Юй Хуа - Месяц туманов

Конечно, вновь последовала трогательная сцена: Четвёртая плакала, мать роняла слёзы, сёстры их утешали, старший брат делал строгое лицо, непонятно было, о чём он думает, может быть, о будущей классовой борьбе, кого он будет поддерживать, против кого будет выступать… Только я сидел с невозмутимым видом, относился ко всему философски. Всё решится само собой. Жизнь сменяется смертью, счастье следует за несчастьем, на всё воля Неба!

Седьмой дядя вместе со мной и Четвёртой поехал в «Императорский» отель. Зачем в «Императорский» отель? Да чтобы повидать барышню Сун Яньфан! Барышня Сун теперь не та, что раньше. Она прославилась своим пением. Попала в первую десятку певиц Тяньцзиня. Естественно, что живёт она в отеле «Императорский»!

Мы вошли в отель. Бог ты мой! Я был ошарашен. От потолка до пола шли гирлянды электрических лампочек, на стенах, на потолке — повсюду были лампочки. Всё было залито ослепительным светом! К тому же эти лампочки меняли свой цвет. Лица людей окрашивались то красным, то зелёным, как будто ты попал в волшебную пещеру. И в самом деле здесь водились ведьмы: с обведёнными чёрными глазами, ярко накрашенными красной помадой губами, с болонками на руках. Я хотел протянуть руку, погладить собачку, но знал правила поведения: в отелях нельзя пускать в ход руки. Ты скажешь, что хотел погладить собачку, а женщина заявит, что ты хотел погладить её! Независимо от возраста я ведь всё-таки мужчина. Лучше не лезть на рожон!

Седьмой дядя, человек опытный, спросил одного-другого и выяснил, где живёт мисс Сун Яньфан. А это в отеле «Императорский» нелёгкое дело! Нельзя просто сказать: я ищу такого-то или такую-то. Тем более нельзя спросить, в каком номере они проживают. Здесь прежде всего надо сообщить, в какой номер ты идёшь, а потом сказать, кто живёт в этом номере, и только потом, когда дежурный свяжется с номером и получит распоряжение, ты сможешь войти. И откуда у Седьмого дяди такая уверенность в себе? Она проистекала из его происхождения и благородной внешности; его можно было принять за университетского профессора. Его никто не посмеет спросить, мол, к кому вы пришли. Он сказал лишь, что идёт к Сун Яньфан, и нас проводили в номер.

Мы вошли… Роскошный номер! Прямо президентский номер-люкс из нескольких комнат. Сначала к нам подошла служанка, потом камердинер взял у Седьмого дяди пальто, у меня ничего не было, чтобы ему отдать, но я всё-таки протянул ему шарф — знай наших!

Вскоре к нам вышла Сун Яньфан.

Дядя ещё ничего не успел сказать, как я, обращаясь к ней, выпалил:

— Здорово живёшь!

Сун Яньфан ничего не сказала дяде. Она увидела Четвёртую, притянула её к себе. Они обнялись и заплакали. Ну что же, это встреча родных. Нам остаётся лишь порадоваться!

Четвёртая исподтишка взглянула на меня, я сделал вид, что ничего не заметил, и лишь презрительно усмехнулся: мол, я тебя насквозь вижу, незачем лицемерить!

— Нужно поблагодарить старшую невестку за милосердие! Я провела в семье Хоу много лет, мне от них ничего не надо. Хочу только, чтобы рядом со мной был кто-нибудь по фамилии Хоу, к тому же она моя родная дочь. Таким образом, я всё время буду вспоминать, что я из семьи Хоу. Вы, когда вернётесь, передайте от меня и от дочери благодарность старшей невестке, скажите, что мы никогда в жизни не забудем её доброты!

— Ну хватит! Всё, что мы должны были сделать, мы сделали, всё, что надо, сказали. Мы пошли, — это сказал не дядя, а я. Какая смелость! Как я чётко обозначил границу! Я уже с детства был незаурядной личностью!

Седьмой дядя, конечно, хотел ещё сказать несколько слов Четвёртой.

— Ты какое-то время поживи здесь. Будешь скучать по дому — приезжай на несколько дней. Через месяц я приду навестить тебя. Помни наказ матери — хорошо учись!

— Подождите! — с этими словами Сун Яньфан выдвинула ящик стола, достала оттуда толстую пачку денег и запихнула её мне в руки:

— Это тебе! Бери! Что-нибудь купи себе.

