Юй Хуа - Месяц туманов

Весь город забурлил! Мгновенно все тяньцзиньские газеты — большие и маленькие, утренние и вечерние, еженедельные и иллюстрированные — поместили эту скандальную новость на первые страницы. Заголовки были один другого страшнее: «Убийство из-за любви или из ненависти?», «Ужасная смерть барышни Ван». А один журнал даже напечатал портрет моего папы с подписью: «Я не мог допустить, чтобы её пением наслаждались другие… Я убил её, да, я убил её». К тому же мальчишки, разносчики газет, сочинили много куплетов на эту тему: «Покупайте и читайте! Покупайте и читайте! У господина Хоу в руках нож убийцы. Барышня Ван хорошо пела, за что и поплатилась жизнью!» На следующий день в школе каждый школьник спрашивал меня:

— Эй, обезьяна! Тот убийца господин Хоу — это твой папа?

Какой позор!

А дальше стало ещё хуже. Через полмесяца водонос, носивший нам в дом воду, выступил на суде в качестве свидетеля. Он утверждал, что настоящий убийца — это моя мать. Он собственными глазами видел, что, когда барышня Ван пришла к нам в дом, навстречу ей вышла моя мать, и он клянётся, что в руках она держала кухонный нож.

— Что за безобразие! — не в состоянии слушать такой вздор, закричал мой Третий дед, отец моего Четвёртого дяди. Так как моего деда в то время не было дома, то всеми делами распоряжался Третий дед. Образованная, добропорядочная семья, для них главное — это репутация! Мой Третий дед заявил, что нужно прекратить это судебное дело. — Если вам не нужна репутация, то я позабочусь о ней! Нужно дать деньги, подкупить суд! Надо немедленно закрыть это судебное разбирательство! Немедленно!

Теперь и моя мать растерялась, она не знала, что делать. Никто ничего не мог придумать. Деньги! Их уже и так потратили целую кучу, а дело так и не сдвинулось с места. Что же делать? Мать оказалась в тупике, из которого не было выхода. От горя она худела с каждым днём.

— Госпожа старшая невестка, это я довела её до смерти! Надо заплатить своей жизнью? Я согласна! — и кто же это сказал? Конечно, Сяодир! Стойкая женщина, всё взяла на себя!

Но ведь барышню Ван Сысы довела до смерти семья Хоу, эта жизнь на их совести!

— Хм! Какое это имеет отношение к семье Хоу? — Маленькая привела свои доводы: — Во-первых, я не служанка, которую купили в дом. Во-вторых, я не жена, пришедшая в семью после свадьбы! Мои поступки не имеют никакого отношения к вашей семье. Я просто жила какое-то время у вас в боковом дворике, вот и всё. Эта Ван Сысы пришла ко мне, чтобы я ей составила протекцию. Сказала, что хочет войти в дом как младшая жена. А я здесь и сама не занимаю никакого официального положения. Чем же я могу тебе помочь, барышня Ван? Она ничего не слушала, упала на колени и простояла так семь дней. Потом я увидела, что она уже на грани смерти, и сказала: «Умная девушка! Тебе лучше уйти!» Кто же мог знать, что она исчезнет? Умерла она или жива, никто не знает. Но это дело не имеет никакого отношения к семье Хоу.

Благодетельница, спасшая нам жизнь! Так благодаря хитроумному плану Сяодир наша семья Хоу сохранила свою репутацию.

Маленькая разорвала свои отношения с семьёй Хоу, об этом было помещено объявление в газетах. Для того чтобы избавиться от наложницы, пришлось потратить значительную сумму. Как мне впоследствии рассказала мать, Сяодир оказалась в безвыходном положении. Сначала она без лишнего шума упорными усилиями приобрела определённое положение в семье Хоу, наладила отношения с нашими родственниками, даже Седьмая тётя, жена нашего Седьмого дяди, приняла её сторону. Дедушка и бабушка уже не говорили о ней плохо. Чего ещё могла желать такая безродная женщина, как Сяодир? Но она не рассчитала свои силы, потеряла голову от радости и проявила неслыханную дерзость! Она решила, что с этих пор она будет хозяйкой в доме. Но она забыла, что она здесь только Маленькая! Если бы в то время она была более предусмотрительной, то ушла бы к себе в боковой дворик и не выходила оттуда, что бы ни происходило в доме! Делай то, что тебе положено, Маленькая! Помнишь, как сама сюда затесалась?

Считая себя незаменимой, она выставила из дома барышню Ван Сысы. Но Сяодир должна была понять, что, раз уж господин Хоу решил взять новую наложницу, значит, её положение пошатнулось. Если бы она вела себя тихо, хозяин не выгнал бы её, ведь всё-таки она родила ему дочь. Но поскольку Сяодир захотелось показать, что она здесь хозяйка… В общем, сама виновата. Сейчас самое лучшее — уйти. Маленькая так и сделала.

Её спросили, сколько она хочет получить денег. Ни в коем случае нельзя забыть, сколько она сделала для дома Хоу, обеспечить ей безбедную жизнь. Но отец не был настроен так доброжелательно: «На неё и так потрачено немало денег». Чувства его к Сяодир увяли, и дальнейшая судьба некогда любимой женщины его больше не волновала. Но моя добрая мать решила поступить по справедливости и дать бывшей наложнице, сколько она попросит. Сама Маленькая заявила — пусть старшая госпожа сделает милость! «И что же нужно?» — спросили её через служанку. Сяодир ответила — ей нужна дочь, которую она родила. «Тьфу!» — таков был ответ её дочери Четвёртой.

— Мама, — Четвёртая прибежала к моей матери и прямо её спросила: — Я ведь по рождению отношусь к семье Хоу?

Мать сказала, что, конечно, так.

— Значит, так, — продолжала Четвёртая, — а Маленькая?

Мать сказала, что нет. Во-первых, она попала в дом не после свадьбы, во-вторых, её не купили как служанку, значит, она никто.

— Ну тогда я не понимаю! — с ещё большим запалом заявила Четвёртая. — Если она не из дома Хоу, почему она может забирать с собой члена семьи Хоу?

— Кто сказал, что она может забрать кого-то из дома Хоу? — мать, конечно, была на это не согласна. Пусть мы будем бедняками, но мы не позволим какой-то певичке забрать нашу дочку!

— Четвёртая! Я никому не позволю тебя забрать. Не беспокойся, девочка. Это тебя не коснётся. Мне не составит труда её выпроводить. Ведь всё дело в деньгах!

Тот день, когда Маленькая покидала дом, я до сих пор помню во всех деталях. Накрапывал мелкий дождь, никто не вышел её проводить, ей только сказали, что за воротами её ждёт рикша. Маленькая с двумя чемоданами вышла из бокового дворика. Слуги попрятались по углам и исподтишка за ней наблюдали, никто не помог ей нести чемоданы. Расстроенной она не выглядела, шла свободно и естественно, словно она собиралась за покупками. Но только на этот раз, дойдя до середины двора, она нарочно замедлила шаги, глянула вокруг и очень грустно сказала:

— Я ухожу!

Потом быстрым шагом пошла прямо к воротам. В это время мать у нас в детской сидела с отсутствующим видом, как будто прислушивалась к шагам Сяодир. Попрощался только я. Я в это время стоял на стуле и наблюдал в окно. Когда Маленькая проходила через наш двор, я крикнул ей в спину: