Дмитрий Иванов - Банкирша. Шлюха. Примадонна. Книга 2

— Тогда нет проблем.

— Вот и славно.

Он больше ничего не спросил, и Жанну это задело не на шутку.

— А тебе не интересно, почему я так сказала?

— Тут все ясно. Репетиция не удалась. Ничего, к утру рассосется.

— Не рассосется. Ты думаешь, у меня очередной бзик?

— Очень похоже.

— Нет, Тимур, нет. Дело в том, что я больше не Арбатова. То есть фамилия у меня та же, да я не та. И причина — тот взрыв. Тогда Неподражаемая погибла, понимаешь?

— Честно говоря, не совсем.

— У меня тем взрывом память отшибло, Тимур, — сказала Жанна без выражения. — Отшибло начисто. Я ведь почти ничего не помню. Ни тебя, ни мамы, ни сына. Я сама себя не помню. Как будто и не жила до этого. Не могу больше притворяться, не могу скрывать это. Сил нет… Может, когда-нибудь память и вернется. Но сейчас… Я просто не знаю, как дальше жить!..

Тимур с тревогой смотрел на ее окаменевшее лицо и понимал, что она не шутит. Ответить ему было нечего, он сам был в смятении.

За несколько месяцев жизни в Москве Верунчик постарела на десяток лет. Станислав Адамович с мукой смотрел на увядшее и высохшее лицо жены. Он и сам держался из последних сил.

Таинственное исчезновение дочери уже не вызывало у супругов бурных эмоций. Но постоянная ноющая боль не давала забыть о беде, которая стряслась в их семье.

Самым ужасным в положении несчастных родителей было вынужденное бездействие. Они только ждали. Ждали, что однажды произойдет чудо, и Миледи появится на пороге своей квартиры. Или важный генерал, которого атаковала Евгения, наконец позвонит и скажет: «Все в порядке. Приезжайте».

Однако надежда на счастливый исход хоть и не угасала совсем, но становилась день ото дня все более призрачной.

— Даже не знаю, — сказал как-то Станислав Адамович, — может быть, нам лучше было бы узнать, что ее и на самом деле нет в живых.

— Она жива, — тусклым голосом отозвалась Верунчик и посмотрела на мужа таким взглядом, что тот готов был проглотить свой болтливый язык. — Она жива. Или тебе стало что-то известно и ты от меня скрываешь?

— Ну что ты! Откуда?

— Надо позвонить Жене. Столько времени уже прошло. Неужели нет никаких новостей?

— Она бы сама позвонила.

— Кто знает? Может, она не решается.

Станислав Адамович не стал спорить, хотя был уверен, что Евгении просто нечего сказать. Он оказался прав.

— Ничего нового, — сказала Евгения. — Никак не могу отловить этого Панова. Похоже, он от меня прячется.

— И что это означает, по-твоему? — спросила Верунчик.

— Не знаю. Возможно, он просто хочет это дело замотать. Не о его же дочери идет речь.

— Что же делать, Женечка? Ведь мы так с ума сойдем. Как же так можно? Пусть она ему никто, но она же российская гражданка. Неужели государству все равно?

— О чем ты, Верунчик! — с досадой сказала Евгения. — У нас в Москве под самым носом десятки людей исчезают бесследно. И хоть бы что!

— Мы не уедем отсюда! — давясь слезами, крикнула Верунчик. — Не уедем, пока…

Она заплакала, и Станислав Адамович взял у нее трубку.

— Женя, — сказал он, — что еще можно предпринять? Может быть, написать президенту?

— Какому? Американскому?

— Почему американскому?

— Потому что будет тот же результат. Потерпите еще немного. Я кое-что придумала.

За ночь Евгения написала небольшую, но хлесткую статью, в которой изложила все известные ей факты. К сожалению, их было маловато. Она не стала расписывать в красках знакомую ей до мелочей жизнь племянницы, хотя из этого можно было сварганить материальчик — пальчики оближешь.

Одно только путешествие Миледи в Штаты чего стоило! Ее, как и многих смазливых дурочек, рассчитывавших разбогатеть за океаном, заманили фальшивыми обещаниями. А там она попала в подпольный гарлемский бордель, где ее телом ежедневно торговал хозяин-южноамериканец. И если бы не кровавая гангстерская разборка, случившаяся в том борделе, ей бы никогда не удалось оттуда вырваться.

Это был лишь один эпизод из жизни Миледи. Но были и другие, не менее яркие.

Евгения, однако, от описания всего этого в своей статье удержалась. Сейчас у нее была другая задача — рассказать о таинственном исчезновении Миледи вместе со своим любовником-киллером. О двойном убийстве в Италии, об отказе супругов Мидовских признать в погибшей свою дочь, о странной замене родителей на похоронах подставными людьми.

Ну и, конечно же, о важных чинах из спецслужб, не желающих пролить свет на эту загадочную историю. Весь пафос небольшой статьи был направлен именно на них.

Статью Альшиц отнесла в ту самую газету, куда ее сватали на должность главного редактора. Через день статья вышла на первой полосе.

Реакция генерала Панова была почти мгновенной. Он передал Альшиц предложение встретиться в любое удобное для нее время. Назначив час, Евгения злорадно улыбнулась. Видно, генералу кто-то накрутил хвост.

Панов между тем оказался в сложной ситуации. Приказ нейтрализовать журналистку обсуждению не подлежал. Но существовала одна почти неразрешимая проблема. Панов не знал, что ей сказать. Потому-то он и распорядился оберегать его от звонков Евгении.

После их предыдущего разговора генерал дал своим людям задание выяснить, что на самом деле произошло под Террачиной. Имевшиеся на этот счет материалы сути дела не раскрывали. Однако итальянские коллеги выслушали просьбу о помощи с холодным равнодушием и практически отказались сотрудничать. Они твердо стояли на том, что Мидовская и Олейник были убиты неизвестными. Скорее всего, киллерами русской мафии. Это подтверждали и официальные документы.

Но Панов был тоже не лыком шит. Сделав вид, что поверил итальянцам, он тем не менее добился разрешения на эксгумацию. Разумеется, сам он на нее в Италию не поехал, а послал опытных сотрудников.

Когда могила с соблюдением всех формальностей была вскрыта, она оказалась пустой. То есть два гроба в ней лежали, а вот тела из них куда-то исчезли.

Такого поворота Панов не ожидал. Выслушав по телефону доклад из Италии, генерал спросил у своего человека:

— А как объясняют этот факт итальянцы?

— Сами удивлены. Или делают вид.

— Конечно, делают вид, — сказал Панов. — Ты их пробовал раскрутить?

— Пробовал. Глухо.

— Есть соображения, зачем им был нужен этот трюк?

— Есть. Не по телефону.

— Понятно. Считаешь, эта парочка жива?

— Не исключено.

— Значит, игра? Покрутись там еще немножко. Возможно, удастся нащупать, в чем тут хитрость.

— Постараюсь.

Нащупать в Италии ничего не удалось. Тамошние коллеги не пожелали обсуждать списанное в архив дело.

Из всего этого Панов понял одно: Олейнику, вероятно, опять удалось вывернуться, и не исключено, что рано или поздно суперкиллер где-то засветится. Может быть, даже в Москве. И к этому следовало быть готовым.