Дмитрий Иванов - Шлюха. Примадонна. Банкирша. Книга 3

Вот эта-то остановка и погубила Гурнова. «Нива» была значительно тяжелее небольшого «Форда». И лед не выдержал. Он проломился с оглушительным треском, и машина стала стремительно уходить под воду.

Гурнов рванул на себе ремень безопасности, которым никогда не забывал пристегиваться. От сильного рывка в замке что-то щелкнуло, и его заело. «Нива» наклонилась носом вперед и, перевернувшись вверх колесами, пошла на дно. Ледяная вода со злобным торжеством хлынула в салон. Гурнов закричал, но крика его уже не было слышно. На глубине всего-навсего трех метров он нашел свою смерть.

Ксана и Владик, выскочившие из машины, оторопело смотрели на происходящее. Потом со всех ног кинулись к дымящейся на морозе большой полынье, поглотившей Гурнова. На поверхности черной воды танцевали пузыри. Подойти ближе по коварному льду Ксана с Владиком не могли. Но если б и подошли, все равно помочь были бы не в силах.

— Он сам виноват… Сам… — пробормотала Ксана, вся дрожа. — Ты же видел…

Владик стоял, кусая губы. Конечно, они по чистой случайности заманили Гурнова в смертельную ловушку, но от этого было ничуть не легче. Видеть, как погибает человек, пусть даже последний мерзавец, это не шутка. Страшная картина будет стоять перед глазами всю оставшуюся жизнь.

В этот момент Владик ненавидел Ксану.

— Довольна? — спросил он. — Теперь ты довольна?

— Что ты несешь? — испуганно сказала она.

— Ты разве не хотела, чтобы он умер? Да, все случайно получилось. Но ведь ты желала ему смерти! Ну вот он утонул. А мы вроде ни при чем. Я тебя спрашиваю: ты довольна?

Владик видел, что Ксана потрясена не меньше, чем он, но не собирался ее жалеть. Мстительницей была она.

— Пошел ты!.. — сказала Ксана, прикрыв глаза, чтобы не смотреть на Владика. — Уходи!.. И чтобы я больше тебя не видела! Никогда!..

Боря Адский буквально валялся в ногах у Жанны, умоляя ее не отменять чрезвычайно выгодные волжские гастроли. Но Жанна была непреклонна. Сначала необходимо найти Диану и разобраться с ней. Сюрпризов, подобных ярославскому, Неподражаемая больше иметь не желала.

Адский с утроенной энергией продолжил поиски аферистки, а у Жанны образовалось немного свободного времени, и она позвонила хамски забытой подруге.

У Зои был не тот характер, чтобы дуться, и она тут же выразила готовность приехать.

Но поговорить им удалось не сразу. Когда Зоя, снова миновав пикет фанаток у подъезда Неподражаемой, вошла в квартиру, она увидел, что ее опередили.

В гостиной восседали два толстяка, похожие друг на друга, как братья-близнецы. Они ими и оказались, как выяснилось тут же.

— Познакомься, Зоя, — сказала Жанна. — Это братья Собакины из Краснодара.

Толстяки поклонились Зое скромно, но с достоинством.

— Сейчас мы у моей подруги спросим, — продолжила Жанна. — Она человек незаинтересованный.

Только теперь Зоя увидела, что на столе лежат три гигантские коробки с шоколадными конфетами.

— Попробуй, — предложила Жанна. — Попробуй, попробуй. Они не отравленные.

Зоя с некоторым недоумением взяла конфету из первой коробки и положила ее в рот.

Братья Собкины уставились на нее.

— Ну как? — спросила Жанна.

— Ничего. Нормальная конфета, — ответила Зоя, не понимая, чего от нее хотят.

— Нормальная? — поднял брови первый Собакин. — И все?

— Вы из другой коробки попробуйте, — сказал второй Собакин.

В полной тишине Зоя съела вторую конфету.

— И эта вполне, — сказала она. — Есть можно.

Браться Собакины переглянулись и придвинули Зое третью коробку. Новая конфета была с наполнителем. Зоя почувствовала вкус мятного ликера и одобрительно кивнула:

— Неплохо. Выпивка и закуска в одном флаконе.

Лица толстяков просветлели.

— Что я тебе говорил? — сказал первый.

— Я тебе говорил то же самое, — ответил второй.

— А теперь объясните, в чем тут фишка, — сказала Зоя на несвойственном ей молодежном жаргоне.

Объяснилось все довольно просто. Некоторое время назад братья Собакины решили выпускать на своей кондитерской фабрике конфеты имени Жанны. Они и название придумали оригинальное: «Арбатовские Неподражаемые», ухитрившись соединить фамилию и прозвище эстрадной звезды. Братья были убеждены, что такие конфеты будут уходить влет. Тогда Жанна отнеслась к использованию своего имени в рекламных целях более чем прохладно. Но теперь, когда на ней висел солидный долг, отказываться от денег братьев Собакиных было глупо. Собственно, Жанна уже дала согласие. Оставалось только выбрать лучший из трех привезенных сортов.

— Ну что же, — сказала Жанна, — тогда давайте остановимся вот на этих, с ликером. Только не будет ли в этом намека, что я тайно попиваю?

Собакины дружно приложили руку к сердцу и замотали головами, показывая, что такое никто и подумать не сможет. Официальная часть закончилась вручением Жанне гонорара. Братья Собакины предпочитали «черный нал». Потом краснодарские кондитеры раскланялись и отбыли в родные края, оставив конфеты на столе.

— Ты видишь, Зойка, до чего я докатилась! — с усмешкой сказала Жанна, убирая деньги с глаз долой. — Своим именем торгую.

— Не ты первая, не ты последняя, — утешила ее Зоя. — Конфеты — это ничего. Вот если бы появились прокладки «Неподражаемые» или колбаса «Жанна» — другое дело.

Больше они к этой теме не возвращались.

За чаем с дармовыми конфетами Жанна рассказала про концерт в Ярославле, про Диану и Витю Старкова, оказавшегося негодяем. Зоя в ответ весьма скупо отчиталась о своей поездке на Борисовские пруды, не упоминая при этом Петю Тарханова. Подруги в очередной раз с грустью вспомнили Миледи.

— Если у меня дочка родится, я ее Людмилой назову, — сказала Зоя. — В память о Милке.

— А ведь Ванечка нарисовал ее портрет, — вдруг вспомнила Жанна.

— Да ты что! Ну-ка покажи.

Ванечка в этот час был на прогулке. Подруги вошли в пустую детскую, и Жанна, порывшись в толстой кипе рисунков, отыскала нужный.

— Похожа, правда? — спросила она.

— Ну похожа — это сильно сказано, — ответила Зоя. — Но что-то есть. Узнать можно. Особенно, если знаком с оригиналом.

— Он же это по памяти рисовал!

— Я же сказала, что узнать можно, — повторила. Зоя, машинально перебирая рисунки. — Он у тебя что, художником хочет стать?

— Он хочет собак лечить. А пока просто малюет для собственного удовольствия.

Внезапно Зоя задержалась на очередном рисунке и, подняв глаза на Жанну, спросила:

— А это кто?

— Не знаю. Какой-нибудь Карабас-Барабас.

— Да нет, Жанка, никакой это не Карабас. Я его знаю.

— Знаешь?

— Я его совсем недавно видела.

— Где?

— Все там же, на Борисовских прудах. Это тот мужик, которого я встретила в квартире соседа.