Юнус Чуяко - Сказание о Железном Волке

…Генерал Гейман намеревался: отходя назад, к посту Вельяминовскому, очистить пространство между второстепенным хребтом и морем; на посту Вельяминовском запастись провиантом и присоединить к отряду несколько вновь назначенных из других отрядов батальонов; потом подняться вверх по Туапсе до Мевабу, нагорною полосою пройти до верховья Псезуапе и оттуда спуститься к устью этой реки.

Движение начато было поутру 7-го числа. В гарнизоне поста Лазаревского, как сказано, оставлено три батальона без стрелковых рот. Таким образом, свободных войск было только пять батальонов (2-й севастопольский, кабардинский, 21-й, 3-й свободные стрелковые и 2-й черноморский), три стрелковые роты (5-я Севастопольского полка, 1-я Черноморского и 1-я Бакинского полков), четыре горных орудия, с эскадроном драгунов (Тверского Его Императорского Высочества Николая Николаевича Старшего полка).

Продовольствие велено взять на три дня; остальное, как и лишние тяжести, приказано оставить на посту Лазаревском.

7- го числа войска отошли до реки Макопсе. Отряд двигался двумя колоннами:

Левая, майора Калинина: десять рот, четыре орудия, кавалерия и весь обоз, шла намывною береговою дорогою.

Правая, подполковника фон-Клугенау: пятнадцать стрелковых рот, направлена горами.

Последняя выжгла селения по низовым притокам реки Ашше. Жителей, где их заставали, выводили предварительно с их имуществом. Многие шапсуги, видя движение отряда, бежали с семьями в горы. Ночлег был при впадении Макопсе в море. Из левой колонны, прибывшей ранее, перед вечером отряжено шесть рот, под начальством майора Попова-Азотова, в прикрытие фуражировки. Когда фуражиры возвращались, горцы пустили в колонну несколько выстрелов.

8-го марта отряд дошел до реки Шепсы. Переход небольшой, с той целью, чтобы успеть очистить пространство не торопясь. Здесь береговой хребет отходил от моря далее. Поэтому отправлены были три колонны.

Правая, подполковника Клюки-фон-Клугенау — одиннадцать рот стрелков — поднялась вверх по Макопсе, очистила верховые притоки этой реки, перевалила под второстепенным хребтом к истокам Шепсы и спустилась вниз той же реки к лагерю.

Средняя, майора Попова-Азотова — шесть рот — выжгла аулы по отлогому склону берегового хребта.

Левая, майора Калинина — восемь рот, четыре орудия, кавалерия и весь обоз — прошла прямо берегом.

На ночлег, у низовий Шепсы, последняя колонная пришла рано; первая же стянулась едва к поздней ночи. Когда смеркалось, горцы с высот опять тревожили арьергард выстрелами.

9-го числа подполковник фон-Клугенау со стрелками (одиннадцать рот) направлен был легчайшим береговым путем. Он составил левую колонну, с артиллерией, кавалерией и вьюками всего отряда.

Средняя колонна, майора Калинина (четыре роты), прошла нагорною прибрежною полосою, а правая, майора Попова-Азотова (десять рот), между хребтами береговым и второстепенным.

Уже совсем стемнело, когда весь отряд собрался под пост Вельяминовский.

Таким образом, в первые три дня движения выжжено было дочиста все пространство между второстепенным хребтом и морем. Оставлены только для переселенцев аулы, ближайшие к берегу и к местам сбора. Время было посредственное, хотя 8-го и 9-го, и днем и ночью, шел дождь. Ни в людях, ни в лошадях, ни в оружии потери не было. С мест сборов несколько кочерм уже отплыли в Турцию; многие нагружались.

…Начальник отряда и его штаб остановились на каком-то кургане: нельзя было сыскать даже ровной площадки под палатку генерала. Тут же, по обыкновению, пристроилась команда конвойных казаков. К счастью, случился, поблизости, в овражке, небольшой горский хутор. Крыши с хлевов и амбаров, почти сгнившая солома да папоротник, тотчас разобраны нарасхват: это был единственный корм для коней. Плетневые стены служб и заборы сейчас же сломаны для костров. Осталась одна небольшая ветхая сакля. В нее набилось человек двадцать казаков. Они развели огонь в камине, стали варить себе пищу и сушить башлыки и черкески. Шашки, кинжалы и ружья закрыли собою все стены. На полу разостлали сплошь бурки, и на них отдыхал кто управился.

Проходя мимо сакли, всякий невольно засматривался: кто это так беззаботны и веселы? Шум, говор, смех, споры раздавались далеко. Нет признака недовольства; нет тени ропота.

— Так неужели и взаправду бывают походы труднее? — спрашивает молодой, стройный казак, сидя у огня, возле пожилого, с умным лицом и огромною бородою, который мешал деревянною ложкою варившийся в висячем котле суп.

— А ты думаешь как, — возразил тот, — что трудность только горы да горы?.. Не в том она. Мало ль мы с тобою и снегу летом видали и карабкались по скалам, и не ели по суткам, а по месяцам глодали сухарь… Не в том она, трудность-то, а в непривычке. Вот бы сюда на три дня кто не привык, кто все по ровному месту ходил: накричался бы, и на словах-то насказали бы, и на веки веков себя прославили бы. А мы вот за десятый год маемся: ничего — и не жалимся. Так вот она, трудность-то. Зато сказано: за одного битого двух не битых дают.

12-го марта отряд спустился на реку Ашше. Главная колонна с обозом прошла 8,5 верст. Подполковник Клюки-фон-Клугенау опять с четырьмя батальонами обошел влево ущельем реки Тхаценако, а майор Щелкачев с кабардинцами — правее, другим притоком Ашше. В этот день уничтожено более ста аулов.

…В военном журнале даховского отряда от 7-го по 20-е марта движение это закончено следующими словами:

«Во все время описанного движения войска даховского отряда показали новый пример полной готовности по первому требованию переносить самые тяжелые труды, самые большие лишения. Девять дней без дневок, с тяжелою ношею, они, выходя на рассвете, двигались по местности, замечательной своею суровостью, и стягивались на бивуаки уже в темноте, к позднему вечеру. От дождей одежда людей промокла насквозь, а осушить ее было некогда. Обувь от грязи и частых переправ поизносилась. Ночлеги в горах, под открытым небом, при непогоде, не давали возможности отправиться. Между тем, все чины до последнего солдата исполняли обязанности свои с примерным усердием…»

…Авантюристы-европейцы, понимая, что слишком мало шансов на исход, успешный для горцев, собрались к отъезду с Кавказа: уложили привезенные ими доспехи и перевезли часть их к корчме, готовой к отплытию в Турцию. Только одно наиболее тяжелое орудие, нарезное, железное, системы Армстронга, с принадлежностями, опущено в воду в реку Лос, перед мостом, где был аул хаджи-Баракаева. Орудие это впоследствии было вынуто из воды нашими войсками и отправлено в артиллерийский склад укрепления Константиновского. Оно оказалось совершенно исправным. Но, приготовясь к отъезду, авантюристы не уезжали. Они все еще надеялись, что, может быть, по оплошности или по какой-нибудь другой причине, русские не займут убыхской земли раннею весною. В таком случае отдалилась бы цель поездки их на Кавказ. В партии ни один из европейцев не участвовал: тогда кредит их в глазах горцев уже упал и на нарезные орудия немного рассчитывали.