Юй Хуа - Месяц туманов

Эту голову я выстригала полтора часа, снимаемые ножницами волосы сыпались, словно порошок. И хотя моё внимание было сосредоточено исключительно на голове клиента, я чувствовала, что всё это время он в зеркале наблюдал за движениями моих рук. Уже потом он сказал, что до этого всегда пользовался электробритвой, брить голову ему помогала его подруга. Оба они были из театрального института, где он преподавал, а она училась. И вот девушка уехала из города снимать фильм, и ему пришлось искать место, где бы его побрили. Он прошёл не один квартал, но в многочисленных салонах, попадавшихся на пути, ему отвечали отказом, пока он наконец не нашёл моё заведение. Вместе со своей подругой он снимал комнату на улице Уилу, которая находилась не так уж далеко от Аньсилу. Всё это он рассказал мне уже потом, когда стал моим постоянным клиентом.

По мере того как история явно подходила к кульминации, атмосфера в салоне стала несколько напряжённой. Было три часа после полудня, клиенты в это время заходят редко, и мастера могут отдохнуть. Девицы уселись по обе стороны от рассказчицы, а расположившийся за стойкой хозяин клевал носом, демонстрируя полное безразличие. Он не вмешался бы в их разговор, даже если бы обсуждался «Трактат гор и морей». Он действительно изменился, ведь простые парикмахеры все как один любят почесать языками, послушать или поделиться какими-нибудь досужими историями. Итак, девушки ждали продолжения, но рассказчица вдруг решила сделать некоторое отступление.

— Я, кажется, только что упоминала Бонзу? Это был один из моих друзей с улицы Аньсилу, занимавшийся одеждой. Его называли Бонзой, во-первых, из-за возраста (тогда ему уже было сорок), а во-вторых, из-за его жизненного опыта. Он очень любил порассуждать на всякие житейские темы. Стоило ему только начать разговор, как его начальник забывал о делах, присаживался рядом и впитывал информацию. Говорят, что когда его вызвали в полицию, то тамошние сотрудники так его заслушались и забыли спросить, о том, зачем вызывали.

Женщина сделала небольшую паузу и покраснела, чувствуя, что сказала лишнего. Затем она открыто рассмеялась.

— В общем, и так понятно, что добрая половина всех боссов с Аньсилу отсидела своё в камерах.

Тут залившая её лицо краска проступила ещё сильнее. Но отступать назад она, похоже, уже не собиралась:

— После отсидки, не имея возможности устроиться на работу, народ начинает заниматься бизнесом. А под суд Бонза попал из-за своего языка: его обвинили в мошенничестве! Он выдавал себя за китайца-эмигранта, имеющего каучуковую плантацию в Юго-Восточной Азии. Целью его приезда в Шанхай была якобы женитьба на местной уроженке. Мол, китаянки, проживающие в Юго-Восточной Азии, большей частью переехали туда из китайской провинции Фуцзянь и внешне непривлекательны: низенькие, тощие, темнокожие. Жизнь в тропиках «наградила» их всевозможными язвенными болезнями, да и с наследственностью далеко не всё гладко. Именно поэтому для обустройства личной жизни он решил приехать в Шанхай, пояснив, что у здешних жителей хорошие природные данные. Знаете, когда Бонза начинал говорить, то казалось, что он побывал во всех уголках Поднебесной.

Итак, сказав, что шанхайцы хороши собой, он добавлял, что особенно это относится к женщинам. Места к югу от Янцзы насыщены влагой и потому укрепляют женское начало «инь». Он рассуждал так: «Вы читали роман „Сон в красном тереме“? По мнению его героя, Цзя Баоюя, женщины сделаны из воды. Вот и я о том же. Жительницы Шанхая созданы из воды. Климат здесь влажный, соответственно, и в настроении царит гармония. Какую бы часть тела мы ни взяли, всё уравновешенно и пропорционально. Возьмём, к примеру, все китайские лица. У северянок они в основном монгольского типа: широкие скулы, большие щёки, жиденькие брови, выраженно азиатский разрез глаз, приплюснутый нос, нечёткая линия губ, скованная мимика. У южан лица вьетнамского типа, именно такие у фуцзяньцев: большие круглые глаза со складками на веках посажены слишком глубоко, ноздри вывернуты наружу; южане чем-то похожи на обезьян, им не хватает благородства. Что же касается жителей мест чуть южнее Янцзы, то в них черты северян и южан проявились в уравновешенном виде. В свою очередь, внешность шанхайцев являет собой образец гармоничного соединения севера и юга. В Шанхае гармония проявляется не только в естественных климатических условиях, но и в первоклассных предметах индустрии. Вам приходилось видеть календари, выпускаемые в старом Шанхае? А платья-ципао, сшитые здесь по европейскому фасону, кожаные пальто, туфли с вышивкой, на высоком каблуке, которые носят красавицы? А стулья со спинками на западный манер, или чайные столики с гравировкой, а стоящие на них патефоны с широкими трубами, или лампы с инкрустированным перламутром абажуром? Всё это образцы гармонии». Одетый в европейский костюм, с кейсом в руках, Бонза располагался в баре холла какого-нибудь отеля и начинал заговаривать посетителей. Когда наступало время обеда, непременно находился кто-нибудь, кто приглашал его в ресторан, где один за другим заказывались деликатесы наподобие креветок в чайном соусе, рыбы-белки или же курицы по-бродяжьи. В такие моменты Бонза заводил разговор о культуре еды. Все его собеседники представляли собою череду двадцатилетних девушек. Некоторые могли похвастать очень хорошим происхождением. Среди собеседниц были и дочери высоких чиновников, и дочери врачей, и студентки, и преподавательницы, и даже одна актриса. Примерно через месяц после знакомства заходила речь о том, чтобы ему дали взаймы. На самом деле он не просил, люди предлагали ему деньги сами: «Валюту лучше менять не стоит, да и к чему всё эти походы в банк, очереди и заполнение бумажек. Вот вам юани, берите, не стесняйтесь!» Переход денег от богатого к бедному напоминал работу банка. Оборот у него выходил очень неплохой, и при этом ни к чему не подкопаешься.

Внешность у Бонзы была необычная, даже лучше сказать, неприглядная. При беглом взгляде создавалось ощущение, что у него отсутствует подбородок, но если приглядеться, видно, что он на месте, но как бы сливается с кадыком. Так же и с плечами — вроде бы их нет, а на самом деле они, естественно, есть и даже довольно широкие, но сливаются со слишком толстой шеей, и с опущенными плечами он походил на быка. Да, внешностью Бонза не вышел, ещё более усугублялось его конечностями. Короткие руки и ноги при росте метр семьдесят восемь выглядели непропорционально. Такой нескладный уродец целиком и полностью опирался на свои ораторские данные, чтобы привлечь добычу.

Тут рассказчица остановилась и, словно вспомнив про это несоответствие, рассмеялась. В её смехе, с одной стороны, звучала издёвка, а с другой — едва заметно чувствовалась жалость. Всё это время краска с её лица не сходила.