Борис Динерштейн - Тяжелые дороги жизни

Во время прохождения службы каждый солдат и командир обязаны поочередно ходить в наряд, то есть заниматься полным самообслуживанием всех строений, находящихся на территории воинской части: дневальные в жилых помещениях; разная работа в столовой: мойка котлов, посуды, полов и столов, чистка овощей и заготовка дров; уборка территории и ее охрана, несение караула у всех строений на территории воинской части и патрулирование в городе. Вот так у нас протекала воинская служба в мирное довоенное время. В середине мая месяца 1941 года нашу часть подняли по тревоге и дали команду в полном боевом снаряжении выйти на построение. Это значит, кроме винтовки, солдат обязан был взять с собой противогаз, каску, саперную лопату, котелок с кружкой и флягой, ложку с вилкой, туалетные принадлежности, выданный неприкосновенный продовольственный паек. Все это, кроме каски и саперной лопаты, складывается в вещевой мешок, одеваемый на спину, затем свернутую шинель в скатку накидывают через голову на плечо. Построившись, пошли строем на станцию, влезли в вагоны и тронулись в путь, куда, мы, солдаты, не знали, но ехали долго, наверное, неделю, не меньше. В один из дней нас высадили в лесу, мы натянули выданные здесь нам палатки, и служба продолжалась. Назавтра, после приезда, принесли газету «Правда», где было опубликовано сообщение ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза); его содержание привожу дословно: «Японское радио сообщает, якобы Советский Союз подтягивает войска в Западном направлении». В частности, сибирские дивизии (идет перечисление номеров дивизий), среди которых и номер нашей дивизии 46, а дальше фамилии командующих этих дивизий и далее: «Советское правительство уполномочено заявить, что это японское сообщение сплошная ложь». Когда я закончил читать это сообщение, то один из солдат сказал: «Если это японское сообщение — ложь, так почему нас из Иркутска, где мы проходили воинскую службу, вывезли на Запад?» На этот вопрос я не стал отвечать, а в душе подумал: «Можно ли в будущем верить подобным сообщениям?» Назавтра мы узнали, что находимся у границы Белоруссии за городом Тамбовом.

Начались интенсивные тактические занятия, приближенные к боевой обстановке.

Где-то в середине июня месяца нам выдали бутылки с горючей жидкостью на случай встречи с фашистскими танками, мы взяли оружие, сели в грузовые открытые автомашины и поехали. По дороге нас несколько раз обстреливали фашистские самолеты, но потерь у нас не было. Числа 25—26 июня 1941 года мы двигались на машине в западном направлении; часа в три ночи, когда мы проезжали по селу Стодолище, фашисты открыли трассирующими пулями огонь по нашим машинам. Машины сразу остановились, и по команде командиров мы спрыгнули с машин и приняли бой. В этом первом бою убило политрука, а мне пробило пулей каску, но голову не задело. Так для меня началась Отечественная война. В августе месяце при штурме города Ельня я был тяжело ранен в правое бедро и был направлен в госпиталь. В ноябре 1941 года я был выписан из госпиталя и вновь направлен в действующую Красную армию в состав 354 стрелковой дивизии, 1199 стрелковый полк (с. п.), 2 стрелковая рота (с. р.). Эта дивизия была сформирована в период Великой Отечественной войны в городе Кузнецке Пензенской области. В сентябре 1941 года 5 декабря в составе того полка вступил в бой в районе деревни Матушкино, на месте которой нынче красуется и работает гордость советско-российской электроники, город Зеленоград. Мой адрес теперь стал «полевая почта 61552-Р». С тяжелыми боями и большими потерями наши воины остановили фашистские войска под Москвой и стали их теснить на Запад. Считаю своим долгом описать одну из уникальных операций в районе Курской дуги.

На Курскую дугу я пробивался в составе 354 стрелковой дивизии, 1199 стрелкового полка стрелком в ожесточенных боях под Москвой и Ржевом. Эти бои носили ожесточенный характер, и боевой опыт давался дорогой ценой. Только за первые дни боев подразделения лишились более 1000 человек.

Эти одержимые наступательные бои значительно ослабили нашу дивизию, в полках осталось по 20—25 человек, и дивизия была направлена на переформирование в район Княжьих Гор, где проводились интенсивные занятия личного состава по тактике и огневой подготовке на основе фронтового опыта. В конце января 1943 года дивизия, находясь в резерве Западного фронта в районе Ульяновки, Княжьи Горы, продолжала переформирование, а с 8 февраля со станции Княжьи Горы переброшена по железной дороге до станции Елец. Выгрузившись, 11 февраля дивизия совершила труднейший трехсоткилометровый пеший переход в район Молотачи, Хмелево, Теплое, утопая в снегу февральских метелей, неся на себе противотанковые ружья, станковые пулеметы, минометы и боеприпасы к ним.

Такого тяжелого марш-броска — в полном боевом снаряжении в зимнее время года под воздействием вражеской авиации — история войн в мире не знала.

Ведь такой марш-бросок отбирает у бойца столько сил, сколько он не затрачивает даже при самом напряженном бое.

23 февраля дивизия в полной боевой готовности вошла в состав 65 армии, а 25 февраля начала наступление в направлении Курбакино, Развестье, Октябрьский.

Однако в районе города Севска фашисты предприняли мощный контрудар, и дивизия вынуждена была с 27 марта по приказу штаба 65 армии перейти к обороне, но своими активными действиями с целью захватить выгодные рубежи мы держали противника в постоянном напряжении, а 9 мая 1943 года наш полк в ночной атаке захватил участок траншеи и два дзота противника и укрепился на стратегически выгодном рубеже в районе села Березовец.

Перед всеми армиями и тыловыми соединениями Курской дуги была поставлена задача — подготовить оборонительную полосу глубиной 150—200 километров, то есть превратить весь курский выступ в неприступный район обороны. Всего войсками фронта за апрель — июнь было отрыто до 5 тысяч километров траншей и ходов сообщений, установлено до 400 тысяч мин и фугасов.

К весне 1943 года образовалась Курская дуга. На фронте установилось относительное затишье. Против нашей дивизии противник активных действий не вел, однако мы продолжали усовершенствовать свою оборону: ставили мины и проволочные заграждения, окапывались. На этом участке вел себя очень осторожно и повысил бдительность.

В обороне возросла численность и активность снайперов, последним уделялось особое внимание, ибо они должны были своими действиями дать понять противнику, что перед ним стоит хорошо организованная и хорошо подготовленная к боям часть, не позволять противнику свободно передвигаться по траншее, вести прицельный огонь и оборонительные работы. Для более эффективных снайперских действий у лихих разведчиков, саперов и снайперов в районе Березовец родилась забавная идея — выманить противника из траншей, установив портрет Гитлера на нейтральной полосе.