Татьяна Архипова - Суздаль. Это моя земля

Вмешиваться в естественный ход вещей настоятельно не рекомендовалось. Полетал, чтобы посмотреть, как похорошела Москва при Сергее Семеновиче Собянине, или организовал себе умопомрачительный московский закат и уехал в Архивное управление на несколько сотен лет пыль глотать, а то и вообще куда-нибудь в Хасан — на российско-корейско-китайскую границу.

Для того, чтобы жить полноценной жизнью с первого дня, а не увязнуть в бюрократических проволочках, перед отправкой на Землю ангелам выписывали пакет документов. Общегражданский и заграничный паспорта, права, ИНН, разрешение на парковку в центре Москвы. Также за московской ангельской колонией были закреплены квартиры в Хамовниках. Большие светлые хоромы с потолками под пять метров — что ещё нужно, чтобы помочь ангелам и их крыльям адаптироваться к жизни на Земле?

Табрис и Ишим — два неразлучных друга ещё со времён самого первого курса, попали в Москву по распределению за отличную успеваемость. Преподаватели всегда говорили, что Москва — это мощнейшая прокачка воли, веры, надежды, любви, и что любой уважающий себя ангел должен пожить среди людей, чтобы понимать и чувствовать их тоньше. Для друзей это было вторично. Старшие ангельские товарищи рассказывали о необыкновенных инсайтах, которые случались с некоторыми из них — и именно это вдохновляло двух друзей на протяжении всей учебы.

На следующий день после приезда Табрис и Ишим вышли на работу в штаб-квартиру крупной нефтегазовой компании «Росгаз». «Росгаз» был даже не компанией — слишком мелко. «Росгаз» был огромным феодальным королевством, совершенно непроницаемым для посторонних глаз. Зато внутри… Это, собственно, и позволяло Университету нашаманить для двух стажеров вызывающе роскошные даже по московским меркам должности. Та брис стал директором по персоналу, а Ишим — по связям с общественностью. Абсолютно все — от техсостава до вице-президентов были очарованы новыми сотрудниками. Табрис (высокий, статный, со смоляными кучерявыми волосами и голубыми глазами) и тонкий-звонкий Ишим (с длинными пальцами и кожей цвета первого красноярского снега) влились в коллектив так, будто проработали там всю жизнь. Уже через неделю в бане генеральный директор за пивом рассказывал им свою историю жизни и жаловался на то, как непросто женатому мужчине с четырьмя детьми найти себе достойную секретаршу.

— Ох непростые времена наступили, очень непростые, — вздыхал генеральный директор. — Раньше купил «Биркин» — и дело в шляпе. А сегодня любой выпускнице МГУ подавай шмотки от Виктории Бэкхэм, сумки от Стеллы Маккартни и Теслу, чтобы спасать не только котиков, но и планету… а секретарши отказываются… вы слышите меня? Отказываются спать со своими начальниками. Будьте вы прокляты — MeToo и этот Харви Вайнштейн… чтоб ему сдохнуть.

— По нашим сведениям, не скоро сдохнет, — бодро ответил Табрис. Ишим хохотнул и согласно закивал головой.

— Ладно, пацаны. У меня к вам дело. Вы помните, что у нас скоро День нефтяника. 4 сентября, воскресенье. Запишите в этих своих электронных причиндалах. В этом году за организацию отвечаем мы как самая бла-бла-бла компания на рынке… Поэтому надо сделать все на высшем уровне. Закатите мне вечеринку века.

— А что такое бла-бла-бла? — тихо уточнил Ишим.

— Бла-бла-бла — это то, что вы пишете в своих никому не нужных пресс-релизах, — рявкнул директор, выпил, как положено, тремя крупными жадными глотками пол кружки пива, жадно заев куском ароматно дымящегося айсбана.

[3]

У ангелов было всё лето впереди, чтобы подготовиться к вечеринке. Времени зря не теряли — модный «Кисабар», отреставрированный бар «Клава», только что открывшееся «Депо». Табрис и Ишим так быстро адаптировались к местной жизни, как будто и не было всех этих тысяч лет обучения. И если поначалу они каждый день расправляли крылья у себя в квартире в Хамовниках, чтобы не отвыкнуть и напоминать себе про ангельскую сущность, то вот уже как неделю даже не вспоминал о них. Молодых красивых парней занесло туда, куда рано или поздно заносит большинство столичной молодёжи — в тупик.

Проснувшись однажды поздним субботним августовским утром на квартире у Ишима в компании нескольких необременённых стеснением девушек, включая секретаршу генерального директора, по которой последний безответно страдал, они решили, что тут им определенно нравится, Люди попадались сплошь приятные во всех отношениях, девицы — красивые и безотказные, алкоголь — редких марок, с обволакивающим побочным эффектом. А инсайты всё никак не приходили.

Для вечеринки нефтяного генералитета был выбран новый ресторан на шестидесятом этаже башни «Федерация». Бюджет, выделенный под мероприятие, ничем и никем не ограничивался. За те деньги, что «Росгаз» тратил на увеселение сотрудников и партнёров, можно было бы напоить, накормить и вылечить от дизентерии одну, а то и две маленькие африканские страны.

Ангелы поначалу предложили концепцию белой вече ринки Total White. Но директор всё-таки попросил «зафигачить в концепцию немного нефтянки». Так родилась идея про чёрно-белое, нефть — чёрное золото, дресс-код: монохром. Завсегдатаям столичных вечеринок только дай повод прийти в карнавальном. За ярким образом и смелым гримом отлично скрываются все комплексы, грязные помыслы и душевные боли. Потому на вечеринку «Росгаза» руководство пришло наряженное, под стать своему положению на социальной лестнице: группками у барной стойки кучковались Люциферы, Воланды, Дартвейдеры, Короли ночи. На пуфиках и в глубоких креслах сидели ощутимо неюные Малефисенты и ещё какие-то злобные правительницы. Породистые секретари и помощники, которых топ-менеджмент взял с собой в расчёте на полуночное продолжение корпоративного расслабона, в основном были представлены чёрно-белой голливудской фауной. Табрис и Ишим пришли как есть, во всем своем первозданном ангельском великолепии.

— Где такие роскошные крылья взяли, пацаны? — обратился к ним генеральный.

Его формы уверенного в себе человека были туго затянуты в чёрный латекс, на губах алела яркая красная помада. Голову венчали рога Малифесенты. Завершал образ длинный чёрный плащ. Покачивая бёдрами в такт Лободе, он мусолил в руках стакан вискаря и громко, фальшиво подпевал: «Все люди как люди, а я — суперзвезда».

— Есть в Хамовниках местечко, — попытался его перекричать Ишим.

— Сдайте потом контакты, плиз, а то у моей старшей концерт в школе будет. Ей бы пригодились такие крылья… «А я дэнс, а я дэнс, а я дэнс танцевала тебе», — продолжил кружиться директор. — Всё-таки не ошибся я в вас, пацаны. Нравитесь вы мне. Хочется сделать для вас что-то… необыкновенное. С этими словами генеральный запустил руку под плащ.