Инна Фидянина-Зубкова - Сахалинские каторжанки

Подворная опись исповедной книги 1890 год: «Мгачи. Жителей 38 человек: 20 мужчин и 18 женщин. Хозяев 14. Семейно живут 13, но законных семей только 2. Пахотной земли все имеют 12 десятин, но вот уже три года как не сеют зерновых и пускают всю землю под картофель. 11 хозяев сидят на участке с самого основания селения, и 5 из них имеют крестьянское звание. Есть хорошие заработки, чем и объясняется, что крестьяне не спешат на материк. 7 человек занимаются каюрством, то есть держат собак, на которых в зимнее время возят почту и пассажиров. Один занимается охотой, как промыслом. Что касается рыбных ловель, то их нет совсем.»

в 1938 году населенному пункту был присвоен статус рабочего поселка. В нем насчитывалось 3354 жителя, главным образом из приезжих: рабочих — шахтеров, строителей, инженеров, транспортников, конторщиков. В документах отмечалось: «Населенный пункт Мгачи до сего времени числится как сельский, несмотря на то, что в нем нет сельскохозяйственного населения, а все самодеятельное население занято в каменноугольной промышленности, водном транспорте, в торговых и государственных учреждениях. Жилые помещения были невелики, при том, что их число постоянно увеличивалось. На одного человека приходилось около 4 кв. метров. Многие квартиры были не для жизни, а приспособлениями для ночевки. Люди жили даже на чердаках. Согревались обычными кирпичными печками, а нередко металлическими печами-бочками. Никаких коммунальных условий квартиры не имели. До середины 60-х годов люди обеспечивали себя водою из колодцев, которые зимой замерзали. Водой из ручья пользоваться было невозможно из-за загрязнения.»

Длительное время в районный центр можно было добраться только летом по берегу пролива во время отливов, а зимой — по прибрежным льдам: пешком, на собаках, лошади, позднее на автомобиле. Был ещё одни летний путь — морем, на случайных небольших морских катерах. Строительство автодороги началось в 1961 году, но только в 1977 году добралась до Мгачи. Строилась она хозяйственным способом, то есть вне плана, без всякого финансирования. Мгачи — это практически одна большая улица в 6 километров от моря вглубь острова. В 1959 году проживало 6561 человек. В 2000 году осталось менее 2000 жителей, в 2010 году — 1031, в 2013 году — 822.

Почти тысяча мгачинцев воевала на фронтах Великой отечественной войны. В массовом порядке на шахтах трудились и женщины, и подростки, и старики. На шахте Мгачи, как и большинстве шахт всего Сахалина, развернулось движение двухсотников — шахтеров, бравших обязательства работать за двоих, за троих. Несмотря на тяготы, мгачинцы помогали фронту всем, чем могли. Так, например, в 1943 году жители рабочего поселка собрали 30 000 рублей на строительство танка «Мгачинский шахтер на Сахалине» для Второго Украинского фронта. Вместе с вернувшимися с фронта в поселке появились репатрианты, люди по каким либо причинам, побывавшие в фашистском плену. Вернувшись на Родину, они оказались в положении подозреваемых, были отправлены в ссылку, на спецпоселение в отдаленные места.

В 1892 году «И. О. Маковский и К?» занялись разработка угля во Мгачах. 1900 году на руднике работали около 200 человек из числа ссыльнопоселенцев, а также корейцы и китайцы. Труд был тяжелым, ручным. В 1905 году, в период первой японской оккупации Северного Сахалина разработки прекратились.

В период второй японской оккупации Северного Сахалина японцы сдали Мгачинское угольное месторождение в аренду известной на Дальнем востоке частной торгово-промышленной фирме «Кунст и Альберс». В 1922 году она начала добычу угля. Для его отгрузки была сооружена узкоколейная железная дорога протяженностью 1,6 км, а на берегу у моря пристань длиной 170 м.

Новая шахта была открыта в 1933 году в результате длительных разведочных, и подготовительных горных и поверхностных работ. В последующие годы счет пошел на десятки тысяч тонн угля, хотя было немало проблем с организацией добычи и транспортировки угля, а приемлемые условия для жизни людей создавались крайне медленно. Появились первые отбойные молотки и врубовая машина. Однако вывозка угля продолжала оставаться конной. Профессия коногона считалась одной из основных.

В 1950—80 годы производственная мощность шахты — 330 тыс. тон в год. В 1997 году в период первомайских праздников водоотлив был упущен, началось затопление шахты, предотвратить которое не удалось ввиду отсутствия у «Сахалинугля» денег. Шахта была ликвидирована в 1998 году.

Как корейцы попали на Сахалин

(Я рискну и приведу тут статью сахалинского корейца в полном объёме. Ну потому что даже в Википедии затёрта правда про это.)

ЖИЗНЬ КОРЕЙЦЕВ НА ОСТРОВЕ

ПАК СЫН Ы — доцент сахалинского государственного университета. 27.09.2007 год

Введение

«Сахалинские корейцы — это люди, вынужденные в своей жизни четырежды менять гражданство и трижды — родной язык. Сахалинские корейцы — это люди, покинувшие родину не по своей воле и не имеющие возможности свободно вернуться туда обратно. Сахалинские корейцы — это люди, которые пострадали от серьезных нарушений прав человека со стороны бездумных политиков многих стран». Это слова известного сахалинского ученого, доктора экономических наук профессора Бок Зи Коу. Справедливость этих слов могут подтвердить и те корейцы первого поколения, которые насильно завезены на Сахалин во времена японского колониального правления Южного Cахалина 1905—1945 гг., их дети, корейцы второго поколения, приехавшие из Кореи вместе с родителями или родившиеся на Сахалине. Автор этих строк, как представитель второго поколения cахалинских корейцев, в полной мере пережил и испытал те страдания и унижения, через которые пришлось пройти его соотечественникам на неласковой земле вдали от милой родины.

Я являюсь доцентом кафедры восточных языков Института экономики и востоковедения Сахалинского университета, преподаю корейский язык и культуру. Мне сейчас 65 лет и отношусь ко второму поколению сахалинских корейцев. Родился 26 февраля 1942 года в селе Новое в семье вынужденных переселенцев. В то время село Новое называлось по-японски Нитой и в нем проживало много японцев и корейцев. Мои родители Пак Дук Су (1915 г.) и Кан Cун Е (1922 г.) из Южной Кореи в юном возрасте в поисках лучшей доли приехали на Сахалин. Мои предки испокон веков занимались земледелием в провинции Северная Делла. На небольшом клочке собственной земли выращивали рис, овощи. Приход японцев лишил их и этого скудного источника выживания.

В такой обстановке мой отец в 1931 году в возрасте 16 лет приехал на Сахалин. Для корейца-крестьянина того времени отец обладал сравнительно высоким образованием. Он учился в начальной (6 классов) корейской школе, знал корейский и японский языки, в течении 2 лет изучал иероглифы в содане. Однако своим знаниям не нашел применения на родине и пришлось уехать в Японию, откуда его отправили на Карафуто. В течении 7 лет он перепробовал много профессии, был батраком, наемным рабочим у богатых японцев, заготавливал лес, чтобы заработать деньги и вернуться на родину. В 1937 году он приехал в родную деревню в Корее, женился на моей матери, которой было тогда 16 лет и снова уехал на Карафуто. Конечно жизнь на Карафуто была тяжела, но на родине несравненно тяжелее. Да и на острове было легче найти работу и заработать деньги. Так мои родители обосновались на Сахалине.