж воняло там просто ужасно.

Прихожане пензансской церкви Святой Марии оказались не первыми пленниками бандитов: в трюме уже сидело пятьдесят или более несчастных — они печально наблюдали, как новичков спускали вниз, чтобы разделить с уже сидящими там их жалкую участь. В основном это были мужчины с осунувшимися мрачными лицами, чьи глаза лихорадочно блестели в полумраке. Они молча смотрели, как вновь прибывших расталкивали по местам и приковывали, как на их головы сыпались удары и проклятия, поскольку сами они уже поняли, что гораздо умнее не встревать и не злить своих похитителей.

Когда люк трюма над их головами захлопнулся и все вокруг погрузилось во тьму, только тогда прозвучали первые вопросы.

— С какого корабля вас взяли? — Акцент был сильный, говоривший был явно не из Пенуита. — Видать, большой был — корабль — столько женщин и детишек…

— С корабля? Нет, нас не на корабле захватили, а на берегу, в Пензансе, — ответил мужской голос. Кэт показалось, что это Джек Келлинч.

— На берегу?

— Ага. Они ворвались в церковь и напали, когда мы молились.

Сообщение встретили гробовым молчанием. Потом кто-то заметил:

— В жизни про такое не слыхал. Ни разу за всю жизнь!

— Это было нетрудно проделать в воскресное утро.

Снасти заскрипели — корабль снялся с якоря и тронулся в путь, и, судя по бортовой и килевой качке, нетрудно было догадаться, что они вышли в открытое море. Многие заплакали. Начал сказываться шок от осознания безнадежности положения, который только усиливался от понимания того, что пленники не одиноки, что многие разделили с ними злую судьбу — сильные, здоровые мужчины со всех концов Западных графств.

И они были не в состоянии и не в силах предпринять хоть что-то, чтобы убежать от своих похитителей, и никто не пытался прийти на помощь…

Немного погодя в трюм спустилась группа пиратов. Это были люди небольшого роста, жилистые, с блестящими черными глазами и выбритыми головами, на которых были оставлены лишь маленькие пряди, на самой макушке. Они быстро переговаривались на своем гортанном варварском наречии. Подолы своих широких рубах они пропускали сзади между ног и затыкали спереди за пояс, двигались они с ловкостью кошек, лавируя между пленниками и раздавая им миски с водой, темные сухари и по горсти мелких черных фруктов. Никто с пленниками не разговаривал. Да и те молча приняли воду и еду, дожидаясь, пока пираты уйдут.

— Ешьте и пейте то, что вам дали, — раздался чей-то голос. — Иначе не выдержите морской переход.

Кэт отпила воды. Вода оказалась солоноватой и отдавала чем-то кислым.

— Макайте сухари в воду, а то зубы сломаете, — посоветовал всем из темноты мужской голос. — Не обращайте особого внимания на вкус — это просто уксус. Так они нам сами сказали.

Кэт положила в рот один из маленьких темных фруктов, и тут же чуть не выплюнула — он оказался горько-соленым на вкус, да к тому же с чем-то твердым внутри, вроде камешка. В жизни она не пробовала ничего ужаснее.

— Возьми это себе, — предложила она сидевшей рядом женщине. — Забери, не стану я это есть.

Она смотрела, как женщина вонзила зубы в черный плод и стала его жевать, не меняя выражения лица.

— Ничего, — заметила соседка, — едала я кое-что и похуже. Соленую рыбу, селедку, тухлый сыр, даже тюленьи ласты. И чем бы они ни были, эти маленькие штучки, они не так уж плохи.

Если не будешь их есть, малышка, отдавай мне, а то все равно пропадут, а жратвы у нас будет не так уж много.

— Да кто ж они, эти чудовища, и что они с нами будут делать?! — воскликнула какая-то женщина. Кэт узнала голос матери. Она обернулась и уставилась во тьму, но там было не разглядеть ничьих лиц. Судя по голосу, матери не так уж и досталось, и это могло служить хоть небольшим, но утешением.

В ответ раздался мужской смех:

— Это пираты из Сале, и они везут нас в гости прямо к дьяволу в пасть.

Поднялся шум и гвалт. Потом кто-то спросил:

— Сале — это где?

— А вот Дик вам щас расскажет — он там уже бывал. Он у нас настоящий Иона, что плыл на корабле в Фарсис, точно- точно. Не повезло ему. Давай, рассказывай, Дик Элуит!