Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

— А вы уверены, что все дело в этой телекомпании? Может быть, что-то другое?

— Нет. Это я просчитал наверняка.

— И ваши действия?

— Я, честно говоря, дрогнул. Детей отослал подальше из Москвы. И сам решил с глаз долой убраться. Уехал с женой на Острова. Следы при этом постарался запутать, да плохо получилось. Мои тайные конкуренты нас и на Островах достали.

— Невероятно! — сказал Навроцкий, впиваясь в Басова цепким взглядом. — Настоящий детектив в духе Чейза. И что же произошло на Островах? Вас опять пытались убить?

— Нет, там все задумано было хитрее. Нам в отеле наркотик подбросили, — сказал Басов и посмотрел на часы.

— Рассказывайте, рассказывайте! — немедленно отреагировал Навроцкий. — У меня время есть.

— Расчет был простой, — продолжил Басов. — Подкинули пакетик в сортирный бачок и стукнули в полицию. Те пришли, уже зная где и что искать.

— И нашли?

— Нашли конечно. А на Островах за наркотики — смертная казнь. В крайнем случае — тюрьма пожизненно. Вот тогда я вспомнил про вас.

— В каком смысле? — спросил Навроцкий. Рука его дрогнула, и немного коньяка выплеснулось на столик.

— В смысле помощи, — улыбнулся Басов. — Никто другой не смог бы меня выручить. А вы бы, наверное, могли.

— Во всяком случае, постарался бы, — сказал Навроцкий, промокая салфеткой пролитый коньяк.

— Жена пыталась вам дозвониться по моей просьбе. Ее-то на свободе оставили. Но что-то связь подвела.

— Досадно… — пробормотал Навроцкий.

— Не то слово! — кивнул Басов.

— Ну и как же вам удалось выпутаться из этой истории?

— Долго рассказывать. Жена меня спасла.

Басов снова взглянул на часы. С начала разговора прошло ровно семнадцать минут. Еще три было у него в запасе.

— Но ведь это же самое интересное! — протестующе воскликнул Навроцкий.

— Ошибаетесь, Марк. Самое интересное другое. Как только я вернулся в Москву, на меня тут же повесили убийство Альшиц.

— Альшиц? А это кто такой?

— Не «такой», а «такая». Известная журналистка. Ей принадлежал контрольный пакет акций той самой телекомпании. Прокуратура считает, что я был заинтересован в ее смерти. И вообще упорно дает понять, что мои дела плохи. Короче, меня загнали в угол. И все из-за этой треклятой телекомпании.

— Так плюньте на нее, Егор! — убежденно сказал Навроцкий. — Собственная жизнь и жизнь близких дороже. Откажитесь немедленно, и все проблемы будут сняты.

— Вы уверены?

— На сто процентов!

— И про тех, кто моей смерти хотел, забыть? Не отомстить им за все?

— Месть, Егор, — это роскошь для настоящего бизнесмена. Мой вам совет — откажитесь.

Басов снова посмотрел на часы. Оставалось тридцать секунд. Не сорвется ли его план?

— Я тоже так думал, — сказал Басов со вздохом. — Но на днях у меня произошла случайная встреча с одним человеком. И все стало ясно. Даже идти к вам нужда отпала. Но я все же пришел, раз уж договорились.

— Что за человек? — настороженно спросил Навроцкий.

Басов перевел взгляд на дверь. В ту же секунду она отворилась и в кабинет вошел Котя Глинский.

Постепенно Олейник стал догадываться, чем вызван интерес к нему молодого охранника. Парнишка был голубым, этого невозможно было не заметить. Голубых Олейник за людей не считал, но в его положении выбирать не приходилось. Наоборот, зная слабость охранника, на ней следовало сыграть.

И Олейник, преодолевая брезгливость, решил тоже прикинуться пидором, тем более что в местах заключения такое было не редкостью.

Неопытный Миша Марфин совершенно не разбирался в людях и поверил Олейнику на удивление быстро. После этого оставался ничтожный шаг до того, чтобы стать союзником киллера. То есть каким-то образом помочь Олейнику вырваться из заточения и вместе с ним уехать далеко-далеко.

Скорее всего, за границу. Киллер делал такие намеки, и был абсолютно прав. Тут им покоя не дадут, пока не поймают. А за бугром у Олейника имелся приличный счет в банке. Тайный переход границы он устроит запросто. Ему уже не раз это удавалось. И начнется долгая счастливая жизнь: Париж, Венеция, Лас-Вегас!.. Они повсюду будут неразлучны с Костей. Киллер разрешил называть себя по имени, отчего Марфин пришел в телячий восторг. Как же ему льстило, что такой знаменитый человек одарил его своим вниманием!..

Поняв, что Марфин уже готов и просто сгорает от нетерпения, Олейник приступил к реализации давно созревшего плана. Плана предельно простого, как все гениальное. Марфин должен был скрытно пронести в камеру пистолет. Охранникам оружие иметь при себе запрещалось, чтобы им случайно не воспользовались заключенные. Запасной пистолет был спрятан у Олейника в квартире на Шереметьевской улице. С оружием в руках киллер намеревался пробиться сквозь охрану к выходу, где, по сведениям Марфина, всегда стояло несколько легковых машин тюремной администрации.

Вскрыть и завести любую машину для Олейника было сущим пустяком. Его этому обучили в спецназе. А уж дальше, если подфартит, можно на скорости уйти от погони, затеряться в московских улочках. Потом бросить машину в глухом месте и затаиться до темноты.

Успех плана заключался в его дерзости и внезапности. Только такие побеги и удаются.

Диктуя Марфину адрес своей тайной квартиры на Шереметьевской, киллер понимал, что идет на риск. Но выбора у него не было.

— Не подведи, Мишенька, — ласково сказал Олейник. — Если что, я тебя из-под земли достану. Зубами горло порву.

Марфин невольно вздрогнул.

— Я все сделаю, Костя, — ответил он. — Мы же теперь как… Как братья.

Он словно ждал ободряющего поцелуя. Олейника аж передернуло.

— Все, — отрезал он. — Иди.

Марфин едва не провалил все дело. Квартиру на Шереметьевской он нашел, нашел и ключи, спрятанные в укромном месте. И пистолет ему удалось незаметно пронести в камеру. Но при этом парня всего колотило от возбуждения, и глаза у него блестели так лихорадочно, что его взвинченного состояния только чудом не заметили окружающие.

Ощутив в ладони ребристую рукоятку пистолета, Олейник мгновенно обрел былую уверенность. Он даже внешне изменился, превратившись в комок напряженных мускулов. Конечно, слабое звено, которое представлял собой Миша Марфин, следовало бы тут же устранить. Но он еще был нужен киллеру. Хотя бы для того, чтобы в качестве отвлекающего маневра бросить его как приманку преследователям.

Выйти за стены тюремного здания оказалось сравнительно легко. Застигнутые врасплох охранники даже не подумали сопротивляться. Олейник, несмотря на спешку, методично пристегивал их наручниками к дверям и батареям парового отопления.

Постовых на выходе он заставил с поднятыми руками забиться в каптерку и, обезоружив, запер их там.