Юй Хуа - Месяц туманов

Это была серьёзная новость, но я, как и положено мужчине, не принял её близко к сердцу. Мне хватало моих школьных проблем, а то, что отец кого-то хочет привести в дом, не входило в мою компетенцию. У нас в доме было несколько пустовавших боковых двориков, там, наверно, водилась нечистая сила. Когда по ночам там двигались какие-то тёмные тени, у меня от страха волосы дыбом вставали. Пускай отец приводит больше женщин! Я тогда смогу без опаски ловить там сверчков!

Но всё оказалось ещё серьёзнее, чем я думал! Однажды во второй половине дня к нам в самом деле пришла та женщина. Я её не видел, но Четвёртая рассказала мне, что она очень современная, с высокой причёской, на высоких каблуках, говор у неё пекинский. Вот это да! У нас в семье появится человек, который говорит на пекинский манер… Будет обращаться ко всем на «вы»: «Пожалуйста, посмотрите! Пожалуйста, помедленнее». Как колоритно!

Эту барышню, которую собирался привести в дом отец, звали Ван Сысы. Она была певицей в дансинге «Виктория», её называли мисс Ван. Более раскованные поклонники именовали её Ван — маленькая мисс, а самые распущенные — просто Ми. Какие ублюдки! Хотя мне в ту пору было всего девять лет, но я прекрасно понимал, что мужчина должен обращаться с женщиной уважительно. Поэтому даже сейчас я считаюсь самым воспитанным мужчиной. Я знаю, что, когда входишь в дверь, нужно пропустить женщину вперёд, когда идёшь по улице, нужно нести её сумку, и когда женщина входит в комнату, надо встать со стула, а не сидеть скрестив ноги и уставившись на неё. И не вести себя, как эти знаменитости, величающие себя «раскованными».

Барышне Ван в ту пору было всего двадцать пять лет. Мне и моей сестре Четвёртой было по девять лет, моему старшему брату — четырнадцать, а старшей сестре — девятнадцать. Мы надеялись, что если молодая барышня будет жить у нас, то оживит атмосферу. Моего отца больше всего сердило, что эта барышня Ван Сысы пела в дансинге «Виктория», на её афишах было написано: «Исполнительница песни-хита „Поезд-экспресс“». Дед ругался: «В доме уже есть одна артистка оперы, теперь ещё певичка появится, и мы превратимся в театральную труппу!» И, рассердившись, отправился в Америку по служебным делам. Купил билет и отплыл. А бабушка сама не могла принять решение и сказала, что если старшая невестка согласна, то и она не возражает.

В тот день, когда в наш дом пришла эта барышня, Ван Сысы, мать как раз готовила еду. Здесь нужно объяснить, что обычно мать не занималась стряпнёй, но было одно исключение: приготовление селёдки. Селёдка у неё получалась замечательно вкусной, никто из кухарок не мог сравниться с матерью. Мать сама чистила рыбу, соскабливала чешую, клала селёдку на сковородку и следила за огнём. В тот день, когда барышня Ван Сысы явилась в дом, кухарки доложили матери о приходе незнакомки и мать с кухонным ножом в руке вышла из кухни, чем до смерти напугала Ван Сысы!

— Можно не пускать меня в дом! Но зачем набрасываться на меня с ножом?

— Эта госпожа — наша старшая невестка. Она распоряжается всеми делами в доме, — у слуг тоже были свои корыстные расчёты. Видя, что в дом пришла модно одетая молодая женщина, они сообразили, что это будущая наложница, поэтому специально подчеркнули положение моей матери.

— Уважаемая госпожа старшая невестка… — с этими словами Ван Сысы бросилась со всего размаха перед матерью на колени.

Мать сердито оборвала её:

— Сколько вас ещё будет? Вы договоритесь между собой и приходите все вместе, чтобы я приняла вас всех одним махом. А то принимать каждую по отдельности слишком хлопотно!

С этими словами мать повернулась и, держа в руке нож, пошла назад на кухню.

Ван Сысы, конечно, была заранее готова к такому приёму. Всем понятно, что войти с улицы в дом не так-то просто. Откуда тебе знать, имеются ли какие-то распоряжения на твой счёт! Видя, что хозяйка не обращает на неё никакого внимания, Ван Сысы повернулась и пошла в третий двор, выбрала там подходящее место и встала на колени лицом к комнатам матери. В общем, вела себя так, как в своё время Сяодир: нужно было растрогать небо и землю, умилостивить богов, разжалобить хозяев и тогда её примут в дом.

На этот раз мать не слишком рассердилась, видимо, уже перестала принимать близко к сердцу выходки отца. Кто виноват, что ей попался такой муж? Ну ладно! Если ты кого-то приводишь в дом, то я буду принимать всех, кого ты приведёшь! А там посмотрим, что ты будешь делать с таким количеством женщин! Но должен же быть во всём порядок. Где это видано, чтобы принимать в дом всех подряд? Должна же существовать какая-то процедура, хотя бы для проформы!

— Четвёртая! Помоги собрать одежду! Ты и твой брат поедете со мной к бабушке. Я не хочу оставаться в этом доме! Пусть в нём хозяйничает и распоряжается кто хочет!

Умненькая Четвёртая тут же помчалась в комнаты матери и вскоре вернулась с большим узлом. Мать наспех закончила готовить рыбу, подала её свекрови, а сама есть не стала и отправилась к бабушке, взяв с собой меня и сестру. Пока мы ехали, Четвёртая шепнула мне на ухо:

— Ха-ха! Туфли у неё надеты на босу ногу! Торчит большой палец, на ногтях красный лак! Нахалка!

Вообще-то мать рассчитывала, что через несколько дней за ней пришлют. Так было в прошлый раз, когда в дом пришла Сяодир. Новенькая постоит на коленях дня три, окажется на грани смерти, и тогда пошлют за матерью, чтобы хозяйка приняла её в дом.

Но прошла неделя, а из дома не было никаких известий. Неужели эта барышня Ван такая крепкая, что простояла семь дней? Как видно, прошло время, когда азиатов считали слабаками!

Мать начала волноваться. Сославшись на то, что ей нужно взять кое-что из одежды, она отправила бабушкину служанку домой, велев ей привести свою служанку, чтобы расспросить её как следует. Когда служанка матери пришла в бабушкин дом, то, увидев хозяйку, схватила её за руку и взволнованно заговорила:

— Госпожа старшая невестка! Я такого навидалась!

Оказывается, Маленькая заварила в доме кашу…

Когда мать, захватив меня и Четвёртую, уехала в дом к бабушке, барышня Ван Сысы осталась стоять на коленях во дворе. Видимо, она рассчитывала, что через несколько дней над ней сжалятся и примут в семью Хоу.

Но случилось по-другому. Когда она простояла до полудня, из своего дворика торжественно вышла Сяодир, прошествовала в третий двор, то есть во двор моей матери, внимательно рассмотрела Ван Сысы и поинтересовалась:

— Скажите мне, барышня Ван, вы в этом доме хотите стать второй или третьей женой?

Ван Сысы, видя, что появилась её спасительница, отвесила Маленькой земной поклон и смиренно ответила:

— Сестра, спаси меня! Конечно, я хочу быть только третьей!