Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

И все же хотелось, чтобы Жанка и Зойка узнали в ней прежнюю Миледи. Ей пришлось рассказать и про пластическую операцию, и про перекрашенные волосы, и про цветные линзы в глазах. Одного только ей не хотелось объяснять: зачем она все это сделала.

— Ты что, в аварию попала? — спросила Зоя.

— Можно сказать и так…

Конечно, они были давними подругами, но кое о чем и подругам не следовало знать.

Миледи чувствовала, что совершает ошибку, что ей нужно немедленно исчезнуть. Но ей, всегда подчинявшейся чужой воле, это было не под силу.

Жанна решила все за нее. И за Зойку, кстати. Втроем они потихоньку выскользнули через служебный вход и, поймав в Китайском проезде такси, завалились в маленький подвальчик для избранных, где для Арбатовой всегда находилось место.

Им было о чем вспомнить за рюмкой-другой. Но таинственная перемена внешности Миледи волновала подруг больше всего. Они вновь подступились к ней с расспросами.

Однако тут в их уютный кабинет без спроса вошли два незнакомца. Один, с какой-то резиновой улыбкой, прижимал к груди букет орхидей. Другой, точно высеченный из гранита, держал руки в карманах.

Помертвевшая Миледи сразу поняла, что это за ней. И не ошиблась. Когда незнакомцы попросили ее выйти для небольшого разговора, она даже ответить ничего не смогла. Поднялась, словно зомби, и вышла, на ходу прощаясь с жизнью.

Ее без разговоров усадили в джип и помчали по ночной Москве. Она не посмела спросить, куда ее везут. Сомнений не было: эти люди знали, кто она на самом деле. Ее новое лицо их не обмануло.

В пустой, явно казенной квартире тот, кто шел первым, щелкнул выключателем. Яркий свет заставил Миледи зажмуриться.

— Смотреть в глаза! — рявкнул над ее ухом голос. — Где Олейник?

Миледи показалось, что пол качнулся у нее под ногами…

— Точно, Сильвер! — сказал мужик за калиткой.

— Склероз лечить надо, — грубо ответил Сильвер, обрывая опасный разговор.

— Кому? — ухмыльнулся мужик.

— Тебе. Кому же еще?

— А мне кажется, что тебе. Тебе Фамилия Шукаев ничего не говорит?

— Нет.

— А должна бы. Ты вспомни. Шукаев, опер из здешней ментуры. Мы с тобой не раз по душам беседовали.

— Спутал ты меня с кем-то, отец, — с досадой сказал Сильвер.

— Я на сто процентов уверен. А знаешь, почему? Потому что я и есть Шукаев.

Сильвер, впрочем, уже догадался об этом, хотя припомнить опера не мог.

— У меня такой глаз — никаких фотороботов не надо, — продолжил Шукаев. — И хоть ты сивый стал да приоделся, а все равно — Сильвер.

Сильвер понял, что теперь вот так взять и просто уйти уже нельзя. От этого цепкого Шукаева можно было ожидать любых неприятностей.

— Ладно, сдаюсь — сказал Сильвер, изображая смущение. — Я уж давно забыл про грехи молодости. А люди, оказывается, помнят. Я ведь почему упирался? Завязал сто лет назад, на ноги встал, совсем другой жизнью живу. Прошлое и вспоминать не хочется.

Но Шукаев был не так прост.

— То-то тебя в гости к Сычихе потянуло, — насмешливо заметил он. — Да ладно. Меня из ментов давно уволили. По возрасту. Так что я теперь простой пенсионер. Огурчики в парнике ращу.

Сильвер мгновенно сообразил, что бывший мент ему не опасен. А с разговором он пристал только потому, что мается в одиночестве.

Видно, ему словом перекинуться не с кем. И тут же мелькнула мысль, что у Шукаева можно разжиться кое-какой полезной информацией.

— Может, примем по глоточку за встречу? — предложил он.

— Не принимаю я больше. А вот чайком с клубничным вареньем угощу, — охотно откликнулся Шукаев.

Вся обстановка в доме подтвердила, что бывший опер действительно живет бобылем.

— Вот жизнь! — сказал Шукаев, разливая чай. — Кто бы поверил, что мы с тобой мирно чаевничать будем!

— Расскажи-ка мне про пожар у Сычихи, — попросил Сильвер.

— А тут и рассказывать нечего. Ночью все случилось. То ли от печки, то ли короткое замыкание. Разные были версии. Я еще работал тогда. Как раз вел это дело. Точную причину так и не установили. Но мое мнение — это поджог был.

— Поджог?

— Поджог. Однозначно.

— И кто же это спалил старуху?

— Что-нибудь полегче спроси.

— Откуда же тогда версия с поджогом? Канистру рядом нашли или что?

— Никакой канистры. Я кое-что похуже нашел.

— Что?

— Дырку.

— Какую дырку?

— В башке у Сычихи.

— Застрелили?

— Зачем? Ломом ахнули.

— Так, может, балка сверху свалилась?

— Лом. Я это без всякой экспертизы понял.

— Ну!.. И что?

— А ничего. Мне начальство приказало помалкивать в тряпочку. Очень им нужен висяк с убийством. Я умылся.

Сильвер помолчал, обдумывая услышанное.

— За что же ее так? — наконец спросил он.

— А то сам не догадываешься. Ходили у нас тут слухи, что Сычиха эта богатейшая старуха была. Будто и ружье было в доме припрятано, и камушки. Вот ее и тюкнули. А пожар — для видимости.

— Инсценировка?

— Она.

— Ну а после пожара? — нетерпеливо спросил Сильвер. — Нашли что-нибудь?

— Если и нашли, то мне не сказали. Унесли по-тихому.

Сильвер задумался. Про сейф знали только он и сама Сычиха. Но она никому бы не проболталась, это точно. Значит, если сейф нашли, то случайно. Может быть, вору удалось его вскрыть. Но видеокассеты ему были ни к чему. Во всяком случае, они пока что нигде не всплыли, иначе шум бы поднялся на всю Москву…

Краем уха Сильвер уловил, что бывший опер рассказывает еще что-то очень важное.

— Что-что? — спросил Сильвер.

— Я говорю, у меня давно уже одно подозрение оформилось.

— Какое подозрение?

— Да что-то уж больно часто у нас за последнее время пожары случаются. И все с гибелью хозяев. Народ у нас, конечно, беспечный. И курят в постели, и в проводку сами лазят, и по пьяному делу могут себя спалить. Только горят-то все, как нарочно, состоятельные, а не голь перекатная.

— И какой же вывод? — насторожился Сильвер.

— А вывод простой. Их нарочно жгут. С целью грабежа то есть. Хитро придумано.

— Что же тут хитрого?

— А то тут хитрого, что, по моему мнению, тут сами пожарные замешаны. Уж они-то знают, как поджечь.

— А что, — сказал Сильвер, подумав, — всякое может быть.

— Да я уверен, что так и есть!

— Ну а что твое начальство на это сказало?

— А ты меня спроси: я ему докладывал?

— Нет разве?

— А какой смысл, если мы с пожарными под одним министром? Честь мундира и прочая херня. И вообще меня отучили высовываться.

«Его уволили из ментов за то, что слишком беспокойный был», — понял Сильвер. Он знал, как легко переманить на свою сторону обиженного человека. Бывший опер именно таким и был. Он мог сослужить Сильверу службу.

— Найти бы того гада, который Сычиху завалил, — сказал Сильвер, глядя в глаза Шукаеву.