Марк Вевиоровский - Сборник рассказов

Но стоило в разговоре назвать имя-отчество руководителя, с которым установился дружеский контакт, и добавить подробности, которые не могли быть известны посторонним, как получал ответный рассказ об особенностях рынка той местности, особенностях климата, города и т. п.

Так мы с ним и беседовали — не называя объект мы говорили о том, что ассоциировалось у нас с этим местом, с достопримечательностями…

И оба привычно соблюдали требования секретности!

Но вернемся назад — мой знакомый рассказал мне историю объекта «Голубое» — зарубежного филиала КБ №6, и о небольшом деревянном домике недалеко от входа на территорию.

Оказалось, что этот одноэтажный пустующий особнячок, на ступеньках которого я иногда с книжкой грелся на солнышке, и был изначально загородным филиалом КБ №6, и в палатах этого единственного тогда корпуса бывал мой знакомый!

Построили его примерно тогда, когда отец Ларисы Никитиной из нашей 15 группы МИХМ’а на тракторе съехал с Ленинградского шоссе и по вязкой целине двинулся в сторону станции Крюково. И показал пальцем место, где затем появилась электрическая подстанция, а затем и целый город Зеленоград.

«Голубое» было с другой стороны железной дороги и намного дальше деревни Андреевка, где обосновался ВНИИСПВ (Институт стеклопластиков и волокна).

Позже около «Голубого» понастроили пионерских лагерей, позади деревянного домика выросло громадное здание больницы с бассейнами, богатейшей физиотерапией и пристроенным зданием кардиохирургии — я неоднократно лежал там в хирургическом отделении.

Врачи и большинство обслуживающего персонала жили рядом с огороженной территорией в современных многоэтажных домах, завели рядом огородики, и лишь немногие ездили домой в Зеленоград на автобусе.

Со временем в «Голубом» стали появляться чернобыльцы и инвалиды-афганцы, к главному зданию пристроили тренажерный зал с богатым набором разнообразных тренажеров, стало проще навещать пациентов — а теперь это вообще коммерческое предприятие…

Я опять отвлекся.

На базе того, старого довоенного почтового ящика образовали новый, и это произошло, когда из Германии стали вывозить по репарациям оборудование заводов и архивы предприятий.

Новый почтовый ящик был образован для воспроизводства технологии определенного химического продукта — перекиси водорода, которая в фашисткой Германии использовалась как высокоэнергетическое топливо, в частности на пусковых катапультах самолетов-снарядов ФАУ.

Из Германии вывезли техническую документацию и оборудование для производства перекиси водорода антрахинонным методом — это был первый успешный химический метод получения перекиси после электрохимии, получивший затем широчайшее распространение в мире.

Для более эффективного освоения нового процесса почтовому ящику придали даже академика, упоминания о котором я почему-то не могу найти, но все первые работы связаны с фамилией Франчук.

Франчук руководил лабораторией, где воздавались экспериментальные установки, и с его именем связаны многочисленные А.С. по данной тематике.

Эти А. С. позволили создать так называемую «зонтичную» патентную защиту процесса и продавать впоследствии лицензии за рубеж (по сравнению с немецким процессом пришлось поменять растворитель, используемый в процессе, композицию реагентов и марку катализатора).

Привезенные из Германии материалы переводили на русский и я читал эти переводы.

То ли исходные материалы были отрывочны и неполны, то ли перевод страдал неполнотой, но толку от этих переводов было мало — возможно поэтому все начальники, руководившие в разное время проблемой перекиси, так дружно и энергично списывали их на уничтожение (а это были материалы первого отдела!).

Отчеты Франчука охватывали почти все стадии процесса, но тоже были малоинформативны — придерживали секретную информацию или считали ненужным приводить полностью данные экспериментальных исследований?

Потом я с этим столкнулся в работах другого ветерана — Юрий Иустинович Дербенцев некоторое время после Франчука руководил лабораторией, и его отчеты страдали явной неполнотой. Мне пришлось рецензировать отчеты о работе его группы, и я обнаружил много интересных экспериментальных материалов, не включенных в отчеты.

Проблеме перекиси водорода «везло» и некоторое время руководство проблемой было поручено неквалифицированным специалистам.

Например, некто Бурдин старательно разваливал работу и отметился лишь тем, что вписался в число автором единственной отечественной книги по этой проблеме (между своими — «желтая книга»), да еще тем, что его жена руководила у нас в организации аналитической лабораторией.

Можно сказать, что проблеме не везло с самого начала, еще когда вывозили материалы из Германии. Что-то попало к нам, в Москву, а что-то осело в других местах — в частности, установку концентрирования перекиси водорода вывезли из Германии в Ленинград, в ГИПХ. Почему?

Между прочим, в ГИПХ’е (Государственный институт прикладной химии) разработали свою методику получения перекиси водорода с использованием изопропилового спирта — так называемую изопропиловую методику, сложную и неэкономичную. Затем была бутиловая технология, затем третбутиловая, но они все равно не были экономичнее антрахинонной. Это производство работает, его даже пытаются продать за рубеж…

Почему ответственное дело проектирования промышленного производства отечественной антрахинонной перекиси водорода поручили ГИПХ’у?

Почему после пожара производство восстанавливать не стали?

Почему в ежегодных решениях Коллегии МХП есть рекомендации о строительстве производства антрахинонной перекиси (иногда даже с указанием конкретной точкой строительства), но это никогда не выполнялось?

Главным химиком МХП был сотрудник ГИПХ по фамилии Шпак, и решения с его подписью я видел…

На основании «зонтичной» защиты по А. С. Франчука были проданы две лицензии — одна шведам, другая туркам.

Фамилия Франчук возникала еще во ВНИИГПЭ, когда я там подрабатывал внештатным экспертом — там я столкнулся с пожилой сотрудницей по фамилии Франчук, но это было задолго до работ по перекиси и в тот момент я ничего не заподозрил…

Шведам продали лицензию на воспроизводство запатентованной технологии с оговоренной мощностью, но с обязательством, что мы не будем выходить на внешний рынок с этим продуктом. Если не описывать подробно последующие события, то международный союз перекисных фирм-монополистов такой лицензией обезопасил себя от конкурентов на мировом рынке (лицензию продляли на тех же условиях, но перечень стран, куда мы не могли продавать свою перекись расширили — раньше их было 11).