Марк Вевиоровский - Сборник рассказов

Поездка в Бийск…

Вторая мировая война разрушила древний мир в Вершинах — после 1945 года там уже ничего не осталось. Старшие братья Осташевичи решили остаться в эмиграции (Николай поселился в Великобритании, Джозеф в США).

Младший из братьев вернулся в Польшу, но семейный дом в Вершинах — Дзециолове уже не существовал — он был сожжен немцами в 1944 году, а затем разрушен местным населением.

Зоя и Владимир Томашевичи вернулись в особняк в Вершинах, где войну пережили Антиховичи (последняя из сестер Вевиоровских Ольга Антихович умерла в 1956 года).

Усадьба в Вершинах и сегодня остается собственностью потомков Вевиоровских, разделенной между семьями Владимира и Марии Томашевич и Петром Антиховичем, внуком Ольги и Георга.

Внуку Владимира Томашевича летом 2001 года удалось посетить место ссылки семьи в Бийске.

Небольшой деревянный дом, в котором тогда жили Томашевичи, сохранился, хотя о польских ссыльных там уже никто не помнит.

Не существует кладбище, на котором покоится Вера Томашевич (Вевиоровская).

О том, что там хоронили когда-то поляков, свидетельствует только символическая братская могила, на которой еще советская власть написала «Здесь похоронены граждане Польской Народной Республики, которые погибли в Бийске в годы Великой Отечественной Войны 1941—1945».

В прошлом году благодаря усилиям ксендза Анджея Обуховского, польского священника, и заботам нескольких десятков человек группы пожилых поляков и потомков польских ссыльных, которые по разным причинам остались в алтайском крае, на могиле поставлен и освящен крест.

А в списках ссыльных по Сибири часто встречается фамилия «Вевиоровские» — вспомните, что крестьяне фамильных поместий нередко носили фамилии господ…

Бийск…

За одну ночь пожелтели листья.

Особенно заметно это с западной стороны дома — почему?

Хотя на восточной тоже картина другая — еще вчера в зеленом массиве были отдельные желтые пятна, а сегодня все наоборот, зеленые пятна на желтом фоне.

Деревья держались долго.

Они не хотели сдаваться, желтели отдельные ветки, и на асфальте листьев было мало. Но утром уже появился характерный звук метлы, шаркающей по асфальту, и вплетающийся в быстрый перестук каблучков, спешащих к метро.

Ветреницы не меняли форму одежды и сверкали коленками, пряча зонты в сумочки, и когда прорывалось солнце, то можно было спутать их с весенними «каблучками», открывающими новый сезон и своим веселым перестуком бросающими вызов холоду и унынью.

В этом году бабье лето запозднилось и несколько раз обманывало, как и положено «бабьим» причудам. Синоптики то обещали тепло, то отменяли его и жаловались на непредсказуемый циклон (или антициклон), спутавший все прогнозы и надежды на последние радости лета…

В дни нашей молодости это было самой популярной песней, ее крутили везде и все время, и дня не проходило без этих слов…

«Бабье лето» безусловно женщина, и женщина совсем не ветреная — ничего подобного, она верная, сердечная, ждущая, и для нее это тоже может быть ее самым последним…

А технический прогресс нас не забывает — шарканье метлы сменяется воем небольшого моторчика и листья с асфальта сдувают струей воздуха из переносного вентилятора…

Но бодрый перестук каблучков с годами не меняется — они такие же быстрые, задорные, будоражащие, обещающие, молодые…

И мы были молодые.

Сейчас никак не могу вспомнить, отчего мы расстались.

При этом без видимых внешних причин — возможно, только для меня?

Я всегда был тугодум, до меня доходило не сразу, я пытался продлить то, что уже закончилось…

И тогда я никак не мог понять, не мог смириться с этим, и пытался что-то предпринять — теперь я понимаю, как это глупо выглядело.

Скорее всего во всем был виноват я — чем-то я не смог соответствовать требованиям своей избранницы.

Я никогда к своим знакомым женщинам не относился несерьезно, и если они мне становились интересны, то мы постепенно сближались и иногда знакомство перерастало в дружбу.

В настоящую близость знакомство может и не перерасти, и в то же время близость может возникнуть мгновенно, неожиданно и весьма всерьез — по крайней мере с моей стороны.

Наверное мне повезло, но по какой-то чудесной причине мне удалось избежать случайных связей, и ни разу мои отношения с женщиной не начинались со случайной физической близости.

Такая близость возникала после развития, после соприкосновения и оценки друг друга, хотя я не возьмусь утверждать об отсутствии у меня способности увлекаться.

Но эта способность резко возрастала при встречной инициативе, при намеренном заигрывании и старании сблизится со мной несмотря ни на что.

Да, такое бывало, и могло приводить к плаченым последствиям, от которых страдал не только я один — к моему большому сожалению.

Способность идеализировать нового человека характерная черта многих, в особенности людей доверчивых и добродушных, и этой причиной объясняются очень многие несостоявшиеся судьбы.

Но чем тогда объяснить несостоявшиеся отношения с вполне достойными претендентами, и появление новых ничуть не лучших партнеров?

Случайно открыл, а это оказалось недописанным…

Свою трудовую деятельность я начал инженером конструкторского отдела всесоюзного научно-исследовательского и проектного института, головного в отрасли и обремененного шестью филиалами по союзу.

Отсутствие заглавных букв в тексте не случайно — этим я лишь хотел подчеркнуть привычный, типичный, рядовой характер и организации, и событий.

Рядовой характер?

Да, у нас было много Всесоюзных и Головных по конкретным проблемам, задачей которых было разработка стратегического направления, передовой техники и технологии, создание новых прогрессивных предприятий и другие «телодвижения» для прогресса науки и техники в стране.

Где теперь все эти Всесоюзные?

Их территории осваивают коммерческие структуры, единицы сохранились и «выбились» во ФГУП’ы — Федеральные государственные унитарные предприятия, а их старые названия помнят лишь старожилы.

Сохранились лишь те организации из перечисленной категории, которые были на деле Головными (а не бумажными!) или существовали при конкретных производственных объектах, реально обслуживая их научно и технически.

Но таких было не столь много, а у новых хозяев особенно ценились организации с большим количеством строений, да еще в центре, да еще если на территорию имелся железнодорожный ввод. Такие организации быстро банкротили, сокращали — во всех смыслах, и использовали для коммерческих нужд.