Я, конечно, понял, что это она передаёт матери в знак благодарности. Мне на мелкие расходы она не дала бы так много.

И посмотрите, какую сознательность я проявил! Я положил их на стол и кислым голосом сказал:

— Зарабатывать на сцене нелегко! Оставь их себе!

Я не ожидал, что мои слова заденут барышню Сун. Разозлившись, она забрала деньги и положила их обратно в ящик стола, а потом недоброжелательно сказала:

— Ну что ж, подождём, когда ты заработаешь своей учёностью!

— Заработать на учёности ещё труднее, на это не прокормишь даже своих родителей. А у того, кто учится кое-как, вообще нет никакой надежды! — съязвил я.

Седьмой дядя, зная мой нрав, боялся, как бы я не начал скандалить. Он быстро попрощался, взял меня за руку, и мы пошли к выходу. Мисс Сун пошла нас проводить. Четвёртая спрашивала меня то об одном, то о другом. Но я не обращал на неё внимания, только под конец прошептал ей на ухо:

— Дочь наложницы! — И со всех ног бросился бежать, боялся, что она меня укусит!

Мы уже были на выходе из номера, как вдруг кто-то снаружи изо всех сил толкнул дверь и громко закричал:

— Старшая невестка! И в самом деле ту барышню Ван Сысы забрал мэр Лю! Теперь мой старший брат будет только с вами!

Барышня Сун почувствовала неладное, но не успела ничего сделать. В номер ворвался человек и столкнулся с нами лицом к лицу.

— Ой-ой! — послышался удивлённый возглас. Как вы думаете, кто это был? Четвёртый дядя!

— Седьмой брат, — в растерянности произнёс новый гость. Он насмерть перепугался, губы у него задрожали.

— Ах, ты ещё помнишь, что я Седьмой брат? — Дядя нахмурился и прямо в лицо спросил его: — А ты что тут делаешь?

— Ничего, ничего не делаю. Я просто проходил мимо и заглянул! — сбивчиво произнёс Четвёртый дядя, обеими руками поддерживая брюки. На лице у него выступил пот.

— По делу ты зашёл или просто так, мне всё равно. Пойдём домой к нашей старшей невестке. Ведь ты только что назвал кого-то старшей невесткой? Посмотрим, что ты скажешь настоящей старшей невестке, когда вернёшься домой!

Седьмой дядя определённо почувствовал что-то неладное и потащил Четвёртого домой.

— О, господин Седьмой не прав! — тут же вступила в разговор Сун Яньфан, широко улыбаясь. — Прошло уже много времени, как я покинула семью. Четвёртый господин зашёл навестить меня, что же здесь незаконного? Живи сам и давай жить другим! Если приходится идти на уступки, нужно это делать! Да к тому же для вас, Седьмой господин, я ведь тоже сделала доброе дело!

Ясно было, что Сун Яньфан хотела задобрить Седьмого дядю, но не на того напала! Он сурово молвил:

— Барышня Сун, хотя ты прожила много лет в нашей семье, но так, оказывается, ничего и не поняла. Наша семья Хоу живёт по конфуцианскому принципу: «Имена должны быть правильными, слова должны им соответствовать». Добрые дела должны записываться на счёт тех, кто их совершил! Тебе кажется, что ты когда-то дала дельный совет на мой счёт, и теперь ты считаешь себя моей благодетельницей. Но всё это совсем не так! Помогла нам вступить в брак только наша старшая невестка! Если бы не наша старшая невестка, то по какому праву могла ты явиться в дом богача Вана и пригласить старую госпожу приехать в Тяньцзинь? Только благодаря нашей старшей невестке тебя приняли в этом доме. А ты? Ты, в конце концов, всего лишь театральная певичка, а считаешь, что если твоё имя появилось на афишах, то ты уже царица мира! Но у нас, в семье Хоу, другие законы! Хорошо ещё, что ты умна и вовремя покинула наш дом. Если бы ты осталась там и не ушла, то ты до самой старости прожила бы в боковом дворике, там бы и умерла. Для тебя бы даже не нашлось места в нашей усыпальнице! Разве что старшая невестка пожалела бы тебя и позволила похоронить тебя рядом с усыпальницей и ты не стала бы бродячим духом! А если бы старшая невестка о тебе не позаботилась, то у тебя не было бы даже места для могилы. Ты понимаешь, почему? Потому что ты Маленькая! Ты просто не человек!